На ужин предлагался рис и сушеные фрукты. Мы с Костоправом намеревались добавить к этому несколько ломтиков вяленой говядины, а дядюшка Дой — чуток сушеной рыбы. Но многим солдатам их верования запрещали употреблять в пищу плоть живых существ.
— Не худо бы выяснить, водится ли в этом озере рыбешка, — заметил я.
— Как мне кажется, здесь может ловиться форель, — отозвался Старик, бросая взгляд на воду. Но даже не заикнулся насчет того чтобы взять да чуток порыбачить.
Подошли батарейные фургоны. В каждом из них на походив «шей на кровать раме в четыре фута шириной и десять длина были установлены бамбуковые трубки. Эти батареи представляли собой одно из лучших военных измышлений Госпожи. За расположением фургонов капитан, надзирал лично: им он придавая особое значение. Это и понятно — при такой облачности стемнеет достаточно быстро. А как только стемнеет, начнут шныряя Тени.
К востоку от озера, где по пересеченной местности наступая левое крыло корпуса Госпожи, в воздух взмыл единственный светящийся шар.
Пролетев некоторое расстояние в южном направлении, он потерял скорость и начал медленно терять высоту. Следом за ним взлетело еще несколько шаров: все разных цветов.
Солдаты задергались.
Из ближайшего фургона донесся хлопок. Зеленый огненный шар, Я отражаясь в воде, прочертил воздух над озером. Ветер стих, и поверхность озера почти не рябила. Я нервничал куда больше, чем большинство наших солдат, потому что мне доводилось видеть, на что способны эти вонючие коротышки — тенеплеты. И слышать» как истошно вопят пожираемые изнутри люди.
Впрочем, рассказов об этом солдаты наслушались вдосталь. Уж сегодня-то ночью часовые наверняка не сомкнут глаз.
Зелёный шар устремился к тому островку, и я перевел дух. Может, все дело в том, что у страха глаза велики, а на самом деля никакой опасности нет?
Расчеты бамбуковых батарей с определенными интервалами выпускали один шар за другим. К острову шары не летели. Люди начали успокаиваться, да и ко мне стала возвращаться уверенность. В конце концов я завернулся в одеяло и, улегшись на спину, стал любоваться тем, как прочерчивают небо светящиеся шары. Приятно было знать, что Тени не смогут застать нас врасплох.
Я слышал, как парни из батарейных расчетов заключали пари на то, какого цвета шар вылетит следующим. Строгой последовательности в этом не было. Стрельба безо всякой цели расхолаживала. Существовала опасность того, что скоро вояки устанут и примутся ворчать — чего ради им приходится обстреливать озеро, тогда как все прочие давно завалились на боковую.
15
Когда кто-то толкнул меня в бок, мне снился довольно причудливый сон, в котором фигурировали Радиша и Корди Мотер. Я застонал и приподнял веко. Зная, что мне, как готовившему ужин, не положено заступать в караул, я выругался, натянул на голову одеяло и попытался вернуться во дворец, где Мотер спорил с Радишей по поводу ее намерения навесить на Черный Отряд хомут, как только будет покончено с Хозяином Теней. Создавалось впечатление, будто я не просто видел сон, но каким-то образом присутствовал при самой настоящей беседе.
— Просыпайся! — Дядюшка Дой снова толкнул меня в бок.
Я попытался удержаться за сон. Было в нем что-то важное, неуловимо опасное. Что-то имевшее отношение к Радише и огорчавшее Мотера. Казалось, еще чуть-чуть, и я разберусь, в чем дело.
— Просыпайся, Костяной Воин.
Этим он меня достал. Я терпеть не мог, когда нюень бао называли меня так, тем паче что они не считали нужным объяснить мне значение этого прозвища.
— Кой черт? — проворчал я.
— Вставай. Тревога!
Из темноты выступил Тай Дэй.
— Одноглазый велел предупредить тебя, — сказал он.
— Ты-то зачем сюда приперся?
Рука его еще не зажила.
Я обернулся к капитану. Тот уже не спал. На одном его плече сидела птица, клюв ее шевелился возле самого его уха. Он окинул взглядом Тай Дэя и дядюшку Доя, по ничего не сказал, а устало поднялся на ноги, подхватил пару бамбуковых шестов и потащился туда, откуда можно было видеть озеро. Я последовал за ним, дядюшка Дой — за мной. Стоило подивиться тому, как бесшумно и ловко двигается этот приземистый и грузный старикашка. В темноте я не увидел ничего нового. Светящиеся точки то и дело прошивали гобелен ночи. Они походили на светлячков. Небо усеивали миллионы звезд. Тех ребят, которые поставили на снегопад, ждало разочарование.
— Тише, — прошептал Костоправ. Он к чему-то прислушивался, не иначе как к сидевшей на плече птице.
Интересно, а куда подевалась вторая?
Из фургона вылетел огненный шар — точно такой же, как и десятки до него. Однако неподалеку от острова он резко уклонился вправо, снизился и разлетелся огненными брызгами.
В подернутой рябью воде ничто не отразилось.
— Тени!
В воздух взмыло еще с полдюжины шаров, что позволило определить границы двигавшегося через озеро извилистого темного потока.
Затем шары замелькали над развалинами деревни, той самой, что горела, когда затонула лодка.
Беспорядочная стрельба наводила на мысль о панике.
— Развернуть фургон, — приказал капитан, — Надо поддержать наших огнем. И посмотрим, вдруг да удастся поднять сюда еще парочку фургонов.
— А вы, — обратился Костоправ к расчету второго фургона, — займитесь этим островом. Мурген, мне потребуются все стрелки до; единого. Пусть поднимаются сюда.
Я растолкал парочку все еще храпевших горнистов, и они сыграли общую тревогу.
Обе батареи открыли огонь одновременно. Расшатанные поворотные механизмы скрипели и дребезжали, бамбуковые трубки: яростно выбрасывали в ночь вереницы огней. Интересно, сколько шаров может выпустить фургон?
Наверняка чертову прорву.
Кавалерийская трубка была рассчитана на пятнадцать зарядов. Легкие и тяжелые пехотинцы снабжались орясинами, способными произвести соответственно тридцать и сорок выстрелов. В фургонах же сотни трубок, и они гораздо длиннее переносных.
Светляки заметались с безумной скоростью. Каждый выпущенный шар устремлялся вперед, навстречу Теням. И каждый последующий угасал все ближе к берегу.
— Уйма Теней, — лаконично заметил Костоправ.
Это было в новинку, хотя чего-то подобного мы опасались уже давно. Опасались Теней, которые не шпионят и не убивают исподтишка, а нападают открыто, волна за волной.
Старик казался спокойным. А вот я, чтоб мне провалиться, чуть портки не обмочил. И даже отбежал назад, правда недалеко. Ровно настолько, чтобы прихватить отрядный штандарт и связку бамбука. Воткнув знамя в землю рядом со Стариком, навел шест на юг, нащупал спусковой механизм и потянул за рычаг.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});