Читать интересную книгу Том 6. Сибирские рассказы и повести. Золотопромышленники. 1893-1897 - Дмитрий Мамин-Cибиряк

Ширинкин. По словам по вашим заметно-с, что вы как будто не в себе… нехорошие у вас слова-с, и смех тоже. Отлично бы теперь отдохнуть, Иван Тимофеич: малины испить, рюмочку водки и на боковую. Сейчас все воспарением пройдет.

Засыпкин. Воспарением?

Ширинкин. Точно так-с… Я всегда так делаю. Тоже вот мяты хорошо с липовым цветом, весьма способствует… полирует кровь-с.

Засыпкин. Способствует?.. А если у меня душа болит — и тогда помогает?.. Может, у меня там, на душе-то, ночь темная лежит… нет, хуже ночи. Я вот с тобой разговариваю про липовый цвет, а сам, может быть, думаю душу человеческую загубить…

Ширинкин (плачет). Иван Тимофеич… голубчик… зачем вы такие слова выговариваете?.. Грех вам большой-с за это самое будет. Надо богу молиться, вот напасть-то сама собой и отвалится, как старая короста. Все мы люди грешные, Иван Тимофеич, на всех на нас грехов-то, как черемухового цвету, а только надо прощать-с… всем прощать-с…

Засыпкин. Да ты грешил ли когда-нибудь, Харитоша?!. Это тоже болезнь вроде запоя: все равно, как пьяницу первая рюмочка тянет… молитвы в человеке нет… сатана в нем сидит…

Ширинкин. Иван Тимофеич… голубчик… смириться надо, сердце свое утишить… сатане-то тогда нечего делать, как таракану в нетопленной избе-с. Ей-богу. (Вытирает глаза платком.)

Засыпкин. О чем же ты плачешь, Харитоша?..

Ширинкин. Жаль… вас жаль, Иван Тимофеич!.. Разе я не вижу, как вы мучаетесь?..

Засыпкин (смеется). Нашел тоже, кого жалеть… ах, ты, Харитоша, Харитоша, глупый ты человек!.. Я тебя по миру пустил, а ты надо мной же плачешь… Слышал? Да разве тебя одного! (Машет рукой.) Ну, это уж мое дело, а ты вот что, ступай и пошли мне Васю… Мне поговорить с ним нужно.

Ширинкин. Хорошо-с, он тут где-то вертелся. (Нерешительно останавливается в дверях.)

Засыпкин. Ну, чего еще стал?

Ширинкин. Я так-с… (Быстро уходит.)

ЯВЛЕНИЕ XIII

Засыпкин один.

Засыпкин (ходит по сцене). Нашелся же человек, который и меня пожалел. Те, кого любишь, петлю на шею наденут, а вот человека нищим сделал, да он же меня и жалеет. А Лена?.. Ну, она, конечно, поплачет… потом выйдет замуж и забудет про отца. Что такое думал сейчас?.. Да, Анисью убью, а потом себя… Помню Анисью, как она еще девочкой была, на руках нашивал, баловал ее, а теперь… Нет, не буду думать! скорее, скорее!..

ЯВЛЕНИЕ XIV

Засыпкин, Воротов и Ширинкин.

Ширинкин. Вот и Вася, Иван Тимофеич.

Засыпкин. Отлично… Ну, Вася, иди сюда, сядем рядком да поговорим ладком. (Усаживает его с собой на диване.)

Ширинкин. А мне, Иван Тимофеич, прикажете уйти-с?..

Засыпкин (гладит Воротова по спине рукой). Ну, Вася, нужно.

Ширинкин (усаживается на стул). Я вот тут на кончике. Посижу-с…

Засыпкин (гладит Воротова по спине рукой). Ну, Вася, нужно мне с тобой поговорить… Я тебя звал… Постой, зачем я тебя звал?.. Ах, да, ты видел Анисью?

Воротов. Видел-с… то есть нет. Со вчерашнего дня не видал…

Засыпкин (укоризненно качает головой). Эх, Вася, нехорошо… Не научился, видно, ты еще обманывать-то. И Белоносова не видал?..

Ширинкин (вскакивает). Тихон Кондратьич пьяные-с спят на диване в столовой, а Белоносов с Анисьей Тихоновной сидят в гостиной-с…

Засыпкин. Да, да, я знаю… Так и должно быть. Зачем ты, Вася, обманываешь меня, голубчик?.. Моих седых волос жаль?..

Воротов (смущенно). Я так, Иван Тимофеич… сам не знаю, как сболтнул.

Ширинкин. А ты правду говори, Васенька, правда-то всегда лучше.

Засыпкин. Что же, я не скрываю ни от кого своего стыда… Анисья сама ищет себе любовников, сама свидания назначает. Пусть походят, пусть помилуются, а от моих рук не уйдут… Так, Вася?..

Воротов. Не знаю-с…

Засыпкин. Да это уж решено и подписано… А мне тебя, Вася, нужно вот на что: все мы — грешные люди, под богом ходим — сегодня жив, а завтра неизвестно. Понимаешь?.. Ну, дочь у меня одна останется… девушка она еще молодая, а посмотреть за ней некому… Мало ли что может случиться, на грех мастера нет… Так вот я и хотел попросить тебя, Вася… как родного сына… Васенька, голубчик, не оставляй Лену… (Вытирает глаза платком. Ширинкин отвертывается лицом к двери и тоже вытирает глаза платком). Будь ей родным братом.

Воротов. Иван Тимофеич, что вы… точно умирать собрались.

Засыпкин. В животе и смерти бог волен: может, и умереть придется… А ты, Вася, дай мне великую клятву, что будешь хранить Лену, как зеницу ока. У меня больше никого нет, вся надежда на тебя… Так вот ты и поклянись, а Харитоша будет свидетелем.

Воротов. Да вы меня переживете, Иван Тимофеич… что вы в самом деле прежде смерти собрались умирать?..

Засыпкин. Нет, Вася, ты ничего не знаешь… (Вынимает из кармана револьвер.) Вот из этой штучки сначала уложу Анисью, а потом, может… (Воротов испуганно вскакивает.) Ты чего это испугался, Вася?.. А потом…

ЯВЛЕНИЕ XV

Те же и Анисья Тихоновна быстро входит.

Анисья Тихоновна (хватает мужа за руку). Это еще что такое? Револьвер… батюшки, как страшно! Ха-ха… Да вы, Иван Тимофеич, кажется, совсем с ума спятили!..

Засыпкин (вырывает руку). Оставь!.. Не твое дело… ступай, откуда пришла, а то сейчас убью тебя, змею…

Анисья Тихоновна. Ну, бей… бей!..

Засыпкин (бессильно спускает руку с револьвером). Анисья… нет, мало тебя убить… слышишь: мало!!

Воротов (бросается на колени перед Засыпкиным). Иван Тимофеич… убейте меня… меня убейте!..

Анисья Тихоновна (старается зажать ему рот рукой). Васька… молчать!.. Вася… Васенька… опомнись, голубчик!..

Засыпкин (отталкивает жену). Нет, пусть говорит все… все!.. Вася, говори…

Воротов. Убейте меня, как собаку… я… я…

ЯВЛЕНИЕ XVI

Те же и Лена вбегает на крик, в дверях показываются испуганные лица Марфы Лукинишны, Mосевны, Белоносова и Молокова.

Лена (подбегает к отцу и хочет защищать собой Воротова). Папа, папочка… я тоже виновата… (Закрывает лицо руками.)

Анисья Тихоновна (толкает Воротова в плечо). Уходи, несчастный… слышишь?..

Засыпкин (отталкивает дочь). Прочь от меня… Елена, уйди!.. Не твое здесь дело…

Лена. Папочка… я виновата… я должна выйти за Васю…

Засыпкин (оглядывается кругом). Что такое? Где я?..

Воротов. Иван Тимофеич, я обманул Лену… и вас обманывал с Анисьей Тихоновной… (Указывает на нее.) Вот моя любовница… она научила меня, чтобы обмануть Лену и жениться на ней…

(Лена с криком падает, Ширинкин бросается к ней и старается поднять ее.)

Анисья Тихоновна (Воротову). Врешь, подлец! Я ничего не знаю…

Засыпкин (отводит ее в сторону). Анисья, постой…

Анисья Тихоновна. Я ничего не знаю… он все врет!..

Засыпкин. Анисья, будет… где я?..

Ширинкин. Слава богу, очнулась…

(Стоявшие в дверях лица окружают Лену и стараются ее увести.)

Засыпкин. Оставьте… не троньте!.. Где я?.. (Подходит к дочери и хочет опуститься перед ней на колени.)

Лена. Папа… папа… я не знала… я…

Засыпкин. Лена… Господи, что это такое? (Бьет себя кулаками в грудь и хватается за голову.) Идите сюда все… Анисья… Вася… Я один виноват… во всем виноват… мой грех…

Ширинкин (хочет увести его). Иван Тимофеич, господь с вами… опомнитесь!..

Засыпкин (вырывается). Мой грех… одна была у меня дочь, и ту загубил!.. Всю жизнь добрых людей грабил… двух жен уходил, хотел третью убить… простите!..

Занавес

1887 {17}

Примечания

1

Ни к селу, ни к городу (франц.).

2

Жюдик Анна (1846–1911) — французская опереточная актриса; неоднократно выступала в Петербурге.

3

Местный колорит (франц.).

4

Казачий «бекет» — казачий пикет.

5

Авва (церковн.) — отец.

6

У зажиточных заводских обывателей в службах, под сараем, обыкновенно выделывается горенка на всякий случай, где проживает прислуга или кто-нибудь из дальней бедной родни; такие горенка называются подсарайными. (Прим. Д. Н Мамина-Сибиряка)