«Я отдал тебе Джону, лорд Никэйн, и отдам тебе своего первородного сына. Ты заслужил его любовь и преданность, а я – нет, ни того, ни другого». Аластар Дагманд Эск был одержим Долгом, а потому понял Раммана правильно.
– Пожалуй, вы унаследовали не только его ум, но и характер, Рамман. Я бы гордился таким сыном, как вы, – сказал Эск. – Спокойной ночи, молодой человек.
И ушел, ступая совершенно бесшумно, как умеют ходить только диллайн. Рамман, кстати, тоже так умел.
Рамман Никэйн Янамари
Он не спал всю ночь, возбужденный разговором, переживая его заново снова и снова, прокручивая в памяти каждое слово. Аластар догадался, он слишком умен, он слишком горд, и он любит Джону. Это же видно с первого взгляда. И с нею он теплый и спокойный, в то время как со своими домочадцами в Амалере – ледяной и равнодушный. Конечно, Аластар все понял, ему ведь триста лет, ему надоели праздные разговоры, ему нравится думать и молчать. Конечно, он додумался до ответов самостоятельно, точно так же, как в свое время Рамман разгадал тайну своего рождения. Разумеется, в одиннадцать лет сложно судить о поступках матери, но даже в столь юном возрасте нельзя не задаться вопросом – отчего день рождения брата празднуется на несколько месяцев раньше, чем надо. А потом четырехлетний Идгард заговорил о странных вещах и проявил все признаки одержимости, которые Рамман замечал и за собой. Слишком пристрастные интересы, неестественные для маленького ребенка, его недетская настойчивость, пугающая сосредоточенность – все одно к одному. Идгард был одержим Законом, так же как его старший брат – Порядком, только в гораздо большей степени. Не хорошо и не плохо, просто с этим нужно научиться жить. Вот только у Бранда никакой одержимости не наблюдалось. А следовательно… Короче, граф Эск вовсе не льстил молодому Янамари, когда хвалил его ум. И диллайн великодушно решил предоставить юноше выбор, а тот выбрал Бранда Никэйна. Это Бранд впервые посадил его на спину лошади, это он водил семилетнего мальчика по столичному Цветочному Парку, подробно рассказывая о каждой статуе, это он в свой свободный вечер приходил в детскую, чтобы развлечь сына интересной и поучительной историей собственного сочинения. Это Бранд привозил ему новейшие книги, это он беседовал о мироздании и боге. Рамман носит фамилию своего отца, настоящего отца, единственного возможного отца.
Но правда еще и в том, что он хочет, чтобы и у Совенка, у его маленького брата, тоже был отец. Тот, который будет говорить с ним о боге и звездах, о кораблях и девушках, которым мальчик станет гордиться.
С тех пор как Рамман вернулся в Янамари и забрал брата из «Жасминовой долины», он только и делал, что взвешивал «за» и «против». И на одной чаше мысленных весов – Мирари и Сина, дочери графа Эска, девочки, которые никому не нужны, а на другой – будущее Совенка.
Светало. Утро пришло в Янамари-Тай, а ночь отступила.
– Ты не заслужил его любви, Аластар Эск, но Идгард заслуживает твоей, как никто иной, – сказал молодой человек и решительно отправился в детскую.
Джона
Яркое солнце, заливавшее опочивальню светом, с огромным трудом разбудило леди Янамари. Она открыла глаза и не поверила им. На другой стороне кровати лицом к ней на боку лежал Аластар, а рядом с ним свернулся клубочком Идгард.
– Как ты могла, Джойана Алэйя? О чем ты только думала? – молвил диллайнский князь, прижимая к себе лохматую головенку мальчика.
– Он сам пришел?
– Да. И сказал: «Здравствуй, папа», – тихо прорычал Аластар. – Он так похож на меня в детстве. А ты… ты совершенно сумасшедшая. Через пару лет достаточно будет бросить на Идгарда один лишь взгляд, чтобы понять, чей он сын.
Джона демонстративно зевнула. Есть ли смысл спорить с обвинителем, если он уже вынес приговор?
– Они убьют его.
Они – это эсмонды.
– Теперь – нет, – отрезала шуриа. – Или ты не рад, что хотя бы один из троих заранее отданных на откуп Эсмонд-Кругу мальчиков не превратится в твоего врага?
– Откуда ты знаешь?
– Подслушала во время разбирательств в Эсмонд-Круге. Тив Херевард сам сказал, – честно призналась женщина. – Семнадцать лет назад.
– Ну, радуйся, ты отомстила. Эсмонды придут в ярость, будет скандал, и я не знаю, чем он закончится для всех нас.
Аластар знал, только заранее пугать не хотел.
– Я радуюсь. А ты? – Джона кивнула на спящего малыша.
Изогнула бедро и лежа подбоченилась, как базарная торговка. Мол, я в своем праве.
– Я – шуриа, я сама выбираю отца своему ребенку.
– А если я его заберу?
Пустые угрозы. Бесстыжая негодяйка только хмыкнула:
– Не заберешь! Начнем с того, что ты не захочешь, чтобы наш веселый Совенок вырос таким же несчастным, как твои дочери…
– Хватит! – вспыхнул огнем Дилах мужчина. – Как всегда! Ты за всех все решила, а я теперь буду спасать твой хвост.
«Опять эти «хвосты»! Они что, все сговорились?»
– Хвост? Ах ты!
– Тиш-ше. Разбудишь…
И столько тщательно сокрытой нежности было в голосе диллайн, что шуриа сменила гнев на милость.
Джона придвинулась ближе, хитрой кошкой потерлась о запястье возлюбленного.
– Оставайся еще на несколько дней. Познакомишься с Идгардом. Вдруг тебе понравится быть хорошим отцом?
И он остался. На целых десять дней. Ровно на день больше, чем хотелось бы леди Янамари.
С холмов дул теплый ветер, аппетитно пахнущий молодыми травами, он шевелил завитые локоны Джоны, раздувал ее тончайшее домашнее платье, поспешно надетое на коротенькую рубашонку. Солнце золотило кожу женщины, и та почти что светилась изнутри. Аластар не сумел удержаться и при всех сжал ее в объятиях. Потеряв голову, по волосам плакать поздно.
«Если ты сейчас же не уберешься, Аластар Эск, я в тебя что-нибудь кину», – подумалось шуриа.
Триста лет властного характера и ничем не сдерживаемое желание командовать – это не совсем то, в чем настоятельно нуждались обитатели Янамари-Тай. Только чудом Джона умудрилась сдержать наклонности любовника, решившего, что общий ребенок – это повод. Поэтому и вздохнула с нескрываемым облегчением, когда экипаж Аластара укатил по сиреневой аллее.
Пусть едет в Санниву, пусть займется делом. Пусть ему повезет с архивом Гарби, чтобы Эск мог начать тайную войну с Эсмонд-Кругом.
Джона сладко зевнула, деликатно прикрывшись ладошкой. И, взяв под руку старшего сына, побрела без всякой цели в сад.
– Мне кажется, он скоро вернется, – вздохнул Рамман.
Он и сам не знал, хочет теперь видеть Эска частым гостем в Янамари или нет.
– Не думаю. Аластару есть чем заняться.
– Новые интриги? – поморщился юноша.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});