Она никогда не думала, что так бывает. Когда люди смотрят — и понимают мысли друг друга. Когда воздух вокруг дрожит от напряжения и кажется густым, словно это не воздух, а мёд. И всё готов отдать, лишь бы… прикоснуться…
Илья сильнее сжал челюсти, сложил листочек и засунул его в карман рубашки, а затем подошёл к Варе и взял её за руку.
— Пойдём, — сказал он, и голос звучал глухо.
Впрочем, она понимала почему. Сама Варя вообще не могла говорить.
Неподалёку располагался вход на служебную лестницу, соединяющую их этаж с верхним и нижним. Раньше там была курилка, и можно было спуститься или подняться на другой этаж, но теперь всё перекрыли и запретили из-за пожарной безопасности. Однако саму дверь почему-то не закрыли, и Варя знала, что некоторые сотрудники иногда ходят туда покурить, несмотря на запрет, или просто пообщаться.
Они с Ильёй вышли на служебную лестницу и спустились на пролёт ниже, туда, где было маленькое окно с широким подоконником. Варя, увидев этот подоконник, задрожала от предвкушения. И сама села туда, едва они дошли до него.
— Варежка… — с нетерпением почти прорычал Илья, целуя её губы и лаская призывно раскрытые бёдра. — Я так соскучился… Я напугаю тебя сейчас…
— Не напугаешь…
Варя понимала, почему он медлил. Она сегодня была в юбке, как тогда. Пусть в другой юбке, но… в юбке. Её нужно задрать. Тоже как тогда.
Варя улыбнулась и сделала это сама, заткнув подол за пояс, чтобы Илье было удобнее. Сняла трусики и положила их на подоконник рядом с собой, а потом схватила Берестова за руку и прижала его ладонь между своих ног.
— Какая ты нежная… — прошептал Илья и провёл пальцем по складочкам. — Но я не хочу так… Сиди, Варежка.
Варя охнула, когда Берестов опустился на колено и начал ласкать её языком между ног, то играя с клитором, то погружаясь во влажную глубину лона.
— Ты это… так любишь… — всхлипнула Варя, откидываясь назад и сильнее разводя бёдра.
— Только с тобой, Варежка… — сказал Илья, и от его дыхания, коснувшегося самого чувствительного местечка на теле, она чуть не кончила. Схватила Берестова за волосы на затылке и прижала его голову к себе плотнее, почти мечтая насадиться на жаркий и требовательный язык…
А Илья целовал, и лизал, и посасывал, и покусывал, и Варя стонала всё громче и громче, уже не заботясь, может их кто-нибудь услышать или нет. Плевать…
Зубы, сжавшие её бугорок почти до боли, и ласковый язык, превращающий эту боль в желанную, и требовательные пальцы, не оставившие ни малейшего шанса на спасение…
Мир вокруг вспыхнул, цвета стали необычайно яркими, а тело — расслабленным. На лбу выступила испарина, и девушка разжала руки, позволяя Илье встать.
Грудь его тяжело вздымалась, и смотрел он на Варю глазами, полными страсти и желания.
— Иди ко мне, — прошептала она, удивляясь, как смогла говорить, и призывно провела пальцем по лону — чтобы не сомневался, не передумал.
Берестов достал из кармана презерватив, нетерпеливо спустил штаны и бельё, разорвал упаковку.
— Подготовился…
— Молчи, Варежка… А то я сейчас взорвусь… — прохрипел он, растягивая тонкий латекс по возбуждённому до предела члену, и Варя улыбнулась. Оказывается, когда тебя так хотят — это приятно…
Он ворвался в её тело одним движением и тут же остановился.
— Не больно?
— Нет…
Какое-то время Илья пытался не спешить, Варя чувствовала. Он ласкал её бёдра и грудь, нежно целовал губы, но, когда она обняла Берестова ногами и впилась пальцами ему в спину, — не выдержал и сорвался на бешеный темп.
В этот момент Варе почудилось, что наверху, над ними с Ильёй, кто-то открыл дверь. Мелькнула тень, расплывчатая из-за слёз, дрожащих на ресницах, а потом Варя моргнула — и всё исчезло. Показалось?..
Но думать об этом она не могла. Только сильнее впилась ногтями в спину Берестова, ощущая его резкие движения внутри себя….
И звёзды взрывались в глазах… И между ног всё уже горело… И хотелось кричать, но подсознание предупреждало: нельзя, и Варя только стонала, закатывая глаза от наслаждения…
…И это самое наслаждение накрыло их с головой одновременно, отрезав от мира вместе со всеми его трудностями. Оно оставило позади и их собственные проблемы, на несколько мгновений подарив иллюзию, что всё хорошо.
Пока это действительно была лишь иллюзия.