Через несколько минут вертолет со своей ношей улетел.
— Орел! — с довольным видом заметил Денис. — В торосах не застрянет!
Сверху все еще слышался характерный свистящий звук горизонтального винта.
— Вернулся? — спросил Волков.
И как бы в подтверждение его слов, из снежной сетки стал спускаться блок радиаторов, но трубы были не длинные, а коротенькие, словно их успели обрезать.
— Этот новый блок, доставленный вторым вертолетом, останется здесь стоять навечно, чтобы поддерживать ледяной мол в замороженном состоянии. Все блоки мы собираем теперь в теплых трюмах, их приносят по воздуху, чтобы установить здесь, — Алексей показал ногой на дырки во льду.
Блок опускался. Галя тронула отца за рукав, чтобы он отошел в сторону. Волков подошел к Ходову и вопросительно посмотрел на него. Меховой капюшон обрамлял его худое темное лицо. Он закашлялся.
Подошли Алексей, Федор и дядя Саша.
— Я выслушал доклад о новом методе, примененном на опытном участке, — с обычным спокойствием начал Ходов и внезапно замолчал, стараясь взять себя в руки.
Волков распахнул доху, наблюдая, как устанавливают радиаторы. Подъехала автоцистерна для заполнения блока раствором.
— Я как инженер должен признать решение удачным, — сказал Ходов, кладя руку на плечо Алексея.
— Не скупитесь, не скупитесь, Василий Васильевич! — подбадривал его Волков. — Не только удачным…
— Я должен признать это техническое решение блестящим и полностью снимающим все возражения… — он закашлялся, — все мои возражения против строительства мола без труб. Я был не прав в занятой мной позиции. Этот способ оказалось возможным механизировать.
Гале казалось странным, что в голосе Ходова не слышалось привычного скрипа. Он звучал почти взволнованно, и она подумала, что, быть может, Ходов этой нарочитой скрипучестью всегда смирял свою страстность.
— Василий Васильевич! — сказал Алексей. — Если бы не вы, мы ничего бы не придумали. Вы заставили нас искать это техническое решение и в нужном направлении — в направлении механизации.
— Но я не искал этого технического решения, а должен был искать.
— Вы признаетесь в ошибках, — сказал Волков, — признаетесь прямо и открыто. Иначе не может поступить ни один настоящий коммунист. Но вы еще раз ошибаетесь, говоря о техническом решении.
Ходов, смотревший в землю, поднял глаза.
— Почему? — живо спросил Алексей.
— Задачу вы решили, товарищи, не только технически верно, но и коммунистически правильно. И это главное!
Волков вместе с группой сопровождающих его строителей медленно шел вдоль ребристого забора. Обняв Алексея за плечи, он продолжал говорить:
— Ты, Алеша, правильно решил задачу и сам же опроверг все свои лихие высказывания, звавшие строителей искать радость в лишениях… — Николай Николаевич улыбнулся и, сняв рукавицу, стал оттаивать пальцами ледышки на усах. — Радость коммунистического труда, — сказал он, обращаясь уже не только к Алексею, — в его великих задачах, в его совершенной организации, в его новом, особенно высоком уровне механизации. Строя коммунизм, мы во всем, именно во всем, движемся только вперед!
Волков остановился и стал смотреть на быструю работу вертолетов. Людей почти не было видно, казалось, что всю тяжелую работу здесь, на льду, выполняют только эти крылатые машины.
Алексей смотрел на ребристый забор и уже представлял себе, что он тянется на тысячи километров на восток — до самого острова Врангеля, славного традициями своих первых жителей, и дальше — к Берингову проливу. Он видел ледяной мол уже законченным.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
ВЕСНА
«…Ты знаешь будущее. Оно светло, оно прекрасно. Любите его, стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее, сколько можете перенести…»
Н. Г. Чернышевский, «Что делать?»
Глава первая
В ОЖИДАНИИ
По всей земле прошла весна, прошла бегущими с юга волнами. Удивительные синие тени, каких не было зимой, ложились на снег от потемневших деревьев, от фигурки лыжника, от зверя на полянке.
Осели, подтаяли сугробы. В поле до самого окаема — глазурный наст, а по нему тянутся золотые дорожки — пути к яркому, веселому солнцу. Из-под зимнего спуда вырвались ручейки, забили несчетными ключами, зажурчали раньше птиц весенними песнями.
Не сошли снега, а уже прилетели неугомонные грачи — галдят, шумят, сидя на голых ветках.
И шла с юга на север волна загадочного запаха весны, который не могут объяснить ни физики, ни поэты. Втянешь в себя обновленный воздух — и набираешься неведомых сил, а в ушах звенит неумолчный зов.
Идет еще одна волна весны и смахивает прочь с проснувшихся полей скучный их белый покров. Деловито чернеет влажная земля и свежей травкой одевается луг.
Постоят в золотисто-зеленой дымке леса — и вдруг белыми взрывами начнут распускаться там и тут первые яблони или кусты черемухи, пьянящие, горькие, нежные.
А порой цветут уже сады на крутом берегу, но все еще спит скованная льдом река. Только вместе с холодным, словно от цветенья черемухи, остывшим ветром придет запоздалый ледоход. Берега тогда полны народу: мальчишки и старики, девушки и парни…
Идут широкой массой льдины, едва втиснулись меж берегов: то гладкие, еще белые, то уже пористые, почти без снега. Плывут, натыкаясь одна на другую или образуя разводья и прогалины. Вот ползет мимо кусок санной дороги с рыжей колеей. Откуда только добралась она сюда? Лежит на одной льдине бревно, а на другой стоит — и ахнул весь народ! — продрогшая собака с поджатым хвостом. Пойдут, пожалуй, прыгать смельчаки с льдины на льдину, а другие сядут в лодку, чтобы спасти и смельчаков и незадачливого пса.
Лед идет. Ледоход!
Так шла весна с юга на север, и докатилась она за Полярный круг, до Голых скал, до Проливов.
Поднялся по всей тундре, колышась на ветру, тучный и пряный зеленый ковер. Словно знали травы, что недолго им цвести и зеленеть здесь, на чуть оттаявшей земле, и, ненасытные, сутками напролет готовы были пить тепло и свет незаходящего солнца.
Дивилась Маша Веселова на здешнюю неистовую, торопливую весну, и казалось Маше, что и она должна спешить, не то упустит свою девичью долю тепла и света.
Собирала девушка в тундре крохотные цветочки с дурманящим ароматом и вспомнила первую встречу с неугомонным человеком, с кем вместе мечтала открыть тайну запаха.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});