Читать интересную книгу Демоны в Ватикане - Александр Рудазов

– Она меня только что поцеловала, падре, прикиньте! – глупо-радостно сообщил я.

Воцарилась мертвая тишина. Кардинал дю Шевуа замер, не закончив шаг, и медленно-медленно повернулся к Аурэлиэль. У той отвисла челюсть. Кончики ушей уже не просто розовые – алеют так, что вот-вот вспыхнут пламенем.

– Даже и не знаю, что сказать… – ошалело начал кардинал.

Хлобысь!!! От удара у меня клацнули зубы, я невольно отшатнулся. Аурэлиэль зашлась в рыданиях, тряся ушибленной рукой. Та на глазах распухает – яцхенам нельзя давать пощечины, себе же хуже сделаешь.

– Это уже третий раз, – прокомментировал я, держась за щеку. – Ты так руку когда-нибудь сломаешь.

– Не приближайся ко мне больше никогда, мерзость ходячая!!! – истошно выпалила эльфийка, пряча лицо в ладонях и бросаясь наутек.

Я проводил ее растерянным взглядом, не шевеля даже пальцем.

– Знаешь, сын мой, я начинаю думать, что тебе и в самом деле не помешает обет молчания, – сочувственно произнес кардинал. – Пора бы уже и усвоить, что о некоторых вещах лучше никому не рассказывать.

Когда падре прав, он прав. Я в очередной раз обоссал сам себе всю малину. Из-за моего длинного языка у меня никогда не будет подружки.

Хотя крылья, хвост и две пары лишних рук этому тоже слегка мешают.

Конечно, ничего бы у нас с Аурэлиэль не получилось бы. Она не в моем вкусе… да и я тоже совсем не в ее, будем уж честными. Очень сильно сомневаюсь, что благонравная эльфийская девушка согласилась бы рассматривать меня в таком качестве. Даже если надеть мне на голову мешок, я все равно останусь безобразным чудовищем. В прекрасного принца меня не превратит даже тысяча поцелуев.

Плюс еще и некоторые до сих пор не решенные проблемы анатомического свойства…

Впрочем, что толку плакать по пролитому молоку? Сойдемся на том, что меня в очередной раз бросили, и разойдемся на этом.

Глава 36

Далеко на востоке алеет утренняя заря. Заканчивается июнь – ночи короткие-короткие, рассветает совсем рано.

Я парю над Ромецией, оглядывая панораму орлиным взором. В городе сейчас хаос и кавардак. Вспоминаются Содом и Гоморра, последний день Помпеи, Варфоломеевская ночь, взятие Бастилии, Октябрьская революция и прочие события такого рода.

Короче, жуть кромешная.

За происходящим в городе я наблюдаю всеми тремя глазами и Направлением. Однако куда большее внимание уделено небесам. Где-то здесь Пазузу. Он должен, он обязан быть где-то здесь. Наверняка сейчас любуется тем, что сотворил.

И я до смерти хочу с ним встретиться. Поглядеть в глаза и сказать пару ласковых.

Правая нижняя рука крепко сжимает шкатулочку, подаренную леди Инанной. Остальные пять полусогнуты, готовы в любой момент выбросить тридцать пять длиннющих когтей.

То, что творится в еще недавно сонной Ромеции, приводит в ужас. По улицам носятся целые толпы обезумевших горожан. Одни просто кричат и машут руками, словно сильно навеселе. Другие полностью посвятили себя вандализму – ломают и поджигают здания. Третьи предпочли насилие – кусаются и колотят друг друга чем попало. Если просто кулаками, то еще не так страшно, но многие используют палки, дубины, топоры. Кругом валяются трупы.

Спартаковские фанаты и то не настолько безумны.

Однако это все полбеды. У зараженных шатиризмом сейчас инкубационный период. Во время него человек остается человеком, хоть и буйным психопатом. Но болезнь через некоторое время вступит в другую стадию, неизлечимую. Люди превратятся в монстров. И подчиняться они будут нашему дорогому Пазузу. А уж для чего он их использует, я боюсь даже представить. В том, что касается злодеяний, Пазузу переплюнет даже Чубайса.

Хотя в это и трудно поверить.

Пока что ни одного шатира я не вижу. Слишком мало времени прошло. Но они скоро начнут появляться. Очень скоро. Инкубационный период у всех длится по разному – от нескольких часов до нескольких дней. И несколько часов уже прошло.

Кстати, несмотря на похвальбу Пазузу, подействовала его эпидемия не на всех. Как я понял из объяснений кардинала и Рабана, у некоторых к шатиризму природный иммунитет. Правда, не генетический, а «нравственный», если можно так выразиться. Вроде бы шатиризмом не заболевают люди с чистой совестью, не отягощенные тяжкими грехами. Очень может быть – детей, например, я среди безумцев почти не вижу.

На нелюдей эта зараза тоже не действует. Эльфийский квартал и гоблинское гетто сидят в осаде, обложившись баррикадами. Судя по тому, с какой скоростью их возвели, нелюдям и раньше приходилось испытывать на своей шкуре погромы.

Эльфы выглядят совершенно спокойными. Установили на баррикадах посты, старейшины неторопливо совещаются, обсуждая ситуацию. На людей смотрят с обычной своей снисходительностью пополам с презрением. Время от времени постреливают из луков, отгоняя особо настырных психов.

А вот гоблины быстренько-быстренько сваливают. Баррикады тоже возвели, но исключительно для того, чтобы выиграть себе время. По их гетто словно Мамай прошел – ни единой души. Одни попрятались по подвалам, другие вовсе удрали из города через канализацию.

Гоблины всегда драпают самыми первыми. Как крысы с тонущего корабля.

Зато банк гномов наглухо заперся, превратившись в настоящую крепость. Оборона поставлена на высшем уровне – гномы всем видом демонстрируют готовность умереть, но не допустить врага в святая святых.

Обычно эти долгобородые – народец миролюбивый и добродушный. Но запах золота мгновенно превращает их в остервенелых маньяков. Попытайся отобрать у гнома хотя бы одну монетку – на своей шкуре узнаешь, как опасно злить бородатого лилипута.

Осмотрев сверху школу волшебников, я облегченно удостоверился, что и там все пока что в порядке. Чародеев уж точно не назовешь безгрешными, но как-то они от заразы все же защитились. И это очень хорошо – страшно представить, на что способен обезумевший колдун. Ладно, если позабудет все заклинания, а ну как что-то в башке останется?

Наверное, пора уже возвращаться. В поднебесье Пазузу не видно, город я осмотрел весь. Мой заклятый враг где-то прячется – притомился, наверное. Наслать такую крупную эпидемию, да еще в кратчайшие сроки – даже для архидемона дело не плевое. Думаю, Пазузу еще какое-то время будет отдыхать, восстанавливать силы.

Пока я проводил разведку, Ватикан спешно подготавливал оборону. У Папской Италии есть своя регулярная армия, но не поблизости. Она расквартирована в нескольких местах, неподалеку от государственной границы. Горгульи уже вылетели, но пока-то еще войска сюда доберутся…

Даже в самом благоприятном случае до завтра помощь не успеет. И теперь святой холм превратился в убежище. Демонская зараза сюда не проникает, обезумевшие ромециане тоже сторонятся ватиканской земли.

Но полноценные шатиры поведут себя совсем иначе. Даже без приказов Пазузу они инстинктивно попрут в наступление. Благодать, разлитая в воздухе, раздражает их, как скрип ногтей по грифельной доске. И собравшимся здесь это прекрасно известно – сталкивались уже не раз.

Ватиканская гвардия выстраивается в шеренги. Полным ходом формируется ополчение. Никто не знает, сколько времени пройдет, прежде чем на святой холм обрушится лавина монстров.

Делегации, собравшиеся со всех концов Европы, пока что не могут прийти к согласию. Некоторые герцоги и князья уже взяли ноги в руки, спеша убраться как можно дальше, пока не стало совсем жарко. В их числе и король Черногории.

Другие же, напротив, предоставили своих людей для укрепления обороны. В королевских и княжеских свитах немало опытных воинов. Испанский король прихватил с собой целую роту, да и французский не слишком от него отстал. Так, с бора по сосенке, набралось вполне себе кое-что.

Кстати, король Гастон собирается лично возглавить разношерстную армию. И в этот раз ни один напыщенный князек даже рта не смеет раскрыть против. Это уже не турнир, не игра, не соревнование. Всем известно, что Гастон Первый Великолепный не знает себе равных на поле брани. Весельчак и жизнелюб, он, однако, даже на миг не задумался о возможности отступить, спасти свою шкуру.

Некоторую лепту обещают внести и нелюди. Не все, впрочем. Трегонты, например, бесследно исчезли, едва загорелся папский дворец. Они страшно боятся огня, и их трудно в этом винить. Да и потеря невелика – в сражении от трегонтов проку немного.

Аналогично с гномами. Они не собираются убегать, но вряд ли смогут оказаться сколько-нибудь полезными. Под землей гном еще на что-то способен, но здесь, на поверхности… нет, здесь они не вояки.

И на гоблинов рассчитывать не приходится. Я вообще не вижу ни одного поблизости. Как только запахло жареным, они буквально растворились в воздухе. Да и что с них взять, впрочем? Для гоблина не существует такого понятия, как «святыня». Они не станут класть животы, защищая Ватикан и папу.

Зато на цвергов можно положиться. Эти ребята не привыкли показывать врагу спину. Если где-то рядом драка, цверг непременно примет участие. Даже если его эта драка никак не касается.