Читать интересную книгу Авторы жизнеописаний Августов - Элий Спартиан

XXVIII

Флавий Вописк Сиракузянин.

ПРОБ

I. (1) Совершенно правильно то, что историки Саллюстий Крисп, Марк Катон и Геллий высказали в своих сочинениях в виде общего замечания, что доблести всех великих людей таковы, какими хотело их видеть дарование тех, кто описывал подвиги каждого из них[1]. (2) Потому и македонянин Александр Великий, посетив могилу Ахилла, тяжко вздохнул и промолвил: «О счастливый юноша, ты нашел себе такого глашатая твоих доблестей!». Он имел в виду Гомера, который наделил Ахилла великой жаждой подвигов, равной его собственному могучему дарованию. (3) Может быть, ты спросишь меня, мой дорогой Цельзин, к чему клонятся эти слова? К тому, что о государе Пробе[2], благодаря правлению которого востоку, западу, югу и северу, всем частям мира, была возвращена полная безопасность, мы почти ничего не знаем из-за недостатка писателей. (4) Не существует – о позор! – история этого столь великого и прекрасного мужа, какого не знали ни Пунические войны, ни ужасные галльские нашествия, ни волнения в Понте, ни войны коварных испанцев. (5) Но я этого не допущу. От меня требовали жизнеописания одного только Аврелиана, жизнь которого я и проследил, насколько был в состоянии. Неужели же теперь, уже дав жизнеописание Тацита и Флориана, я не приступлю к описанию деяний Проба, раз я намерен, если только хватит моей жизни, рассказать обо всех императорах, вплоть до Максимиана и Диоклетиана? (6) И теперь я обещаю не цветы красноречия, а только рассказ о деяниях, которые я не позволю предать забвению.

II. (1) Чтобы ни в чем не ввести в заблуждение тебя, моего самого дорогого друга, скажу, что пользовался преимущественно книгами из Ульпиевой библиотеки[3], в мое время перенесенной в термы Диоклетиана, а также книгами из дома Тиберия[4]; пользовался я также регистрационными книгами писцов из порфирового портика, сенатскими протоколами[5] и народными ведомостями. (2) Так как мне оказал очень большую помощь при собирании сведений о делах столь великого мужа также дневник Турдула Галликана[6], человека почтенного и правдивого, то я не должен обойти молчанием такое благодеяние со стороны своего друга-старца. (3) Кто знал бы Гнея Помпея, блиставшего своими тремя триумфами за войну с пиратами, войну с Серторием и войну с Митридатом, и так высоко стоявшего благодаря величию своих деяний, если бы Марк Туллий и Тит Ливий не написали о них в своих произведениях? (4) Разве не были бы покрыты и окутаны мраком Публий Сципион Африканский, да и все Сципионы, Луции[7] и Назики[8], если бы не существовали восхвалявшие их знаменитые и незнаменитые историки? (5) Было бы долго перечислять все те подходящие сюда примеры, которыми следовало бы пользоваться, даже если бы мы молчали. (6) Я хочу заверить лишь в том, что, с одной стороны, я описал факты, которые всякий, кто пожелает, может изложить более возвышенным слогом; (7) с другой стороны, у меня было намерение, рассуждая о жизни государей и времени их правления, подражать не саллюстиям, ливиям, тацитам, трогам[9] и всем наиболее красноречивым писателям, а Марию Максиму[10], Светонию Транквиллу, Фабию Марцеллину[11], Гаргилию Марциалу[12], Юлию Капитолину, Элию Лампридию и прочим, которые, заботясь не столько о красноречии, сколько об истине, увековечили память обо всем этом. (8) Ведь я принадлежу к любопытствующим[13] – отрицать этого я не могу; на это воодушевляете меня вы, так как, зная много, хотите знать еще гораздо больше. (9) И чтобы не распространяться дольше о том, что относится к моему замыслу, я приступаю к рассказу о жизни государя, великого и славного, какого еще не знала наша история.

III. (1) Проб происходил из Паннонии, из города Сирмия[14]. Мать его была более знатного происхождения, чем отец; наследственное имущество у него было скромное, родня не была высокопоставленной[15]. Как частный человек и император он славился и блистал своими доблестями. (2) Согласно сообщению писателей, отец Проба носил имя Максима[16], прослужив центурионом и очень при этом отличившись, он получил звание трибуна и окончил жизнь в Египте, оставив после себя жену, сына и дочь. (3) Многие говорят, что Проб был родственником Клавдия[17], превосходного и безупречнейшего государя, но мы воздержимся от обсуждения этого сообщения, так как оно имеется только у одного из греческих писателей. (4) Скажу только одно: в дневнике я, помнится, читал, что Проб был похоронен своей сестрой Клавдией[18]. (5) В юности Проб уже настолько прославился своей телесной силой, что по решению Валериана получил звание трибуна[19], будучи чуть ли безбородым юношей. (6) Имеется письмо Валериана к Галлиену, в котором он хвалит Проба, бывшего еще юношей, и ставит его в пример всем. (7) Отсюда ясно, что никто никогда не достигал в зрелые годы вершин доблести, если он мальчиком не вырастал в благородном рассаднике доблестей и не проявил себя каким-нибудь славным делом.

IV. (1) Письмо Валериана: «Валериан отец Галлиену сыну, Август Августу. На основании своего собственного суждения, вынесенного мною о Пробе со времени его юности, и суждения всех порядочных людей, которые считают этого человека достойным носимого им имени, я произвел его в трибуны, дав ему шесть сарацинских когорт, доверив ему также вспомогательные галльские отряды вместе с тем отрядом персов, который отдал в наше распоряжение сириец Артабассид[20]. (2) Прошу тебя, дражайший сын, оказывать этому молодому человеку (я хотел бы, чтобы все юношество подражало ему) такой почет, «какого требуют его доблести и заслуги в соответствии с подобающим блеском его ума». (3) Другое письмо о нем – префекту претория с упоминанием о содержании: «Валериан Август Мульвию Галликану, префекту претория. Может быть, ты удивишься тому, что я, не считаясь с мнением божественного Адриана, назначил трибуном безбородого юношу, но ты не очень удивишься, если подумаешь о Пробе. (4) Этот юноша действительно дельный (probus). Когда я думаю о нем, я всегда вспоминаю его имя, и если бы оно не было его именем, то он вполне мог бы получить его как прозвание. (5) Ввиду того что он человек со скромными средствами, ты прикажешь, чтобы оказать ему поддержку в его новом звании, выдать ему две розовые туники, два галльских плаща с застежками, две нижние рубашки с цветной шелковой полосой, серебряную зеркальную миску в десять фунтов, сто золотых антонинианов, тысячу серебряных аврелианов, десять тысяч медных филиппеев. (6) Также – в качестве дневного содержания – говядины... фунтов, свинины шесть фунтов, козьего мяса десять фунтов, через день по петуху, через день по одному секстарию масла, ежедневно по десяти секстариев старого вина вместе с салом, фуража, винного уксуса, соли, овощей, дров – сколько нужно. (7) Ты прикажешь, кроме того, предоставить ему помещение, как это делается для трибунов легионов».

V. (1) Вот о чем говорится в письмах. Теперь то, что можно выбрать из дневника. Совершив уже в звании трибуна во время Сарматской войны[21] по переходе через Дунай много подвигов, он получил в дар при всех, на сходке, четыре копья без наконечников, два венка за взятие валов, один гражданский венок, четыре чистых знамени, два золотых браслета, одну золотую шейную цепь и одну чашу для жертвоприношений в пять фунтов. (2) В это же время он освободил из рук квадов знатного юношу Валерия Флакцина[22], родственника Валериана. За это Валериан и наградил его гражданским венком. (3) Слова Валериана, произнесенные на сходке: «Прими, Проб, эти награды за твои заслуги перед государством, прими этот гражданский венок за спасение моего родственника». (4) В это же время он добавил ему третий легион с такого рода свидетельством: (5) Письмо о третьем легионе: «Твои подвиги, дражайший Проб, таковы, что, пожалуй, я слишком поздно передаю тебе командование более значительными войсками, и все же я скоро тебе его передам. (6) Прими под свое верное командование третий „Счастливый“ легион[23], который я до сих пор доверял только людям пожилым; и мне он был доверен тогда, когда тот, кто с поздравлением доверил мне его, увидел уже седину в моих волосах[24]. (7) Но я не жду, чтобы ты достиг определенного возраста ввиду твоих блестящих доблестей и вызывающих уважение нравов. (9) Я приказал выдать тебе тройной комплект одежды, назначил двойное содержание, направил к тебе знаменосца».

VI. (1) Было бы слишком долго перечислять все подвиги, совершенные этим великим человеком при Валериане, при Галлиене, при Аврелиане и Клавдии, когда он был еще частным человеком; сколько раз он всходил на стену, разрушал валы, убивал врагов в рукопашном бою, удостаивался даров от государей, своею доблестью возвращал государство в его прежнее положение. (2) Письмо Галлиена, написанное трибунам, показывает, каков был Проб: «Галлиен Август трибунам иллирийских войск. Мой отец в силу роковой неизбежности захвачен во время Персидской войны, однако я имею отца в лице Аврелия Проба, благодаря трудам которого я могу чувствовать себя в безопасности. Если бы он был здесь, то этот тиран, имени которого не следует произносить, никогда не присвоил бы себе императорскую власть, (3) Поэтому я хочу, чтобы вы все повиновались указаниям того, кого и отец мой, и сенат одобрили в своих суждениях». (4) Может быть, суждение Галлиена, государя изнеженного, не имеет большого значения, но вот чего нельзя отрицать: даже очень распущенный человек отдается лишь под защиту того, чьи доблести, по его мнению, принесут ему пользу. (5) Но пусть так, оставим в стороне письмо Галлиена. Каково было суждение о нем Аврелиана? Он передал Пробу воинов десятого легиона, храбрейших в его войске, с которыми сам он совершил необыкновенные подвиги, с такого рода свидетельством: (6) «Аврелиан Август шлет Пробу привет. Чтобы ты знал, как я высоко ценю тебя, возьми воинов моего десятого легиона, которых доверил мне Клавдий. Они в силу какого-то первенства в счастье привыкли иметь у себя предводителями только будущих императоров». (7) На этом основании поняли, что у Аврелиана было намерение, если бы ему пришлось умирать в полной памяти и сознании, сделать государем Проба.