Читать интересную книгу Дневник для Стеллы - Джонатан Свифт

21. Нынче утром я за шесть часов сочинил 19 страниц «Письма лорду-казначею касательно учреждения Общества, или Академии для исправления и закрепления английского языка». Кстати, как будет правильнее — английской речи или языка? Осталось сочинить еще страниц пять-шесть; завтра я отправлю его лорду-казначею, а потом, возможно, напечатаю, если он того пожелает. Обедал я, как вы, верно, догадываетесь, с нашим Обществом, мы ведь всегда собираемся по четвергам; сегодня впервые присутствовал принятый нами герцог Бофорт, а всего нас было 13 человек. Герцог Ормонд не пришел и прислал свои извинения: он обедал с принцем Евгением. Я попрощался с ними в 7, поскольку был приглашен к сэру Томасу Ханмеру; он просил меня прийти именно к этому часу. Как оказалось, он хочет, чтобы я просмлонг скоосотранвсилть опрогрлусчнеднонгылй леамну корточлест[820]. Я ответил согласием, хотя и не уверен, получится ли у меня что-нибудь, ведь это не совсем в моем духе; но я все же приму посильное участие. Ноци, МД.

22. Закончил сегодня «Письмо лорду-казначею», которое послал ему примерно в час дня, после чего пообедал наедине с моим другом мистером Льюисом, чтобы иметь возможность обсудить с ним кое-какие важные события. Я достал для дублинского университета 13 том издаваемого Раймером «Собрания архивных документов Тауэра»[821]; у меня теперь уже два тома этого издания, и я напишу ректору, чтобы узнать, каким способом их ему переслать; впрочем, я, пожалуй, не стану этого делать, и привезу их сам вместе с моими книгами. Утром побывал у Ханмера, у которого застал секретаря и канцлера казначейства; они совещались относительно составляемого для королевы «Отчета», а вечером пошел к лорду Мэшему, и леди Мэшем уговорила меня прочитать ей очень славный памфлет о привидении[822] в Сент-Олбенс ценой в 2 пенни. У меня было такое чувство, словно я сам его сочинил, а Мэшемы были в этом уверены, и однако же это не так. Потом к нам спустился находившийся у королевы лорд-казначей, и мы просидели до двух часов ночи. По вечерам мне всего приятней бывать у них; кроме меня, там постоянно бывают лорд-казначей и доктор Арбетнот, да еще иногда секретарь и по временам камер-фрейлина королевы — миссис Хилл, сестра леди Мэшем. Увеляю вас, сто тепель узе оцень поздно. Это сипмо будет отправлено завтра, и мне надо выкроить время, чтобы еще разок побеседовать с моими масенькими МД. [Ноци, длагоценнейшие суда-лыни].

23. Никаких новостей в этот последний день сообщить вам не могу; я даже еще не знаю, где буду обедать. Говорят, будто секретарь немного нездоров, так что я, возможно, пообедаю у него, а, возможно, и нет. Я уже отослал Ханмеру то, что он просил меня сделать; вот только останется ли он доволен; если да, то мне предстоит сделать ему еще кое-что. Сейчас я собираюсь уходить и унесу это письмо в карнаме[823], чтобы отдать его в главную почтовую контору. А вечером мы опять с вами поболтаем, но уже в следующем письме, в котором, надеюсь, я смогу ответить на новое послание МД, ведь ему пора уже прийти: во вторник исполнится ровно четыре недели, как я получил ваше последнее письмо № 26, так что неделю спустя, день в день, я ожидаю получить от вас следующее, ибо к тому времени пройдет уже больше месяца. Прощайте [мои длагоценнейшие ….. МД, МД, МД, МД ……….совсем обленились… тлам].

Письмо XLII

Лондон, 23 февраля 1711—1712.

[суббота]

Отдав мое последнее письмо в почтовую контору, я начинаю сейчас новое с уведомления малышек МД о том, что обедал нынче с секретарем, который очень расхворался: у него простуда и лихорадка, и, тем не менее, вопреки моим настояниям, он отправился в 6 часов вечера на заседание кабинета министров. Он, без сомнения, величайший коммонер Англии и верховодит всем парламентом, который без него не может и шагу ступить; если только он будет жив и здоров, то, помяните мое слово, в один прекрасный день он станет во главе всех дел. Я уже говаривал ему, что будь я этак лет на двенадцать моложе, я постарался бы добиться его благорасположения и вверил ему свою судьбу. Впрочем, какая вам обо всем том забота? Я сожалею лишь, что сразу же, как только судьба свела меня с министрами нынешнего кабинета, не ознакомил вас с именами и нравом каждого из них: ведь тогда все, о чем я писал, доставляло бы вам больше удовольствия, особенно если бы я посвящал вас при этом во всякие подробности здешней жизни. Но довольно об этом. Ноци, длагоценнейшие плоказницы.

24. Нынче рано утром я отправился к секретарю, который все еще нездоров, и как раз в то время, как я был у него, пришли Томас Ханмер и канцлер казначейства; секретарь не дал мне уйти, так что я пропустил нынче богослужение и был занят с ними до полудня составлением отчета, о котором уже говорил вам в предыдущем письме. Потом оба они ушли, а я остался обедать с секретарем и тот почувствовал, что у меня что-то очень неладно с головой, хотя приступа не было, и весь день потом мне было не по себе и немного пошатывало. Может, все дело в том, что я иногда слишком поздно засиживаюсь у лорда Мэшема, а в последние дни очень уж много писал, но я исправлюсь, потому что дел у меня теперь немного и, надеюсь, больше уже не будет, и кроме того я твердо решил, что нынче летом в Ирландии сделаюсь заправским наездником. Вечером я навестил миссис Уэсли, она чувствует себя получше и собирается через несколько недель возвратиться в Бат. Переговоры о мире мало-помалу продвигаются, но очень уж медленно: голландцы водят нас за нос, а мы не проявляем должной решительности и настойчивости. Беда нашего двора — постоянные проволочки, в коих повинна главным образом к[ороле]ва, но и лорд-казн[ачей] тоже не без греха. — Однако, не пола ли узе марыскам МД тансназать[824] немноско о том, как они поживают. Играете ли вы по-прежнему в ломбер и навещаете ли декана, тетушку Уоллс, Стойтов и Мэнли. Мне необходимо получить от вас письмо, чтобы было чем заполнить вторую сторону этого листа. Расскажите мне, пожалуйста, что вы поделываете? Жива ли еще моя тетка?[825] Кстати, раз уж я об этом вспомнил, будьте так добры, сходите к ней и повнимательнее приглядитесь к портрету моего прадеда[826]: у него, как вы знаете, на пальце кольцо с печатью, а на ней изображен якорь с обвившимся вокруг него дельфином[827], и тот же самый герб, насколько я припоминаю, изображен на этом портрете внизу, но там на одной четверти поля помещен и другой герб — моей прабабки[828]. Ежели это и в самом деле так, то это куда более веское доказательство, нежели печать. Да, и еще приглядитесь, написан ли этот герб одновременно с портретом или позже и другой рукой, и спросите тетку, что ей об этом известно. А может, никакого герба на портрете нет, и все это только мне причудилось. Видите ли, мне хотелось бы узнать в геральдической палате, какой герб я должен выбрать: этот или тот, что изображен в большом геральдическом фолио Гиллима[829], где мой дядя Годвин[830] упоминается с другим гербом[831], на котором изображены три оленя. Простите, что я пристаю к вам с такими пустяками. Итак, ноци МД.

25. Нынче утром я опять был у секретаря, мы с ним два часа занимались делами, а потом вместе пошли в парк, я имею в виду Гайд-парк; он гулял, чтобы вылечиться от простуды. Мы любовались там на двух арабских скакунов, присланных некоторое время тому назад лорду-казначею. Во время прогулки нас обогнала карета герцога Мальборо, в которой сидели его светлость и лорд Годольфин; они нас, однако, не заметили, чему мы были весьма рады, поскольку ни секретарю, ни мне никак не хотелось, чтобы кто-нибудь из этих лордов видел нас вместе. С полдюжины дам совершали верховую прогулку на мужской манер. Голова беспокоила меня сегодня несколько меньше. Обедал с секретарем, но после обеда мы никакими делами больше не занимались, а в шесть я опять пошел прогуляться. Дни становятся длиннее, и погода улучшилась. Потом я сделал визит Персивалу и его семейству, коих со времени их возвращения в Лондон видел только дважды; они тоже собираются в следующем месяце в Бат. Графиня Долли Мит[832] такое чучело гороховое, что где бы я ни появился, меня тотчас спрашивают, не знаю ли я такую ирландскую даму, и описывают, какой у нее вид и как она разряжена. Домой я пришел рано и развлекался тем, что перелистывал один из томов «Собрания архивных документов Тауэра» Раймера; стоит мне только подумать, что у меня сейчас никаких неотложных дел, и на душе становится необычайно легко. Моя третья простуда все еще не прошла, по временам я кашляю и особенно чувствую ее по утрам. Не знаю, говорил ли я вам, что причиной простуды, как мне кажется, послужила невыносимая жара в комнате у леди Мэшем; никогда в жизни не видывал такого камина; говоря по совести, я полагаю, что все мы — и лорд, и миледи, и лорд-казначей, и господин секретарь, и я — пострадали именно из-за него, потому что простудились одновременно; правда, я возвращался от них домой пешком. Ноци дологусенькие плутовки.