Они были, без сомнения, восприимчивы, но поняли ли они в самом деле? Невозможно было сказать. Он закончил и сел. Послышались вежливые аплодисменты, и кто-то встал, чтобы поблагодарить его за выступление. Наконец, ужин и встреча были завершены.
Обычно находились один или два человека, которые оставались, чтобы поговорить с ним. На этот раз не было ни одного. Они ушли все как один. Они всего лишь были вежливы и приняли его слова на веру.
Усталость снова начинала сказываться отяжелевшими ногах и гудевшей головой. Ему хотелось вернуться в гостиницу и лечь в постель. Он шел как в тумане, с трудом замечая улицы и людей на них. Но как только вошел в номер, мысли о возможном решении улетучились из головы. Их снова перебил Питер.
На этот раз при виде Шейна англичанин не вскочил на ноги. Он слегка похудел, и под глазами обозначились темные круги, но плотно сжатые губы и выдвинутая вперед челюсть выдавали решительность, которой раньше не было в его облике.
– Нет,- сказал Шейн, закрывая за собой дверь и подходя к стулу перед диваном, на котором сидели Мария с Питером,- я не буду разговаривать с этой твоей организацией.
– Я приехал не для того, чтобы просить тебя об этом,- резко ответил Питер.- Я приехал, чтобы сообщить о встрече высших алаагских офицеров с Лаа Эхоном. Помнишь, ты просил меня узнать об этом, когда был в Каире?
– Да,- ответил Шейн. Он взглянул на кофейник и чашки на низком столике перед диваном.- Кофе еще горячий? И если да, не нальешь ли мне?
Мария подалась вперед, но Питер уже наливал сам. Шейн взял чашку и отхлебнул темной жидкости. Кофе приятно горчил после ресторанных алкоголя и чая, и доля усталости, казалось, улетучилась после первого глотка.- Хорошо, что узнали твои люди?
– Встреча действительно состоялась. Пятнадцать высокопоставленных чужаков из всех частей света,- начал Питер.- Она проходила в пустующем здании бывшей базы Египетской армии недалеко от Каира. Одно из тех зданий, которые чужаки предназначали для своих целей. Но нашим людям не удалось записать то, что там происходило.
Шейн улыбнулся немного печально.
– Я опасался, что не удастся,- сказал он.
– Никто не имеет ни малейшего представления, почему,- произнес Питер почти сердитым тоном, как будто неудача с записью произошла из-за какой-то нечестности со стороны алаагов.- Чужаки прибыли по одному, в основном по воздуху в этих небольших персональных кораблях. Похоже было, что каждый вез себя сам. Во всяком случае, из каждого транспортного средства выходил только один прибывший. Совещание, очевидно, проходило в конференц-зале штаба базы. Все было подготовлено для того, чтобы снимать на пленку и записывать происходящее в этом зале…
– Как вам удалось узнать, что это помещение - именно то, в котором они собирались встретиться?
– Мне не сообщили.- На мгновение Питер смутился.- Но мне сказали, что группа записи все подготовила для фиксации происходящего в зале. Только ничего не вышло. Как только очередной алааг входил в зал, он пропадал - из вида наблюдающих людей, не то что с пленки.
Шейн рассмеялся.
– Если ты считаешь все это забавным…- с жаром начал Питер,- в то время как они прошли через всяческие тревоги и страхи, чтобы сделать это для тебя, после того как ты отказался сделать для них хоть что-то…
– Ладно, ладно…- Шейн заставил себя собраться.- Просто это то, в чем я был почти уверен, только я надеялся, вопреки очевидному, что запись можно будет сделать.
Что ж, попытаться все же стоило. Алаагская техника для нас слишком непостижима.
– Как это? - спросил Питер.- И если так, то почему ты не предупредил нас заранее?
– Потому что не было способа узнать, пока не попробуешь. Потому что, как я говорил, я надеялся вопреки всему. Возможно, когда-нибудь покажу вам, каким образом можно было это сделать - если не ошибаюсь на этот счет. Алааги могут десятком способов пропасть из поля зрения человека. Вопрос в том, сделали ли они это потому, что знали о присутствии людей?
– Тоже скажешь,- с горечью произнес Питер.- Похоже, ты знаешь обо всем больше, чем мы сами.
– Не знаю,- сказал Шейн, ставя на стол пустую чашку. На него опять навалилась усталость.- Понимаешь, есть две возможности. Нет, беру свои слова назад. Существует бесконечное число возможностей, но делать себя невидимыми для человеческой аппаратуры и зрения только потому, что люди собирались записать их действия на пленку,- не одна из этих возможностей. Скорее, они просто уничтожили бы замешанных в этом людей. Нет, не знаю, какова была причина… но эта причина связана с алаагами, а не с нами. Так что не стоит волноваться.
– По крайней мере,- сказал Питер,- мы знаем, что им не было известно о наших людях, готовых к записи.
– Не обязательно,- возразил Шейн.- Алааги могли просто проигнорировать вашу записывающую команду - как мышей или насекомых за стеной. Но по зрелом размышлении я не склонен в это верить. Или, может быть, они еще не занялись их ликвидацией. И снова есть много нечеловеческих ответов. Это неважно. А хотел я узнать вот что: присоединились ли другие офицеры к тому, что задумал Лаа Эхон, или были приглашены приехать и обдумать это сотрудничество - ведь сейчас я в неведении.
– Понимаю,- сказал Питер.- Это, разумеется, трагедия - твое неведение. То, что мужчины и женщины, пытавшиеся записать для тебя это совещание, могут сейчас ожидать своей очереди на казнь, вряд ли стоит внимания.
Шейн хмуро посмотрел на него.
– Мое неведение может стоить жизни миллионам человеческих существ,- сказал он.- Сколько человек было в группе записи?
– Почему? - Питер наклонился вперед.- Почему это может стоить жизни миллионам людей?
– Потому что у алаагов есть и политика тоже,- резко произнес Шейн.- Затевается замена Лит Ахна Лаа Эхоном на посту Первого Капитана. Если это произойдет, мы окажемся в беде. Лаа Эхон - нехороший…
– Что ты имеешь в виду под словом «нехороший»? - прервал его Питер.- Почему бы не сказать, что с ним не в порядке, вместо того чтобы пытаться перевести какой-то чуждый термин?
– Потому что ни одно слово не переводит «нехороший» тем, что подразумевают алааги,- сказал Шейн.- Оно заключает в себе больший смысл, чем человеческое слово. Буквально оно означает «какой угодно, только не хороший», а их определение слова «хороший» отличается от нашего. Но в данном случае это означает, что по алаагским стандартам Лаа Эхон ненормален. Это значит, что он не реагирует так же, как нормальный алааг; а все, что мне известно, все, что можно использовать для манипулирования этой расой, основано на поведении хорошего алаага. Когда дело касается Лит Ахна, я знаю его реакцию на определенные слова или действия. Когда же дело касается Лаа Эхона, то я не всегда уверен. Поэтому я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы отстранить его, и информация об этой встрече - если это действительно было политическое совещание под видом делового - могла бы помочь мне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});