Читать интересную книгу Сэр Невпопад из Ниоткуда - Питер Дэвид

К родителям принцесса была снисходительно-равнодушна. Но если мать считала особой вполне терпимой, то об отце придерживалась весьма невысокого мнения.

— Дурак он, и больше ничего. Дурак набитый. — Так она высказалась о его величестве, презрительно фыркнув.

Энтипи не стала пояснять, почему она так считает. Возможно, по ее мнению, детали и подробности, ход рассуждений, приведших ее к такому выводу, не представляли для меня интереса. Сказала, и все. Как припечатала. Я этим удовольствовался и расспросами ее не донимал.

Ночь сменялась днем, следом за которым снова наступала ночь, а после рассветало, и мы встречали новый день… Шли четвертые сутки нашего путешествия. Энтипи на что-то пожаловалась, чем-то ей опять не угодили, и тут я решился спросить ее напрямую:

— Есть ли что-нибудь на свете, что вас не раздражало бы? Что доставляло бы вам радость?

«Сейчас, — подумал я, — она снова заведет старую свою песню о Тэсите».

Но принцесса к полной моей неожиданности с улыбкой ответила:

— Я люблю солнечные восходы. Когда видишь, как над землей поднимается солнце, кажется, что на свете нет ничего невозможного.

Я захлопал глазами от изумления:

— Мне тоже так всегда казалось…

— Вот видите, — с апломбом произнесла она. — Даже вы, простой оруженосец, можете иногда высказывать верные суждения. — Это было произнесено в точности таким же тоном, каким она со мной говорила, когда мы только познакомились. Я, несколько опешив, искоса взглянул на нее… А она, расхохотавшись, подмигнула мне.

Я облегченно улыбнулся. Но этот эпизод в который уже раз напомнил мне, что с ней надо постоянно быть начеку. Она может в любую минуту вернуться к прежней манере обращения со мной. Только уже не в шутку, а всерьез.

Я почувствовал в свой душе опасную раздвоенность. Мне так хотелось обрести ясность, какая же из двух Энтипи, которых мне довелось узнать, настоящая? Я очень хорошо помнил, что являла собой принцесса, которую мы — отряд рыцарей Рунсибела и их оруженосцев — встретили в монастыре благочестивых жен и эскортировали на пути в крепость короля. Какая это была надменная, высокомерная и капризная особа, какой небезопасной спутницей она мне казалась. И ведь не без оснований!

В ее способности причинять ближнему зло убедился, кстати говоря, и красавчик Морнингстар. Которому здорово от нее досталось за дерзостное любопытство. Но теперь передо мной была очаровательная юная особа — кокетливая, веселая, участливая, к тому же обладавшая острым, проницательным умом и незаурядной интуицией. А какую отвагу она выказала, когда мы попадали в тяжелые и опасные ситуации, как сильно в ней было развито чувство товарищества… И вот, если хоть на миг допустить мысль, что мы с ней могли бы… быть вместе… Я невольно поежился… Вдруг опасная сумасшедшая, которую я освободил из рук гарпов при помощи феникса и которая чуть не угробила меня в лесу, швырнув с дерева меч острием вниз, займет свое место в телесной оболочке принцессы? Быть связанным пожизненными узами с таким созданием — это худшая из бед, какие могут приключиться с человеком. И вряд ли в подобном случае жизнь моя окажется долгой… Разве что…

Разве что мои опасения напрасны. Как знать, вдруг именно та капризная, вздорная и злобная Энтипи была лишь выдуманным образом, в который девчонка вжилась, чтобы досадить родителям и придворным? И только теперь, проникнувшись ко мне приязнью, она наконец сбросила эту дурацкую маску? Что, если она и впрямь веселая, нежная и добродушная юная особа, приятная собеседница, славный товарищ? Что, если…

Господи. Что, если именно она и есть тот счастливый билет, который обеспечит мне все мыслимые и немыслимые жизненные блага, богатство, почести… и власть. Власть над ближними?

Стоит только представить себе, какие сделаются рожи у всех этих гордых и надменных сэров рыцарей, у Морнингстара и прочих оруженосцев, у всех придворных, когда его величество объявит, что ее высочество избрала себе в супруги Невпопада. Юстус с Кореолисом, опомнившись от изумления, заставят себя кисло улыбнуться, Морнингстар и его клика оцепенеют от ужаса, представив себе, какую высокую цену я нынче способен с них взыскать за те унижения, которым они меня подвергали прежде. Боже, какое наслаждение может доставить человеку возможность повелевать другими, принимать знаки их почтительного внимания, поклонения. Я мог бы приказать Морнингстару вскочить в седло в чем мать родила и одному отправиться на битву с диктатором Шенком. И ему ничего не останется, кроме как подчиниться!

— Невпопад, чему это вы улыбаетесь с таким ошалелым видом? — весело спросила меня Энтипи.

Пришлось срочно возвращаться к реальности.

Мы тряслись в седлах под порывами ледяного ветра. Лошадки наши трусили по дороге бодрой рысцой. Я уже и считать перестал, сколько дней длилось наше путешествие. Пожалуй, с неделю. Погасив улыбку, которую ее высочеству угодно было именовать «ошалелой», я хмуро взглянул на нее и ответил:

— Да вот, представил себе, как обрадуются ваши отец и мать, когда наконец вас увидят, принцесса.

— Они меня никогда не любили, — процедила она сквозь зубы. — И вам это известно. В противном случае я не очутилась бы в монастыре.

— Все родители стараются делать то, что, по их мнению, пойдет ребенку на пользу. И ваши отец и мать, полагаю, не исключение. Вы к ним слишком строги.

— А вы бы так поступили со своей дочерью? — неожиданно спросила она. В голосе ее слышались любопытство и некоторый вызов.

Проще всего было ответить отрицательно, присовокупив, что такое дитя, как ее высочество, — само очарование, и у меня, окажись я на месте ее родителей, не хватило бы душевных сил с ней разлучиться. Но принцесса не так проста. Она мигом уловит фальшь в моем голосе, в выражении лица. Значит, придется подробно ей объяснить, каковы мои взгляды на этот счет. А если беседа покажется мне скучной, представлю еще разок голого Морнингстара верхом на лошади, отправляющегося биться с Шенком, и настроение мигом улучшится.

— Вы не по адресу обратились со своим вопросом, — негромко и нарочито медленно произнес я. — У меня ведь никогда не было нормальной семьи. Отец умер еще до моего рождения, — (я не хотел, повторюсь, чтобы она знала, при каких обстоятельствах я был зачат), — а мать, чтобы прокормить себя и меня, денно и нощно трудилась. Времени на мое воспитание у нее совсем не оставалось. А потом ее у меня отняли. Поэтому, полагаю, мне вряд ли захочется разлучаться со своими детьми. Если они у меня будут. Я постараюсь проводить с ними как можно больше времени, дать им то, чего сам был лишен. Так что мой ответ на ваш вопрос будет отрицательным. Нет, лично я не отправил бы вас прочь из дома. Боюсь, это так эгоистично с моей стороны…

— Ничего подобного! — пылко возразила принцесса. — Просто вы стали бы хорошим отцом для своих детей. В отличие от некоторых…

— Да нет же, мои суждения — результат личного опыта, только и всего. Между прочим, это в значительной степени относится и к вашим родителям. Когда речь заходит о воспитании детей, ваше высочество, люди в большинстве случаев следуют примеру своих собственных родителей. Ваши отец и мать, насколько мне известно, провели долгие годы вдали от родного дома, в разлуке со своими отцами и матерями. И оба просто представить себе не могли, что их единственное дитя не получит надлежащего воспитания и образования в прославленном монастыре. То, как они с вами поступили, является для них всего лишь нормой, выполнением родительских обязанностей, если хотите. Упрекать их в этом — все равно что обвинять в лености медведя за то, что тот спит целую зиму напролет. Но для него это совершенно естественно, он не может иначе…

Принцесса задумчиво кивнула. Похоже, подобное объяснение поступка родителей, который так ее злил и огорчал, просто не приходило ей в голову. Я же то и дело искоса на нее посматривал. Меня не оставляли мысли о двойственности ее характера, и я по-прежнему плохо себе представлял, чего в дальнейшем ждать от ее высочества и как станут развиваться наши с ней отношения.

— Невпопад… — Она взяла меня за руку и остановила свою кобылку. — Спасибо. Быть может, вы правы. Возможно… благодаря вам я перестану ненавидеть своих родителей. И буду впредь относиться к ним с приязнью.

Я ответил на ее рукопожатие… и она перегнулась через седло, не сомневаясь, что сейчас я ее поцелую.

Такого она еще никогда не делала. Я впервые столкнулся с подобным проявлением ее неравнодушия ко мне. И инстинктивно отстранился, отшатнулся назад. В голове у меня развернулась картина самого ближайшего будущего. Верней, того, каким оно могло бы стать, ответь я на ее порыв.

Принцесса смотрела на меня в упор. Недоумение сменилось на ее лице разочарованием и наконец уступило место досаде. Даже злости.

Проблема состояла в том, что я очень хорошо себе представлял, к чему это приведет. За первым поцелуем последует второй, третий, а там и оглянуться не успеешь, как окажется, что моя и ее одежда валяется повсюду в полнейшем беспорядке, а сам я угодил… угодил туда, где наверняка уже побывал Тэсит.