Читать интересную книгу Советская цивилизация т.2 - Сергей Кара-Мурза

В кампании против “поворота рек” было не только умолчание об исторических корнях данной конкретной программы. Публике не напомнили самые исходные сведения о проблеме: важным моментом в возникновении всех цивилизаций на Земле было решение больших водохозяйственных задач, в том числе связанных с перераспределением воды в пространстве (начиная с перемещения воды от источника к жилищу). Дело в том, что ремесла и промышленность, а значит, большие поселения людей возникали на водоразделах – там, где обнажаются полезные ископаемые. Там же рождаются реки, но там еще мало воды, она собирается вниз по течению. Строительство водопроводов и каналов – первые в истории большие программы, в ходе которых и складывались государства и цивилизации. К роли таких программ в создании больших стран (как и к роли подрыва таких программ в разрушении больших стран) мы еще вернемся.

Что касается СССР, то в нем давно были созданы крупные водохозяйственные системы, они строились с XVIII века, так что к моменту кампании 80-х годов 60 куб.км потребляемой в СССР воды перебрасывалось из других бассейнов. Если бы противники “поворота рек” стали проклинать и те каналы, к которым люди давно привыкли, то это насторожило бы публику, но они этого не делали. Так, канал Москва-Волга, построенный в 30-е годы, не только обеспечил надежное водоснабжение Москвы и Подмосковья (а это 16 млн. человек и мощная промышленность), но и соединил Москву водными путями с Балтийским, Белым, Азовским и Черным морями, позволил создать вблизи Москвы множество прекрасных зон отдыха. Представьте, что успешную кампанию против “поворота Волги” устроили бы в те годы и мы остались без этого канала.

Каков был смысл программы “поворота рек”? Известно, что Россия – холодная страна с самым северным в мире земледелием, где биологическая продуктивность очень невысока из-за низких температур и очень короткого лета. Поэтому освоение южных, теплых территорий всегда имело для нас критическое значение. Движение в конце XIX века в Среднюю Азию создало для этого замечательные предпосылки.

Биоклиматический потенциал земель бассейна Аральского моря при орошении в 6-7 раз превышал средние показатели по СССР. Это обусловлено высоким природным плодородием почв, теплым климатом и длительным вегетационным периодом, позволяющим во многих местах получать даже по два урожая. Пригодных для земледелия земель в аридной (засушливой) зоне этого бассейна было около 20 млн. га, из них использовалось с орошением 7 млн. При этом возможности водоснабжения за счет местных источников были исчерпаны полностью. Значит, доставка воды для орошения означала бы введение в оборот около 13 млн. га с таким биоклиматическим потенциалом, что это было бы эквивалентно 80-90 млн. га средних по СССР земель.

Поскольку в бассейне Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи имелось достаточно трудовых ресурсов для полного использования земли, переброска воды из Сибири дала бы возможность резко увеличить производство продовольствия. До этого весь бассейн Аральского моря и смежных областей засушливой зоны был уже полностью обустроен сетью ирригационных сооружений, так что на их создание больших затрат не потребовалось бы – дело было за нехваткой воды. Поставка воды дала бы рост производства именно продовольствия, поскольку до этого орошаемые земли Средней Азии отводились прежде всего под хлопчатник, что и позволило полностью решить проблему обеспечения хлопком всего СССР и СЭВ.

Удивительно, но против прокладки канала из Оби выдвигались аргументы, которые, казалось бы, говорили о его дополнительной пользе. Так, А.Л.Яншин пишет: “Кроме того, забирая из Оби 27 куб.км, этот канал будет отдавать 4 куб.км городам Южного Урала, 7 куб.км – на орошение убогих пшеничных полей Казахстана”. Чем же плохо – попутно дать воду нуждающимся в ней городам Урала и заодно сделать “убогие” поля плодородными? Таких странностей логики тогда не замечали.

Таковы факты, которых, в общем, никто и не опровергал – их просто замалчивали. Только тезис об исчерпании собственных водных ресурсов аридной зоны вызвал слабое возражение: надо, мол, поливать меньше. Хлопкоробы Средней Азии были представлены в печати какими-то идиотами. Они, дескать, тратят воды в три-четыре раза больше, чем надо. Были напечатаны расчеты Н.Глазовского, согласно которым на поливе можно сэкономить 44 куб.км. То есть почти все, что забирается из стока в Аральское море! А.Л.Яншин восхищен: “Вот они, те 44 куб.км, которых так не хватает Аральскому морю. Для их получения не нужны дорогостоящие переброски из Сибири”. Как все просто – меньше поливать хлопок, меньше давать кормов скотине, меньше денег пенсионерам. Экономика должна быть экономной.

Правда, А.Л.Яншин делает замечательную оговорку относительно скудного полива: “Необходимо, однако, чтобы население Средней Азии поняло его значение”. Да, московского интеллигента нетрудно оказалось убедить в том, что поливать растения вредно, а попробуй убеди хлопкороба. Утверждения, будто в Средней Азии можно было бы обойтись водами Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи, никакими надежными данными не обосновывались. Да, в Европе перешли на более экономичное капельное орошение. Значит ли это, что и в Средней Азии можно было бы сделать то же самое? Никто прямо этого не утверждал, потому что специалисты обращали внимание на то, что в Средней Азии, в отличие от Европы, земли сильно засолены, из-за чего требуется обильный полив для промывки почвы. Сам А.Л.Яншин пишет: “А на промывку хотя бы верхней части таких почв приходится тратить новые десятки тысяч кубометров воды, без чего урожайность хлопчатника и всех других культур была бы резко пониженной”. Непонятно, как можно призывать сократить втрое норму полива – и тут же говорить, что обильно поливать приходится. Тот факт, что само поливное земледелие способствует засолению почвы, есть один из множества порочных кругов, вызываемых в природе хозяйственной деятельностью человека. Чтобы разорвать его, как раз и нужен был добавочный ресурс воды. Кроме того, даже в Европе переход от привычного арычного полива к капельному был огромным и трудным нововведением – сменой всей технологической системы, что потребовало больших средств и времени. Эти трудности никто из критиков в расчет не принимал.

Под давлением “общественности” 14 августа 1986 г. было принято постановление ЦК КПСС и Совмина СССР “О прекращении работ по переброске части стока северных и сибирских рек”. Оно было встречено ликованием. Как пишет в “Независимой газете” Р.Баландин, работавший в 70-е годы главным гидрологом Аральской гидрогеологической партии, “в этом порыве оказались в одном лагере русофилы и русофобы, тогдашний генсек КПСС и крупные ученые, патриоты СССР и антисоветчики, прозападные активисты и приверженцы евразийской великой России… И еще информация к размышлению: США и Турция были против того, чтобы в СССР строили канал для подачи сибирской воды в Среднюю Азию. Это не отвечало их геополитическим интересам. В этом с ними оказались заедино на только наши “западнисты”, но и “патриоты”!”.

В 1988 г. было принято постановление ЦК КПСС и Совмина СССР, которое обязало за счет улучшения использования воды сбросить в 1990 г. в Арал 8,7 куб.км. Это, конечно, не 44 куб.км, но и этого добиться не удалось. Видимо, хлопкоробов уговорить не смогли, да и не до этого уже было – как раз начали жечь турок-месхетинцев в Ферганской долине. Демократическая общественность проснулась окончательно.

Из потока публикаций с середины 80-х годов создавалось впечатление, что именно экологи-перестройщики открыли проблему Аральского моря. Это не так, водный баланс Аральского бассейна изучался многими научными коллективами, и уже в 60-е годы было ясно, что без переброски воды из Сибири Аральское море как водоем обречено на высыхание – 30 млн. жителей, обязанные вести производственную деятельность, “выпили” наличную воду. Безвозвратное потребление воды (в основном на орошение) здесь достигло 70 куб.км в год. Если в 60-е годы Аральское море получало за год около 56 куб.км воды, то в 80-е только 4-5 куб.км. В отдельные годы воды Сыр-Дарьи вообще не доходили до моря. Без переброски воды уже нельзя было не только использовать новые земли, но и сохранить производство и жизнеобеспечение людей на прежнем уровне.

В порядке лирического отступления замечу, как протекал день типичного интеллектуала – организатора кампании против “поворота рек”. Утром, приняв хорошую ванну из переброшенной в Москву волжской воды, он садился писать статью или повесть, проклинающую водохранилища, а вечером надевал рубашку из хорошего узбекского хлопка и шел на собрание, где протестовал против проклятой административно-командной системы, загубившей Аральское море. При этом он никогда прямо не говорил: “пусть узбеки не пьют воду и не умываются” или “пусть узбеки не выращивают хлопчатник, он нам не нужен”. Этот интеллектуал – гуманист. И если бы кто-то попробовал лишить его ванны или хорошей рубашки, он поднял бы визг на весь мир. Ради этого можно и нужно перебрасывать воду и поливать хлопчатник, но сверх этого – ни-ни.