он протянул руку.
Картина была страшной… Вся пустыня была устелена трупами и своих, и чужих, кое-где, как мыши или крысы, пережившие ядерный врыв, выползали черные, как тень, все в саже и крови, выжившие с потрескавшейся кожей. Они вставали, оглядывались и замирали, ведь такой ужасающий мир потряс бы любого. Ранее ровный и пустынный горизонт закрывали две горы. Земля и кости. И обе горели ярким пламенем, охватывая все вокруг. Запах гнили еще не успел дойти до моего носа, контуженного и потерянного. Рядом лежали обломки бывших кораблей, которые должны были доставить нас в тыл. Сзади на боку лежал пилот с половиной головы и оторванной рукой… Вдалеке я увидел лежавшего солдата, изо рта которого торчала металлическая балка, а вокруг него сплошное пятно крови.
Вдруг что-то начало печь мой затылок. Мои очки, чудом не разбившись, слепили глаза, и я отбросил их.
–Скоро Виргола выйдет,– промолвил Орди, глядя в небо.– Бежим!– крикнул он, и все выжившие его услышали.
Я чувствовал жару, но смотря на остальных, которые будто бы горели под лучами, понимал, что более устойчив к звезде. Сейчас было неважно, кто враг, а кто друг. Сейчас все хотят выжить. Мы бежали по трупам через боль, усталость и отчаяние. Виргола с большей жадностью сжигала все вокруг. Позади поднялась невероятной величины стена огня.
Позвав ветер, я полетел еще быстрее. Другие, вспомнив о магии, тоже стали использовать свои способности.
Рай был рядом. Здание почти не пострадало, лишь обломки кораблей впились, как комары, в бетон. Если сверху комплекс почти не пострадал от взрыва, то внизу стены имели небольшие трещины, в которые забегали обгоревшие существа. Прочный каркас сдерживал огромный вес небоскреба.
Внутри защитники Рая встречали отчаянных градом пуль, убивая своих и чужих. Война еще продолжалась…
Войдя в здание и чуть не получив пулю в лоб, я спрятался за колонной. Орди, следовавший за мной, укрылся за стеной. Я пытался определить, куда мы попали, но никак не мог узнать эту часть Рая.
–Мы в той самой запретной комнате,– крикнул Орди, пытаясь перекричать взрывы оружия.– Здесь можно подняться в лабораторию или спуститься в подземные этажи. Мы обязаны захватить это помещение, но нам нужно как-то раздобыть щит!
–В этой комнате больше нет укрытий?– я кричал в ответ.
–Нет.
Мы думали обойти зону стрельбы, добравшись до другой стены, где мелькала щель, но бегущая толпа выживших попросту бы сбила нас с ног и затоптала. От пуль умирали все неосторожные. Даже магия не могла противодействовать этим снарядам: защитники отбивались. Орди достал пистолет из кобуры и стал вслепую стрелять в сторону огня.
Вдруг послышался какой-то клич, который, как гром, приближался все ближе и ближе. Внутрь влетел астероид, на котором стоял Аллард, издающий крик и державший какую-то массивную пластину в руках, Юрий, прислонивший руки к метеориту и управляющий космическим телом, Атан, державший в руках пулемет, Жана, читающая вслух книгу и призывающая ветер, и Лана, мирно стоящая на летающей глыбе и смотрящая на тесное поле битвы. Мужик слез на пол, укрывшись пластиной, нажал что-то на железке, и она тут же увеличилась в размере, покрыв всю ширину и половину высоты комнаты. Пули не проходили сквозь щит, застревая в нем. Остальные летяги, следовавшие за остатком ,,Эримита” тоже спустились в низ с оружием в руках. Все прятавшиеся вышли из укрытий и подбежали к подкреплению. Внутрь вбегали остатки тех выживших, кто не сгорел под Вирголой.
Орди тут же отдал приказ заделать щели, и маги земли быстро выполнили работу. Теперь лучи Вирголы не проникали в помещение.
В большом щите виднелись дырки, через которые можно было обстреливать врагов. Атан с пулеметом вел плотный огонь, через них. В основном у всех остались пистолеты, но это не мешало нам вести огонь. За щитом были слышны лишь взрывы орудий. Неизвестно умирают ли враги или нет. Аллард, напрягая все мышцы своего могучего и израненного тела, двигал огромную пластину вперед. Мужик кричал от боли, но продолжал давить врагов. Мы обстреливались вслепую.
Медленно, но верно мы двигались вперед, царапая до основания стены и пол. Вдруг Аллард покосился. Я поддержал его. Тут из толпы вылетела, как птичка, Полейра и стала обрабатывать открывшиеся раны мужика прямо на ходу.
–Ты жива,– обрадовался я.
–А как я могу умереть?– ответила девушка, продолжая работать.– Я умру только тогда, когда не останется живых.
Аллард продолжал идти. Полейра, летала и лечила открывшиеся от перенапряжения раны. Крик мужика приводил в ужас всех, кто был за щитом, и вдохновлял нас.
Щит во что-то уперся, дула оружий тоже. Стена. Комната была полностью очищена. Позади- разрушенное и поцарапанное помещение. По бокам в ряд устремлялись двери лифтов, намертво закрывшихся. Маги земля, огня и воздуха приступили вскрывать кабины.
Аллард снова нажал на кнопку и щит принял первичную форму пластины. Нет, мы уперлись не просто в бетонную стену. Мы спрессовали трупы врагов, образовав фарш. Зрелище напоминало мне тот небольшой каньон в стимуляции Майи. Аллард с грохотом упал. Полейра беспокойно кружилась над ним, но замерла, когда увидела что-то в толпе солдат. Мы все проследили за ее взглядом. Как призрак, проходя сквозь живых, шла Медея. Все расступились, сделав коридор для девушки. Она смотрела лишь на лежащее тело Алларда, ни на кого не обращая внимания.
–Майя,– охнула Полейра,– ты же мертва…
Но девушка промолчала и присела рядом с воином, глядя в его исцарапанное лицо. Веки мужчины с силой открылись. Он увидел прекрасное лицо своей любимой, но не мог ничего сказать, ведь весь свой голос он пустил в тот крик, полный боли.
Майя смотрела в его глаза и говорила:
–Здравствуй, мой милый Аллард. Я знала, что умру в бою и специально сделала эту иллюзию, оставив ее следовать за тобой. Я умерла, я знаю это. Но даже если бы я не пошла биться, осталась бы в Сансане, все равно бы покинула этот мир. Я слишком сильно увлеклась развитием своей стихии, что не заметила, как перешла черту. Теперь Иллюзия сильней меня и рано или поздно поглотит меня. Я бы стала пустым прислужником стихии… Иллюзией. Была бы без чувств, забыла бы о них. Забыла бы, что люблю тебя. И уж лучше умереть в бою, чем стать бездушной оболочкой и разбить тебе сердце. Ты бы смотрел на меня и мучился, а я забыла бы о тебе, бесстыдно смотря в глаза.
Да, умерев, наверно, от первого же удара меча, я причинила тебе невыносимую боль, но разве