Читать интересную книгу Черная тропа - Головченко Иван Харитонович

— Мое?.. «Вольтова дуга» превышает в несколько раз возможную температуру при тех нарушениях в электрическом оборудовании, которые нам известны...

— В этом и суть эксперимента. Взорвется аммонит, — значит, будем глубже изучать электрооборудование цеха как возможную причину взрыва. Не взорвется — сразу отбросим эту версию и займемся другими.

Рабочие принесли в овраг бумажный мешок с аммонитом. Кандидат наук обратился к профессору:

— Можно высыпать?

— Высыпайте. Всем в укрытие! — скомандовал профессор. — Пойдемте, товарищи, со мной. Попытаемся подорвать все шестьдесят килограммов взрывчатки!

Никто из присутствующих не заметил условного сигнала, поданного профессором людям, находившимся у столба электропередач. Взмах руки над головой означал «включить рубильник». Таким же взмахом руки ответили и профессору: «рубильник включен». И он вслух повторил:

— Вот и все. Рубильник включен! Прокурор даже присел, ожидая оглушительного взрыва. Но его не последовало.

— Пойдемте, взрыва уже не будет! — Профессор первым вышел из укрытия. За ним — остальные. Когда подошли к обрыву, на дне оврага увидели: аммонит горел, как горят древесные опилки.

— Для взрыва аммонита нужен более сильный импульс в виде капсюля детонатора! — пояснил профессор.

— А возможно... — что-то хотел сказать прокурор.

— Все возможно. Эксперимент будем считать законченным лишь после трех-, четырехкратной попытки взорвать аммонит.

* * *

Выводы экспериментов были ошеломляющими не только для прокурора. Притих и Романкин. Научные рекомендации оказались весьма полезными. В кабинете профессора впервые собрались все, кто хоть в какой-то мере был причастен к следствию. Собрались для того, чтобы обменяться мнениями, развеять возникшие сомнения.

Разговор начал прокурор:

— Безусловно, после вчерашнего эксперимента взгляды на некоторые объективные доказательства вины изменились. Однако это не означает, что подобные нарушения правил техники безопасности надо прощать!

— Прощение или отпущение грехов — это по вашей части, прокурор! — пошутил профессор. — Я же думаю, что прежде необходимо найти причину взрыва, тогда и вам легче будет принять решение.

Профессор сидел в кресле, курил, любуясь тем, как колечки дыма плавно парят в воздухе.

— А вы, профессор, вчера высказали мысль о необходимости более сильного импульса для взрыва. Что вы имели в виду? — спросил полковник.

— Это обычный капсюль-детонатор, который производится здесь же на заводе, только в другом цехе, — ответил профессор.

— А как он мог попасть в этот цех?

— Не знаю. Но если детонатор все же попал, тогда, безусловно, взрыв. Надо лишь выяснить, как он попал в цех. Но это уже задача больше следственная, чем научная, — улыбнулся профессор.

— Вы намекаете на возможность злого умысла? — Полковник окинул взглядом присутствующих.

— «Умысел», «диверсия» или что там еще... Все это категории вашего профиля, товарищ полковник. Мне о них судить трудно. А вот предположение даже об обычной халатности рабочих-грузчиков, которые могли завезти капсюль вместе с аммонитом, могу высказать!

После недолгой тишины снова заговорил прокурор:

— И все же нельзя сбрасывать со счетов того, что в цехе был сплошной хаос. Да мало ли где мог быть зажат аммонит так, что он взорвался!

— Все возможно,— сказал кандидат наук Сиверский.— Для проверки ваших сомнений мы готовим ряд новых экспериментов. Если аммонит проявит «чувствительность» на трение, удары и прочее и взорвется, тогда будем искать возможную причину взрыва в узлах оборудования цеха.

— Сиверский начнет эти эксперименты завтра, — заметил профессор. — Прошу всех присутствовать.

— Майор Романкин обязательно будет, — сказал полковник.

— Ну, а я пошлю следователя, — сказал прокурор.

— Прекрасно! Пусть наши помощники займутся экспериментами, а нам надо поразмыслить, — профессор снова закурил. — Не хочу от вас скрывать, что эти эксперименты могут дать лишь общее представление, если хотите, ориентировку для последующего разбирательства. Дело в том, что очень хорошо подготовленный эксперимент не воссоздает тех производственных условий, в которых находилась взрывчатка в цехе. Признаюсь, я несколько преувеличил значение экспериментов, чтобы сдержать ваш темперамент и не допустить поспешных выводов.

— Так сказать, применили научный прием охлаждения голов, — пошутил полковник.

Профессор засмеялся, пожал плечами, хотел что-то сказать, но зазвонил телефон. Он взял трубку. Закончив разговор, профессор предложил:

— Давайте еще раз осмотрим место взрыва. Там скорее появятся полезные мысли!

...И опять — в который уже раз! — на развалинах сновали люди. Некоторые из них рассматривали скрюченные обломки оборудования цеха, другие копались в осколках кирпича. Только профессор и полковник стояли у самых воронок. Стояли вместе, но думали разное.

— А вы не задумывались, полковник, вот над этими воронками? — указал профессор тростью на две воронки, образовавшиеся посредине цеха. — Воронки правильной формы. До двух метров глубины, радиус примерно пять метров.

— А здесь нечего задумываться, профессор! Воронки образовались там, где в цехе стояли ящики с аммонитом.

— А вам известно, что при поверхностном взрыве аммонит не делает воронок?

— Не понимаю.

— Что ж тут не понимать! При взрыве аммонита взрывная волна идет вверх.

— Это предположение?

— Нет, наука! А вообще снова нужен эксперимент. Я думаю, что под полом цеха были какие-то заряды.

— Заряды? Как они могли туда попасть?..

— Не знаю. Вот если эксперимент подтвердит, что поверхностный взрыв аммонита не дает воронок, придется вам устанавливать природу этих зарядов.

— Допустим, там были заряды. Но как они могли попасть под пол?

— А это уже дело вашей профессии, полковник!

— Вы снова говорите загадками.

— Для меня воронки — большая загадка. Конечно, они могли образоваться от взрыва бомб или снарядов, которые со времени войны остались здесь. Но при взрыве бомб или снарядов в земле обязательно остается множество осколков. Надо завтра же организовать просев земли из воронок. Если не найдется мелких осколков, тогда я умываю руки. Тогда придется выявлять вам, как эти заряды попали под пол цеха,

— Вы .абсолютно убеждены в этих загадочных зарядах?

— Почти убежден. Окончательно скажу после экспериментов и просева земли из воронок.

Чем дальше в лес, тем больше дров! Чем глубже мы пытаемся проникнуть в тайны взрыва, тем больше новых загадок возникает!

Собрав всех своих сотрудников, полковник сказал:

— Пора подвести итоги нашей работы. Первое слово предоставляю Романкину.

Романкин вздрогнул от неожиданности, удивленно посмотрел на своего начальника. К докладу он не готовился. Все же, овладев собой, заговорил:

— Намеченный вместе с прокуратурой план расследования уголовного дела в основном выполнен. Восстановлена обстановка в цехе до его взрыва. Изучена вся технологическая и техническая сторона дела, выявлены уязвимые места. Таким образом, заложены основы дальнейших следственных действий.

— Достаточно, майор! Доклад одобряю, — сказал полковник. Это я и хотел от вас услышать. Важно, чтобы вы поняли: мы, выражаясь военным языком, только вросли в обстановку. Впереди непочатый край работы... Ну, а наш оперативный план?

— Могу доложить, — сказал Романкин,

— Нет. Докладывать будет капитан!

Величко вскочил со стула.

— Проверка лиц, имевших доступ в цех, закончена. Среди них нет таких, которых можно было бы подозревать в злом умысле!

— А сообщение деда о парашютистах?

— Тоже проверено. Ночной сторож действительно видел при лунном свете спускавшийся парашют. Но это был метеорологический зонд. Он найден. Дети утром подобрали его на том месте, которое указал нам дед Свирид!

— Садитесь, докладом доволен. Время обычных следственных действий прошло. Теперь главное в глубокой оперативной работе. Особое значение следует придать проверке двух версий: во-первых, возможно ли было подбросить капсюль-детонатор в цех; во-вторых, мог ли капсюль попасть туда случайно. В обоих случаях выяснить, где, в каком месте технологической цепочки возможен взрыв капсюля.