Читать интересную книгу Время Путина - Рой Медведев

В России к этим политическим группам в 1990-е годы был близок Владимир Жириновский со своей ЛДПР. Однако сегодня политическая позиция ЛДПР оказалась размытой и неопределенной, авторитет партии среди протестного электората упал до минимума. Почти все другие общественные деятели, которые публично относят себя к числу националистов, примыкают не к правому, а к левому политическому лагерю. По мнению экспертов, «вменяемая» националистическая идеология могла бы объединить от 10 до 15 процентов избирателей. Однако такой идеологии в России нет, и разные группы националистов ведут между собой жесткую полемику. Никакой ясной националистической идеологии не было в России и в прошлом, как в XIX, так и в XX веке, и русский национализм всегда был скорее религиозно-философской, а не политической доктриной. Сходный характер имеет сегодня и религиозно-националистическая проповедь А. И. Солженицына. Но у него нет последователей. В политическом, а не в философском пространстве национальную, или «русскую идею» эксплуатировали в 90-е годы многие политические течения и партии: «Национальный фронт», «Конгресс русских общин», «Российский общенациональный союз», РНЕ, объединения казачества, партия «Евразия», «Национально-державная партия», группа «Русь», «Российская партия мира» и др. Однако никакого сотрудничества здесь не наблюдалось.

Нельзя не отметить, однако, что именно из этого пестрого националистического лагеря раздавались в 2000 и 2001 годах самые восторженные отзывы о личности, заявлениях и призвании Владимира Путина. Все националистические партии и течения заявляли о своей оппозиции к правительству, но не к президенту.

Левый центр

К умеренной части левого фланга или к левому центру политические наблюдатели относят обычно большую часть социал-демократических и социалистических течений и партий.

В 2000–2002 годах в России таких партий насчитывалось более десяти — от Социалистической партии трудящихся Людмилы Вартазаровой и Партии самоуправления трудящихся Святослава Федорова до Социал-демократической партии Михаила Горбачева и Российской социалистической партии Ивана Рыбкина.

Программные документы всех этих партий и союзов были сходны, однако амбиции лидеров и стоящих за ними политических или экономических групп не позволили российским левоцентристам объединиться.

Еще в марте 1998 года в Колонном зале Дома союзов в Москве на торжественное заседание, посвященное 100-летию российской социал-демократии, собрались многие политики и общественные деятели. В президиуме заседания и в первых рядах зала сидели Михаил Горбачев, Юрий Лужков, Геннадий Селезнев, Людмила Вартазарова, Олег Румянцев, Александр Яковлев, Юрий Петров, Андрей Николаев, Святослав Федоров, Гавриил Попов, Геннадий Скляр, Александр Мальцев, Иван Рыбкин и автор этих строк. Зал аплодировал многим ораторам, говорившим о важности и необходимости объединения всех социал-демократических сил в России. Однако заседание закончилось, и все его участники разъехались по своим политическим квартирам…

Европейские социал-демократы готовы поддержать российских социал-демократов и социалистов, однако они разочарованы царящей здесь неразберихой и борьбой амбиций. Социал-демократическая идеология для промышленно развитых стран уже давно разработана в деталях. Ее российские варианты также, и не один раз, предлагались в программных документах социалистических и социал-демократических партий России. Социологические исследования показывают, что объединенные социал-демократы могли бы получить в современной России от 15 до 25 процентов избирателей и составить прочную основу левого центра, в необходимости которого для устойчивости всей политической конструкции молодого и незрелого гражданского общества в России нет сомнений ни у кого из ведущих политологов страны.

Центр и правый центр

Созданная в первую очередь Юрием Лужковым и его политическими союзниками партия «Отечество» объявляла себя первоначально партией социал-демократического типа, то есть партией левого центра. В 1999 году в противовес ей была создана партия «Единство», которую поддерживал и Владимир Путин и которая заняла место в центре российского политического пространства, не выдвигая при этом ясных политических и идеологических концепций. В течение 2001–2002 годов партии «Отечество» и «Единство» объединились в общую партию «Единая Россия», во главе которой оказались такие люди, как Б. Грызлов, Ю. Лужков, С. Шойгу и М. Шаймиев. Новая партия воздержалась от более четких определений своих идеологических позиций, хотя и заявила о себе как о правящей партии, то есть как о партии власти, которая полностью поддерживает президента России В. В. Путина.

«Единая Россия» объединила политиков с разным прошлым и даже с неодинаковыми политическими позициями в настоящее время. Однако эти различия не касаются основных требований и целей. У партии, как и у ее руководства, есть левое и правое крыло. Это нормальная ситуация для демократической партии. Партия пользуется поддержкой значительной части среднего и крупного бизнеса, интеллигенции, служащих, она обращается за поддержкой к рабочим, крестьянам, к пенсионерам. Однако главной социальной опорой «Единой России» на сегодня стало чиновничество, причем на всех уровнях власти. Это обстоятельство является важной особенностью новой России и требует некоторых пояснений.

Крушение Советского Союза было также крушением КПСС и коммунистической идеологии. Новые политические структуры, идеологии и движения развиваются слишком медленно. Но такая большая страна, как Россия, не может жить без профессионального управления, и именно это обстоятельство и вся обстановка переходного периода превратили управленцев и чиновников в главную несущую конструкцию государства. При всех своих недостатках российское чиновничество оказалось наиболее прочным и даже наиболее патриотическим образованием, ибо этот слой может жить и успешно работать только в России. Нет ничего удивительного и в том, что в среде российских чиновников и управленцев на первые места выдвинулась группа военных, в том числе и из таких специальных служб, как разведка. В условиях опасной слабости всех государственных структур и при угрозе распада государства и общества оказалось необходимым задействовать даже корпоративные связи, которые были наиболее сильными среди военных структур и в спецслужбах.

Нет сомнения в том, что в США господствующим классом является крупная буржуазия, крупные собственники, руководители и владельцы самых крупных транснациональных компаний. Американский крупный капитал — это не миф, а реальный хозяин страны, хотя он может сохранять свои господствующие позиции, только считаясь с интересами других сословий и групп американского общества. В России такая модель невозможна. В Турции или в Пакистане в силу особенностей истории, национального уклада и экономики этих стран наиболее сильные рычаги власти находятся в руках верхушки военного сословия, то есть в руках генералитета. В Иране власть в стране и в обществе находится в руках мусульманского шиитского духовенства. В Саудовской Аравии страной управляют шейхи и наследственная аристократия. В Китае власть по-прежнему находится в руках коммунистической партии. Элита этой партии сумела выработать более гибкие формы преемственности власти, а также более гибкие идеологические конструкции и совместить главные принципы социализма с принципами рыночной экономики. В странах Западной Европы роль крупной буржуазии велика, но крупный капитал делит здесь власть в разных пропорциях с высшим чиновничеством и с профсоюзами. Это скорее социал-демократическая модель экономики и власти, к которой, может быть, придет в ближайшие годы и Россия.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});