слился в один длинный день на стыке зимы и осени. Подчинённые хильена Юрье то ворчали, то шутили о том, что их королева могла бы дотерпеть до весны, а ещё лучше – до лета, когда воевать, как известно, гораздо приятнее. Все эти люди, кажется, давно привыкли к походной жизни с палатками и кострами, но и Лексий, к счастью, уже не был таким неженкой, как на Земле. Неудобства дороги не давили и вполовину так сильно, как одиночество. Лексий время от встревал в чужие разговоры, чтобы не привлекать внимания своей нелюдимостью, но это не считалось. Из всей этой тысячи человек он знал двоих – вторым был Пал Данаи, круглое лицо которого неизменно маячило где-то недалеко от Рада. Порученец ничем не выдавал, что они с Лексием знакомы – то ли не узнал, то ли командир не велел… Наверное, второе, потому что на людях Рад и сам не его узнавал. При посторонних они делали вид, что друг другу чужие. Сказать по правде, в последнее время это стало гораздо легче, чем раньше.
Тысяча Рада принадлежала к той части армии, которая вошла в Сильвану в её западной части. Говорили, будто вторгшиеся в чужую страну с востока уже дрались, потому что там, в степях, было где развернуться; на западе предстояло прежде выбраться из сковывающего движения леса. По сути, это было всё, что Лексий уловил из планов оттийских стратегов. Не то чтобы старался узнать побольше – даже в чужие разговоры особо не трудился вслушиваться. Если честно, ему было неинтересно. Здравый смысл мог говорить сколько угодно умных вещей, но сердцу было всё равно, что там будет дальше и чем всё это кончится. Оно словно покрылось прозрачной коркой льда, как реки, попадавшиеся им на пути. Даже перемена мест не помогала – облетающие сильванские леса были ни на йоту не веселее оттийских…
На самом деле, в тот момент Лексия даже не занимало, встретится ли он когда-нибудь с этим Гвидо Локки. Он уже не верил, что это к чему-нибудь приведёт. Всё, чего он пытался добиться в этом мире, провалилось, так почему эта затея должна кончиться иначе?..
Он слышал, что численный перевес Оттии над сильванским войском сейчас не так уж огромен –пока она отправила воевать только свою регулярную армию, для размеров страны довольно небольшую. Во всеобщей мобилизации не было необходимости; да даже позвать княжеские ополчения с границ со Степью Регина и то не сочла нужным. Сильвана – та, наверное, уже подняла по тревоге всех, кого могла, чтобы силы были хотя бы сопоставимы… Вот только Лексий, который ни черта не смыслил в том, что вообще происходит, и тот не верил, что это поможет. Он то и дело слышал от оттийцев вокруг: «на что эти сильване вообще надеются?!». Как-то раз собеседники пришли к выводу, что об этом надо бы спросить у них самих, и Лексий едва не брякнул, что понятия не имеет. Сильванин, чёрт побери, нашёлся…
Иногда он и сам начинал гадать: а правда, на что? Неужели Клавдий в самом деле сошёл с ума от предательства драгоценной дочки? В версию с приворотной магией Лексий не верил: любой волшебник знал, что такой не бывает. Видимо, клавдиевы методы воспитания всё-таки… дали осечку. Н-да, вот уж удивительно, кто бы мог подумать…
Рад считал, что сильванская армия встретит их на выходе из леса, к которому она попытается прижать врага, чтобы лишить его свободы манёвра, но сильване появились раньше – нападая на оттийские обозы. Докладывали, что это были маленькие, лёгкие на подьём конные отряды лучников. Отбить обоз и уж тем более его удержать они не могли, а вот поубивать кого сумеют, отвлечь охрану на погоню и что-нибудь учудить, например, поджечь – вполне. Тактика себя оправдывала, потому что доставка припасов и прочих важностей по лесным дорогам была медленной и неудобной – действенный способ досадить врагу без лишних затрат… Исчезали всадники так же быстро, как и появлялись, оставляя оттийцев озадаченными и взбешёнными. В оправдание последних, стоило помнить, что неуловимые сильване были на своей земле – разных мелких речек, оврагов и прочих проблемных деталей рельефа на оттийских картах не рисовали…
Рад отрядил часть своих людей для усиления обозной охраны, но это не возымело должного эффекта. В этом походе весьма средняя внешность Лексия определённо играла ему на руку – на него особо не обращали внимания, и он иногда слушал чужие разговоры. Одним из таких стал отрывок рассказа о стычке с сильванскими вредителями от непосредственного участника событий.
– … да это всё одни и те же, – говорил тот. – Отвечаю – я некоторых уже в лицо узнаю́! Совсем страх потеряли…
– Вы что там, кучку партизан приструнить не можете?! – хмыкнул кто-то из слушателей.
– Партизан!.. – рассказчик негодующе сплюнул себе под ноги. – Для кучки партизан они уж больно хорошо построены!.. Да и откуда у партизан волшебники?!
Аудитория ахнула. Предсказуемый эффект – живой волшебник для оттийца, наверное, был сродни какой-нибудь мифической твари.
– Брешешь, – постановил кто-то, и Лексий был согласен. Посылать мага партизанить в леса было всё равно что вскрывать консервные банки драгоценным старинным кинжалом – слишком уж высоко ценлись волшебные кадры…
– Сам видел! – обиделся рассказчик. – Одного. Длинный такой рыжий парень, издалека узнаешь…
Лексий вдруг очень-очень отчётливо услышал очередной удар собственного сердца, подпрыгнувшего к горлу. Да-да-да, понятно, что глупо делать поспешные выводы из байки какого-то оттийца и всё такое, но… подумай сам, сколько в сильванской армии длинных рыжих волшебников?
Айду, это ведь была их с Ларсом самая долгая разлука с тех самых пор, как они встретились в первый раз, и Лексий и не осознавал, как… скучал. И не только по одному Халогаланду…
О волшебнике-партизане скоро судачила едва не вся тысяча, и в один прекрасный вечер, когда Лексий с Радом одни сидели у костра, Рад задумчиво произнёс в пустоту:
– Догнать бы их.
Лексий даже оглянулся, чтобы убедиться, что он обращается именно к нему. Если честно, в последнее время они редко разговаривали как друзья. Рад был слишком занят – немудрено, когда у тебя две тысячи людей и лошадей, и нужно следить, все ли здоровы, не отстал ли кто-нибудь и не расковался ли… Помочь Лексий не мог, поэтому предпочитал хотя бы не мешать. Но раз уж Рад заговорил первым…
– Кого? – уточнил он.
– Да этих, которые воду мутят. Сильван твоих.
«Твоих». Лексия почему-то покоробило от этого словечка. Таких же моих, как и твоих, милый мой оттийский воин! И