Читать интересную книгу Возвращение домой - Александра Турлякова

А тут, когда понадобился штабной специалист из Отдела, он вызвался сразу, доб-ровольцем, хоть и знал, что придётся с простыми солдатами тащиться невесть куда, по сырым, раскисшим джунглям, ловить диверсантов и расследовать их деятель-ность на месте, не теряя оперативного времени.

Но и тут опять пришлось заполнять анкеты, строчить рапорты, приказы, ещё ка-кие-то документы. Скука, конечно, но лишь в этом деле Ли и разбирался хорошо, знал, что и как заполняется, где в какой графе расписываться нужно, чтоб потом все эти бумаги имели силу документа. Каждому своё!

А этот капитан, будто специально, делает всё, чтоб подчеркнуть свою собствен-ную опытность, мастерство, знания.

— Если б вы были дезертиром, — всего лишь дезертиром! — вы бы отпирались так упорно? — перефразировал свой вопрос Ламберт. — Тот-то, первый, молчит с за-видным упорством… Что ему скрывать? Чего бояться? Мы никогда не выдадим дезертиров своим врагам, и расстреливать их тоже ни к чему.

— Вы думаете, кто-то из них может врать? — начал наконец понимать Ли.

— Не может, а уже врёт! И мастерски! — Ламберт ухмыльнулся. — Или же наш хромой друг знает то, что не известно второму.

— Всё бы ничего, но я не пойму, имеют ли эти двое хоть какое-то отношение к основной группе? Ради которой, мы, собственно, здесь и находимся.

— А вы их об этом лучше сами спросите! — Ламберт рассмеялся, но замолчал сразу же, как только в комнату ввели другого пленного.

Так оно и продолжалось. А время уже перевалило далеко за полдень. Капитан психовал, бушевал, кричал, пускал в ход кулаки, а лейтенант Ли откровенно скучал и, проголодавшись, думал только об одном: о еде.

Уже к обеду они знали в мельчайших подробностях о налёте на базу во время учений (тут уж Джейку и придумывать ничего не пришлось, он скрыл лишь кое-что); знали и представляли каждый пройденный ими километр джунглей и пред-ставляли так, словно сами были вместе с ними. Джейк тянул время, а так как все его рассказы слушали почти не перебивая, ему приходилось пускать в ход весь свой талант и гвардейскую выучку: он врал, изворачивался, намеренно запутывался и повторял тогда целые эпизоды, чем выводил Ли из себя. Говорил много и долго, с чувствами совершенно неподдельными, не поверить ему было невозможно. Много добавлял, вспоминал и пересказывал, толково и обстоятельно отвечал на редкие уточняющие вопросы капитана, которые тот с трудом умудрялся вставлять в этот бесконечный, изматывающий всех рассказ.

Как вёл себя Алмаар, Джейк не знал, но догадывался и радовался каждый раз, переступая порог, когда видел сверкающие ненавистью глаза капитана, его стисну-тые кулаки, и лицо второго офицера, играющего желваками.

Просто каждый из них защищался и спасал себя так, как умел. Цель-то была одна, хоть и шли они к ней разными путями.

Это могло продолжаться бесконечно, и даже Ламберт (жуткий упрямец, решив-ший-таки переупрямить пленников и дождаться, когда один из них "проколется" и выдаст не себя, так товарища) сдался и сделал то, что должен был сделать давно, ещё в самом начале допроса. Он решил блефовать!

Янис — в который раз за этот день? — устроился на табуретке, стиснув зубы до звона в ушах, осторожно вытянул ногу, расслабился, как мог, опустил плечи и глаза прикрыл. Сейчас он слушал только свою боль: болела сломанная кость, болела не-выносимо, хоть криком кричи; на фоне этой боли простреленная рука почти не чув-ствовалась, о ней Янис даже не думал — пустяк, можно и потерпеть!

И капитан этот глаза мозолил, слонялся вперёд-назад с крайне задумчивым видом и, проходя мимо, постукивал костяшками согнутых пальцев по полированной крышке стола. Развернулся вдруг на месте, и взгляд его упёрся пленному в лицо. Но Яниса, украдкой следившего за сионийцем, не смутил этот упорный, разглядываю-щий, изучающий взгляд, он даже улыбнулся, насмешливо щуря глаза. Улыбка эта бросала вызов, дерзкий при его-то положении, но Ламберт подумал, мысленно от-вечая на этот вызов: "Глупец! Сколько же в тебе этого глупого, неразумного упрям-ства! Но ничем оно, это упрямство, тебе не поможет. Скажешь ты что-нибудь или упрёшься — не главное! Я же ведь только выбираю одного из вас, одного из двоих… Одного для инъекции… Того, кто знает больше. Того, кто лидер в вашей компании. Если он, конечно, есть, этот лидер… На кого из вас сделать ставку, чтоб потом не пожалеть о потраченном времени и силах?

Вот ты: от тебя ни слова пока не удалось выколотить, хотя… Если б я только за-хотел, куда бы ты делся? Но какой смысл вас калечить? Один так и так пригодится потом для инъекции. Вот он и ответит на все вопросы, на все интересующие нас вопросы…"

— Ну, надумал что дельное? — Ламберт улыбнулся довольно дружелюбно.

— Я уже давно вам всё сказал, капитан. Больше мне добавить нечего, — Пленный раз десятый за день повторил всё те же слова, но сейчас он был уже настолько устав-шим и измотанным, что отвечал равнодушным бесцветным голосом. Эта катавасия с постоянными "Увести!" — "Привести!" кого угодно уже вывела бы, а когда ещё и нога сломана — и подавно.

— Зря упираешься, — Он снова заходил по комнате, убрав руки за спину. Заботливый и сочувствующий голос настораживал, и Янис ждал продолжения. До этого сиони-ец не был так терпелив и сдержан: чуть что не так: не то слово, резкий голос, затя-нувшееся молчание, протестующий или насмешливый взгляд — и тогда только успе-вай огребать по счёту и без сдачи.

Как же угнетала Яниса такая беспомощность! Она давила на него сильнее, чем боль, больше, чем усталость. Если бы не наручники, он бы вцепился этому типу в горло, только бы пальцы на шее сомкнуть, а там, пусть, что хотят, то и делают, им его не оторвать.

Как же он ненавидел этого человека! Только эта ненависть и питала его силы, увеличивала жажду противоречия, отчаянного, упрямого упорства. Янис даже на смерть был готов. Выводить этих людей, пока не прибьют. Пусть! На что другое ещё надеяться? В его-то положении! Да и Тайлеру в глаза смотреть не придётся. Янис опять подвёл их всех, а Тайлера особенно. И зачем он вернулся? От излишне-го благородства? Неужели такие ещё бывают в этой жизни?

— А вот твой друг оказался куда сговорчивее, — При этих словах Янис всё же не удержался от вздоха сквозь стиснутые зубы. Он потому и показался всем настолько громким, что оба сионийца глянули в одну сторону.

"Предал! Предал! Предал! — громко забилась в висках кровь, и в глазах потемнело. Комната, стол и бревенчатые стены поплыли, удаляясь, расплываясь в розовом ту-мане, и все мысли в голове смешались, разлетелись кусочками, обрывками: "Рас-сказал! Что он мог рассказать?! Он — гвардеец! Неужели, испугался, струсил? Боли испугался? Сволочь! Я же уверен был в тебе… Как в себе самом…"

Он заставил себя шевельнуть пальцами больной ноги. Против воли заставил! Ни-чего из этого не вышло, но боль была адской, отрезвляющей, как ледяной душ, воз-вращающей в реальный мир.

А эти двое во все глаза пялились, глаз с лица не сводили. Интересно, что они хо-тели увидеть? Или услышать? Нет уж, от меня вам ничего не узнать!

— Ты зря упорствуешь. Он уже и так рассказал всё. Всё про вас, и про тебя, в част-ности, — продолжал Ламберт, довольный произведённым эффектом. Однако сдал этот парень, и сильно. Я и не ожидал от тебя такой слабости, весь день ты прекрас-но держался… Ни слова, ни одной ошибочки! А здесь дрогнул, выдал себя. Нервы-то и у тебя не стальные… Вот только для лидера ты не так силён, и довольно предсказуем. Я даже могу угадать, о чём ты сейчас думаешь, весь ход твоих мыс-лей… Как судорожно пытаешься ты хоть за что-то зацепиться, успеть что-нибудь придумать, какое-нибудь объяснение, чтобы выложить его нам. Придумываешь и боишься ошибиться, а вдруг твой дружок рассказал совсем не ту историю, которую сейчас лихорадочно пытаешься придумать ты…

Слабаки! Какие же вы оба слабаки! Даже сговориться заранее не смогли. И дове-рия у вас друг к другу нет ни капельки! И не друзья вы, совсем не друзья! Хоть и вернулся один на выручку. Может быть, по приказу вернулся, подчинялись же вы кому-то, какому-то командиру в своей группе…

Но Ламберт всё же ошибался в своих догадках. Нет, совсем не о спасении думал Янис, сейчас он вообще ни о чём не думал, кроме одного: только бы Тайлера уви-деть, предателя. Сволочь эту… Он и сам ещё не знал, что бы он мог сделать, встреться они один на один, но ярость и ненависть, теснившиеся в груди, требовали выхода.

А сам же Янис был внешне спокоен и как прежде вызывающе нагл. Прежний Янис. Такой же, как всегда, знакомый всем, кто его знал по жизни, если был знаком хоть немного.

— Да что вы знаете? — Янис повёл плечами, пытаясь хоть как-то расшевелить затёк-шие до бесчувствия руки. — Что вы вообще можете знать? Если б вы всю правду знали, вам бы уже не до меня было. У вас бы дела поважнее появились…

— А куда нам спешить, молодой человек? — заговорил тот офицер, что всё время сидел за столом. — Мы-то на своей земле…