— Она показала на нас, — взволнованно прошептал Баландин. — Ни одно животное не способно на такой жест.
— По-моему, просто махнул лапой, — возразил Зайцев. — Вы увлекаетесь, Зиновий Серапионович.
— Смотрите внимательней!
Но «черепахи» больше не шевелили «руками». Почти час звездоплаватели, не зажигая света, наблюдали за ними. К трём теням присоединилась четвёртая, потом все четыре куда-то исчезли.
Вспыхнул прожектор. Темно-красных эллипсоидных панцирей нигде не было видно. По-прежнему медленно передвигались по дну круглые «беседки», казалось не обращая внимания на лодку. Но странные создания, умеющие стоять на задних ногах, больше не появлялись.
— Куда они могли деваться? — недоумевал Баландин. — И почему убежали? Раз они умеют ходить на двух ногах, то значит…
— Откуда вы взяли, что они умеют ходить? — перебил профессора Зайцев. — Мы видели, что они стоят, это верно, но отсюда не следует…
— У вас совсем нет воображения, — сердито сказал Баландин.
Зайцев рассмеялся:
— Зато у вас его слишком много. Даже удивительно много для учёного.
— К этим «черепахам» надо как следует присмотреться, — сказал Мельников. — Мне тоже показалось, что она протянула «руку» к лодке.
— Присмотреться! А как присмотреться, если их нет?
— Вернёмся сюда ещё раз.
— Если найдём это место, — уныло сказал Баландин.
— В любое время я доставлю вас сюда. Отсутствие воображения, — Зайцев улыбнулся, — мне восполняют приборы навигации.
— Давайте прямо к острову! — сказал Мельников, видя, что профессор начинает серьёзно сердиться. — На этот раз хватит. Константин Евгеньевич очень недоволен.
Действительно, Белопольский несколько раз радировал, чтобы лодка не задерживалась. На звездолёте её с нетерпением ждали.
Зайцев дал полный ход.
Через полтора часа подводная лодка вошла в залив по уже знакомому фарватеру и пришвартовалась к борту звездолёта. Белопольский, Пайчадзе и Топорков встретили её экипаж у дверей выходной камеры.
— Это что такое? — спросил Константин Евгеньевич, увидя перевязанные головы Мельникова и Второва. — Почему не сообщили о ранениях?
— Это не ранения, а царапины, — ответил Мельников.
— Немедленно в лазарет.
— Нет ничего серьёзного.
— Об этом будет судить Степан Аркадьевич. Удивляюсь, Зиновий Серапионович, — прибавил Белопольский, — как вы могли допустить это? Надо было сразу направиться на корабль.
Баландин показал глазами на Мельникова и красноречиво пожал плечами.
— Надо убрать лодку в ангар. Может налететь гроза, — сказал Зайцев.
— Это без вас сделают. В лазарет, а затем на отдых!
Но профессор категорически отказался уйти в свою каюту до тех пор, пока не исследует кусок бревна и ветви деревьев, взятые из штабеля у порогов. С помощью Андреева и Коржевского он хотел определить, сколько времени тому назад дерево было сломано, как долго плыло по реке и когда было вытащено на берег. Успехи ботаники, органической химии и наличие в лаборатории корабля электронного микроскопа позволяли надеяться, что на все эти вопросы ответ будет получен.
— Успех обеспечен, — сказал он Белопольскому, — если деревья Венеры родственны земным по своему строению. Я думаю, что это именно так.
— Обещайте, что разбудите меня, как только закончите анализ, — попросил Мельников. — Иначе я буду ждать.
— Иди, иди! — подтолкнул его к двери Пайчадзе. — Разбудим, конечно!
Лабораторное исследование заняло несколько часов. Как только оно было закончено, Белопольский попросил всех собраться в красном уголке. Разумеется, никто не заставил себя ждать.
— Дерево, — начал Баландин, — из которого сделано бревно, имеет некоторые особенности, но, в общем, оно родственно земным растениям. Мы считаем, что с большой долей вероятности можно сказать, — оно было сломано больше восьмисот часов тому назад. Состояние древесных волокон у места слома и внутри приводит к такому выводу.
— Насколько больше? — спросил Пайчадзе.
— Станислав Казимирович считает, что между восемьюстами и восемьюстами пятидесятью.
Пайчадзе переглянулся с Белопольским.
— Подождите, — сказал он. — Я сейчас соображу. Восемьсот пятьдесят. Так! Это выходит тридцать пять наших суток. Иначе говоря, 12 июня.
— В полночь, — сказал Белопольский.
— Разве вам уже известна продолжительность суток на Венере? — удивился Баландин.
— Да. Вчера, в четырнадцать часов тридцать одну минуту, был точно полдень.
— Как же вы это определили, не видя Солнца?
— По фотографиям. Арсен Георгиевич ежедневно производил снимки неба в лучах инфракрасной части спектра. На них ясно можно различить положение Солнца. Это позволило рассчитать продолжительность суток. Они равны двадцати трём земным суткам. Таким образом получается, что дерево было сломано с корня около полутора венерианских суток тому назад, примерно в полночь.
— А вам удалось определить, когда оно было вытащено из воды? — нарушил продолжительное молчание Зайцев.
— Это можно сказать не так точно. Деревья, сложенные на берегу, часто мокнут под дождём. По счастью, кусок был отрезан от бревна, лежавшего внизу, под другими. В общем, мы думаем, что оно пробыло на суше не менее девяти — десяти наших суток.
— И плыло по реке целые венерианские сутки?
— Тут не всё понятно, — сказал Баландин. — Скорость течения такова, что сплав не может идти так долго.
— А по-моему, всё достаточно ясно, — неожиданно заявил Белопольский. — Борис Николаевич прав. Обитатели Венеры выходят из своих убежищ и принимаются за работу только по ночам. В предыдущую ночь деревья были сломаны и спущены в воду. Днём они плыли и задержались у порогов, которые для того и предназначены. В следующую ночь их вытащили и сложили в штабель. Это произошло перед восходом Солнца, — сегодня. Можно предположить, что в следующую ночь, которая начнётся через пять наших суток, штабеля будут куда-то перенесены, а на их месте сложат новые.
— Если всё это действительно так, — сказал Коржевский, — то для того, чтобы увидеть жителей Венеры, надо явиться к ним ночью.
— Мы так и сделаем, — ответил ему Белопольский. — Программа работ требует пребывания звездолёта на ночной половине Венеры. С наступлением вечера мы перелетим на континент и спустимся где-нибудь в районе порогов.
— А успеем ли мы за пять суток подготовить ракетодром? — спросил Зайцев. — Чтобы корабль мог взлететь, надо уничтожить часть коралловых деревьев на западном берегу и в значительной степени разрушить самый береговой обрыв.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});