выговаривает жениху:
— Как я хочу такую, Решад, это чья? Кстати, ты свою будешь менять? А эту потом куда?
— Лешке отдам, — еле слышно ответил, что Ире пришлось напрячь слух.
— Еще чего! Отцу отдадим, он спрашивал!
Ира усмехнулась перспективам Решада. Разденут, как липочку, и спасибо не скажут. Нужно остановить этот аттракцион небывалой наглости. Но как ему сказать?
— А знаешь, Ирка, хорошо, что это платье я девочкам не переделала. Несчастливое оно.
— Хуже, чем ты можешь представить, Натусь, мне сегодня сказали…
— Ох, пойду я, спать завалюсь! Одна, и не вздрагивать от любого стука, — не обратив внимания на то, что подруга мнется что-то рассказать, Ната принялась озвучивать свои планы, собираясь домой. — Азаля только завтра с детьми приедет с Сабана, решили еще у родителей остаться. Танюшка там помогает вовсю, довольная, с утра звонила, верещит, что козочек и овечек гладила. Кролика маленького дали подержать.
— Много ли ребенку для счастья надо. Кролики… бр-р-р, как вспомню! Бабушка держала кролей, мне приходилось их кормить, когда меня к ней на лето сплавляли. С бабушкой клетки чистим-чистим, травы свежей напихаем, через пару часов опять можно заново убирать. Идем по домам?
— Ириш, я после развода к Леше перееду. Мы поговорили на счет детей, он посмеялся, что вся наша любовь Танюше достанется. Правда, он просит уже сейчас вещи перевезти, но это как-то… не по-людски. Мужа посадила, еще не развелась официально, а уже с другим жить собралась, — вздохнув, повинилась подруга уже на лестнице, спускаясь вниз. — Не по совести.
— Что не по совести? То, что ты десять лет из угла в угол летала? Сейчас счастлива будешь с Лешиком, это не по совести? Я б побежала, роняя тапки! Люди всегда будут обсуждать других и осуждать, что слушать чужие разговоры?
— Может, ты и права. Надо переспать с этой мыслью.
Переспать с этой мыслью, точно. А завтра она расскажет Решаду о вранье Верочки, и пусть сам думает, как дальше жить. И с кем.
Подруги вышли на улицу, попрощались, и, пока Ната возилась с замком, Ирка завернула за угол клуба, к машине.
Вот ведь, не увез еще свою погремушку Решад. Сидит в его автомобиле, развалилась, в телефончик уткнулась, двери распахнуты, песенка дурацкая липнет к зубам.
— Ой, так это твоя машина такая классная?
Ира поморщилась, открывая дверь. Не успела слинять тихонько, как ни старалась.
— Моя.
— А ты ее будешь продавать?
— Девушка, если соберусь ее выставить на продажу, непременно уведомлю вас первой. Пока откладывайте деньги.
— Нет, я ждать не стану. Мне муж купит машину.
— Только вы поторопитесь сейчас его развести на покупку, а то скоро будет виден ваш мухлеж со сроками, откроются у него глаза на несостыковки, пролетите и с машинкой, и с мужем, — вдруг выпалила Ира, что сама себе удивилась. Быстро завела машину, и, отъезжая, заметила проплывшее в окне испуганное, будто опрокинутое, лицо счастливой невесты, красным пятном заалевшее на белом фоне стены клуба.
(25 июля, среда, +32)
Жара… Солнце, казалось, отыгрывалось за все дождливые дни, расплавляя асфальт, загоняя людей и животных в тенек.
А на пустой трассе тени нет, хоть под машину лезь. И редкие машины, пролетающие мимо, лишь добавляли пыли и песка, оседая на капли пота, но помощь предложить одинокой женщине, голосующей возле заглохшей не вовремя Гранты, не спешили.
Юлия костерила себя на чем свет стоит. Поехала, называется, в гости к ученице, выбрав самый жаркий день для вояжа, и это еще утро, семь часов! В мечтах это было красиво — она, в легком сарафане, в летней шляпе с широкими полями, стоит у мольберта на берегу реки, отпивая из тонкого стакана прохладный морс. И легкие, точные мазки ложатся на холст, сохраняя для потомков меняющуюся каждую секунду красоту природы.
Угу. Вся в пыли, шляпа из белоснежной превратилась в серую, уныло свесив поля, песок скрипит на зубах, ноги уже, как у бомжа, грязные. Конечно, никто не остановится. Была б еще молоденькой девицей в коротких шортиках, а то матрона под полтос.
Наконец, вдали показалась машина. И вот, лучше бы она проехала, как все остальные, это же не машина, а катафалк бронированный! Наверняка, и водитель такой же…бронированный. И бежать некуда, только запереться в машине, но не успеть.
И, по закону подлости, остановился именно он…
— Доброе утро, вам помочь, прелестная барышня?
Все намного хуже. Кавказец, под два метра ростом, едва заметно прихрамывая, шел к ней, улыбаясь белоснежно. Поможет он, как же. С такой улыбкой только и поможет, что закончить бренное существование, разделает порционно на шашлыки, и тут же замаринует под яростные звуки лезгинки.
Юля даже оглянулась в поисках мангала, представив, как ее бледную тушку станут переворачивать на углях. Вон, глазик, вон — пальчик машет игриво, источая ароматы жареного мяса, оп, пятка провернулась вокруг своей оси.
— Н-нет, благодарю, помощь не нужна, — пискнула она, отступая к обочине.
— Обсохли, или серьезнее поломка?
А на ее машинку любимую смотрит так, будто под микроскопом неизвестную ранее науке бактерию увидел. А, будь что будет! Еще пару минут на солнце она не выдержит, какая разница, как на шашлыки пойти, под палящими лучами в пыли, или под ножом этого горца.
— Аккумулятор сел, — вздохнула женщина.
— А я надеялся, что просто бензин закончился, и помогу вам без ущерба своей репутации, как мужчины, — вдруг рассмеялся сын гор. — Но до Лесного дотяну вашу игрушку, а там найдем местных умельцев, правда?
— Хорошо бы, мне как раз нужно в Лесной поселок.
— По какому адресу вас доставить, милая барышня? — только спросил спасатель, закрепляя трос.
— Озерная тридцать девять, если вам не трудно, от магазина и клуба напротив, поворот направо и по улице недалеко, — сверяясь с указаниями Иры в ватсапе, объяснила Юля. — Я первый раз еду туда.
— Это к кому вы в гости собрались? — улыбка горца стала еще шире.
— К ученице. Бывшей, — уточнила она зачем-то. На всякий случай.
— Бахтияр! Хоть бы позвонил, что приедешь! — Ирка расцеловала друга, кинулась обниматься с преподавательницей. — ЮльСергевна, я все жду, жду, все глаза проглядела, что случилось?
— Аккумулятор сел, я тебе звонила, спасибо твоему знакомому, не оставил на дороге, — с царственным видом Юлия слегка наклонила голову в сторону Бахтияра. — Ирочка, больше всего я сейчас мечтаю о кружке чего-нибудь холодного!
— Проходите в дом, там, на кухне, есть морс, молоко, сок, и море воды, — Ира распахнула перед гостьей калитку.
— Богиня… — восхищенно выдохнул мужчина вслед удаляющейся по дорожке даме.
— Мы ее так же зовем! Ты чего не заходишь?
— Я