Читать интересную книгу Операция "Невозможное" (Лето и осень сорок пятого) - Евгений Белогорский

Генерал Эймс схватился за голову, когда адъютант доложил ему цифры понесенных летчиками потерь.

— Мы слишком много кормим русского медведь своей плотью, в угоду английскому льву! — в праведном гневе воскликнул летчик, но его слова бесследно канули в Лето. Как бы, не было горько и обидно от понесенных потерь, нужно было лететь ещё один раз. Во-первых, роль старшего брата нужно было играть до конца, а во-вторых, этого требовала общая обстановка на фронте. Прорыв русской обороны под Люнебургом, был единственный способ заставить Рокоссовского остановить наступление своих танков, которые выкатились на просторы Европы непозволительно далеко.

Однако вновь подставлять свои самолеты под огонь русских зениток, сбивших около 65 процентов всех самолетов, генерал Эймс не стал. Весь расчет налета, был построен таким образом, что американцы подошли к цели глубокой ночью, предварительно заняв средние воздушные эшелоны бомбометания.

Полагая, что у русских зенитчиков мало опыта в отражении ночных налетов, Эймс не стал загонять своих орлов высоко в небо, надеясь поквитаться с противником за утренний конфуз. Все расчеты генерала были логичны и ясны, но русские вновь ухитрились спутать их.

Полностью заменить уничтоженные во время дневного налета зенитные орудия и расчеты, у русских не было времени и возможности. Однако, они смогли установить в небе над позициями заградительные аэростаты. Подобного хода генерал Эймс от противника не ожидал, хотя и читал отчет военного ведомства о применении русскими аэростатов в небе над Москвой и Ленинградом.

Умелое сочетание зенитного огня, аэростатов и истребителей, вновь сорвало планы союзников по уничтожению советской обороны ударом с воздуха. Вновь бомбардировочные объединенных сил понесли потери, и в их числе был удачливый подполковник Пульман. При заходе на цель, его «летающая крепость» задела крылом аэростат и камнем рухнула вниз. Никто из экипажа В-17 не успел воспользоваться парашютом.

Обсуждая на утреннем докладе налет американцев на Люнебург, Сталин остался доволен результатом вчерашних воздушных боев.

— Значит, товарищ Рокоссовский просил объявить благодарность, летчикам и зенитчикам отбившим налет вражеской авиации? — уточнил Верховный у Антонова.

— Так точно, товарищ Сталин, просил. Вот телеграмма — генерал вытащил из папки нужный бланк, положил его на стол, но Сталин не стал его брать.

— Раз просил, значит, объявим по войскам благодарность, но по-моему этого мало. Наши зенитчики и летчики в первый раз столкнулись со столь масштабным налетом американской стратегической авиации. У господина Эйзенхауэра ещё очень много осталось таких самолетов как В-17. Мы очень часто просили американцев продать нам их по ленд-лизу, но каждый раз они нам отказывали. Силы против нас копили и вот опробовали — недовольно произнес Верховный, вновь переживая эту маленькую неудачу в Большой политике.

— Думаю, что нам следует дать широкую огласку боевым успехам солдат и офицеров, Северо-Западного фронта. Чтобы все в Красной Армии знали, что не стоит бояться этих хваленных американских бомбардировщиков. Что их можно и нужно сбивать, и для этого у нас есть все необходимое — вождь на секунду, прошелся вдоль стола, а затем принялся развивать свою мысль.

— Особо следует отметить группу летчиков воюющих на реактивных машинах. Конечно, их число не велико и вся тяжесть в борьбе с американцами легла на плечи ПВО и простых летчиков, но сам факт наличия у нас реактивных истребителей дорогого стоит. Все заявления Геббельса о так называемом чудо оружии на деле оказались откровенным блефом, но немецкие солдаты упрямо верили в него и воевали до самого конца. Мы конечно не Геббельсы, ложь не наш метод, но задумываться над причинами успеха противника. Тем более, что пограничники товарища Берии обнаружили ещё один эшелон с реактивными истребителями, в количестве семнадцати штук. Так, что у нас будет, что противопоставить пресловутой «доктрине Дуэ». Подумайте о поощрении летчиков, товарищ Антонов.

— Генштаб уже рассматривал этот вопрос, товарищ Сталин. Думаю, будет правильно наградить командира группы майора Амет-Хана Султана орденом Ленина, а остальных летчиков орденом Боевого Красного Знамени — предложил генерал, но Сталин не поддержал его идею.

— Реактивный самолет — это совершенно новый вид оружия. По утверждению конструкторов Яковлева и Лавочкина за ними будущее. И кто первым сумеет им овладеть лучше других, может быть спокоен за безопасность своих границ. Это очень важный вопрос, товарищ Антонов, в котором не стоит мелочиться. Будет правильнее наградить орденами Ленина всех летчиков отряда, а командира представить к званию Героя Советского Союза.

— Майор Амет-Хан Султан уже, дважды герой Советского Союза, товарищ Сталин. И вторую звезду героя он получил в июне этого года.

— Да, я помню это — откликнулся Верховный и вновь мягко зашагал вдоль стола. Дойдя до его конца, он становился, повернулся и подняв голову заговорил.

— Бог любит троицу, товарищ Антонов. У нас уже есть два летчика трижды Героя Советского Союза, пусть будет третий. Ну, а если серьезно, то ни в коем случаи не стоит экономить на талантах, которые сэкономят нам миллионы. Так говорил американец Генри Форд, со временем ставший миллиардером. Не будем пренебрегать положительным опытом акул капитализма, тем более, что для восстановления страны, нам важна каждая тысяча рублей.

— Видите ли в чем дело, товарищ Сталин, — не сдавался генерал, — у майора Амет-Хана Султана не все в порядке с анкетой. По своей национальности, он является крымским татарином, что по мнению товарища Шикина совершенно недопустимо.

Сам Антонов ничего не имел против летчика, который за столь короткий срок сумел освоить сложнейшую технику. Однако при этом, он полностью разделял позицию главы политического управления армии. Третий трижды Герой, должен был иметь чистейшую анкету. Тяжело вздохнув, генерал посчитал, разговор об Амет-Хане закончен, но Сталин был иного мнения.

— У любого народа нашей Великой Родины есть герои и предатели. Так было, есть и будет, но никак нельзя, чтобы за грехи грязной кучки отщепенцев страдал весь народ и тем более его лучшие представители. Нельзя всех грести под одну гребенку, товарищ Антонов. Это сильно подрывает у людей веру в справедливость, в честность людей стоящих во главе страны. Но не это сейчас важно. Мне интересно, с каких пор товарищ Шикин стал евреем?

— Простите, товарищ Сталин, не понял — переспросил вождя удивленный Антонов.

— Это только у евреев национальность ребенка определяется по матери, у всех других национальностей, национальность идет по отцу, — любезно пояснил Сталин, — а согласно анкете, отец Амет-Хана является лакийцем. Так, что многонациональному Советскому Союзу, будет не зазорно вслед за русским Покрышкиным и украинцем Кожедубом, иметь трижды Героем славного сына дагестанского народа. Я думаю, что это будет правильным шагом. Передайте там товарищам, чтобы подготовили все необходимые документы.

— Слушаюсь, товарищ Сталин — с непроницаемым лицом ответил Антонов.

Вождь сделал пометку в блокноте, а затем вернулся к рассмотрению дел.

— А, какое у нас сложилось положение на центрально — германском направлении? Что там произошло за сутки?

— Войска маршала Конева подошли к Эрфурту и остановились, согласно приказу Ставки. Маршал Жуков, предлагает, силами его фронта нанести удар за Эльбу, в основание люнебургского выступа. Это, по его мнению, снимет угрозу с тылов маршала Рокоссовского и принудит американцев покинуть Саксонию. Генерал Штеменко считает подобные действия разумными и своевременными, Иосиф Виссарионович.

— Товарищ Жуков, явно засиделся без дела и потому рьяно рвется в бой, однако в этом нет никакой необходимости. Войска маршала Рокоссовского в самое ближайшее время выйдут к Рейну, и у англичан начнется полномасштабный кризис, и они будут вынуждены начать отвод войск и из Саксонии, и из Вестфалии. Что же касается мысли потеснить американцев, то с этим прекрасно справляется маршал Конев, имея перед собой буфер из немецких войск Венка. Прямое же давление на американцев с нашей стороны, на данный момент, крайне вредно и опасно. Передайте товарищу Жукову, пусть готовит войска к переправе через Эльбу, пусть пугает англичан и американцев, но переходить Эльбу, Ставка категорически запрещает. Категорически и под его личную ответственность. И пусть товарищ Штеменко это проконтролирует — резюмировал Сталин, справедливо раздав нетерпеливым сестрам по серьгам.

— Теперь относительно войск маршала Конева. То, что они дошли до Эрфурта — прекрасно, но дальше давить на противника не стоит, можно перегнуть. Надо оставить Эйзенхауэру «золотой мост» для почетного отступления из Тюрингии и Саксонии. А для того, чтобы это отступление началось побыстрее, пусть маршал Конев начнет наступать на Хоф и по возможности возьмет его.