Выдвинувшийся по знаку Иванова передовой дозор осторожно перебрался на сторону когда-то существовавшей вески и тихо растворился в подступившем к огородам сосняке. Подождав условного сигнала, основная группа последовала по уже проторенному пути. Выйдя к резко обозначенному краю воздействия, настороженные необычностью окружающего пейзажа люди остановились. Из-за спины оценивающе окинувшего взглядом остатки хутора Иванова со скучающим видом вышел дроу и, тихо ступив на съеденный чем-то грунт, наклонившись, зачерпнул полную горсть странной, разбавленной густой болотной жижей массы. Некоторое время тишину нарушали только дыхание собравшихся и влажные шлепки сочащейся между черными пальцами жижи.
— Чем это так? Что от домов только огрызки печей остались. Да и ограды как ножом срезало.
— Алхимграната, средство, применяющееся только для уничтожения укрепленных районов и цитаделей противника. Металл, органика, камень — все едино… Поживы некромантам в зоне действия этой мерзости не остается. Ну вот, Николай, сын Антона, это и есть место упокоения моих воинов, любуйся… — Одним стремительным движением стряхнув оставшиеся на ладони следы жижи, дроу отступил в сторону сохранившегося плетня и с усталым видом облокотился на него, устремив задумчивый взгляд куда-то в середину уходящего в болото странного химического ожога.
Иванов медленно огляделся. Негромко присвистнул:
— Однако… Весело вы воюете. У нас в свое время и за меньшее военными преступниками становились.
— Обычно алхимграната такого покрытия не дает. Видимо, дело в низком уровне магического поля. А во время войн обычно творят такие вещи, по сравнению с которыми вот это покажется детской игрушкой.
— Вы, Саша, учтите — у нас народ подобные зверства на войне не понимает. И не любит. Думаете, зря старшина немецкие штыки с пилами потопил? — Иванов медленно растер в пальцах щепоть красного порошка — все, что осталось от кирпича. Недовольно прянув ухом, Ссешес медленно вынул из ножен нож примерно на три-четыре сантиметра и так же медленно задвинул. Иванов безразлично скользнул взглядом по ножу, сместился чуть в сторону, присел, что-то разглядывая. — А подпол-то сохранился! Не для наших лесов ваш нож, Ссешес Сабраевич.
Имя прозвучало безукоризненно — как у настоящего дроу.
— Подземное укрытие? Тут? Интересно… — Дроу с заинтересованным видом посмотрел на обследуемое Ивановым углубление в грунте, скрывающее в своей глубине истончившиеся до пергаментного состояния доски и месиво из практически распавшихся крынок и кувшинов с соленьями. И, поправив ножны, добавил: — Так жало не для леса и делалось.
— Куркуль тут жил, однако. Теперь бы в нижний погреб глянуть… — Выпрямившись, Иванов отряхнул руки. — Да и на огороде погребок должон быть… — Неспешная развальца Иванова только гляделась медленной. Возле оголовка погреба он оказался как бы и не первым.
Обведя взглядом вход в только что обследованный погреб и обнаруженный разведчиками оголовок обычного деревенского погребка, Ссешес с задумчивым видом выдал кусок мысли, внезапно промелькнувшей в его буйной головушке:
— Вот если бы еще и подземный ход был, да чтобы уводил подале… Да что теперь… — Отвернувшись от окружающих, дроу пристально прислушался к звуку, уже некоторое время висящему на грани слышимости. Звуку работающего автомобильного двигателя. Тихое, едва слышимое шипение, вырвавшееся из глотки насторожившегося дроу — и его добрая, чуть сумасшедшая улыбка заставили Иванова отвлечься от обследования погребка и устремить на Ссешеса изумленный взгляд. И как раз в этот момент со стороны передового дозора раздался крик болотной выпи.
— У нас, кажется, гости… — Иванов чуть ухмыльнулся. — А в погребке… В погребке потом пошарим.
Плавно скользнув чуть в сторону, прикрываясь от сектора наблюдения вероятного противника остовом печи, дроу чуть слышно шепнул Иванову:
— Количество?
И, сняв с фиксатора стрелу, натянул тетиву до легкого щелчка релизера.
Иванов дал отмашку, и группа быстро отошла в лес, заняв позицию так, чтобы отсечь от дороги и в случае боя отжать противника в болото. Передовой дозор, пропустив колонну, подтянулся к основной группе.
— Пока не знаю. Одно точно — это не наши.
В течение буквально полуминуты группа разместилась в леске вдоль дороги, по которой к бывшему хутору двигались цели. А еще через некоторое время подошло охранение. По практически беззвучным командам Иванова бойцы разобрали цели и приготовились к стрельбе. За то время пока бойцы распределялись за стволами деревьев и в складках придорожной растительности, Ссешес отступил в глубь зарослей, аккуратно пристроил колчан за деревом, стал на одно колено и принялся втыкать перед собой стрелы. Пара ироничных взглядов Иванова, брошенных на цацкающегося со своей игрушкой беловолосого, не вызвала с его стороны никакой реакции. Только вот при виде практически незаметной в лесном сумраке фигуры, бесшумно и размеренно подготавливающей свое оружие, в спину чекиста потянуло взявшимся из ниоткуда холодком. Ощущение, которое теперь вызывал этот «трау» или «дроу», как он себя называл, явно стало совсем другим. Так уже случалось несколько раз в разговоре, и, когда беловолосый перемещался в коридоре своего подземного дома, возникло то же самое ощущение чего-то предельно опасного и безжалостного.
«А ведь как маску-то держит, но прорывается, прорывается!» — думал Иванов, нарезая бойцам сектора обстрела и внимательно окидывая взглядом сооружаемый одним из ребят «шлагбаум» из четырех «тридцать третьих», любовно стягиваемых куском телефонного кабеля.
— Миш, докинешь?
Выглянувший из-за прикрывающего его дерева Мишка прикинул расстояние до колеи и немного обиженно буркнул:
— Колесо на выбор, командир.
— Ну городошник! — Иванов коротко улыбнулся. После чего передернул плечами от продолжающего нагнетаться ощущения опасности со стороны Ссешеса, аккуратно сместился влево, как будто случайно контролируя беловолосого. «Черт его знает, вдруг у него крышу сорвет, вон как от него опасностью потянуло».
— Тут мы сами справимся. Вы лучше за дорогой приглядите, чтоб никто не ушел.
В ответ на этот шепот из-под темноты капюшона блеснули красные, вызывающие дрожь буркалы, по какой-то чудовищной ошибке называемые глазами, и капюшон совсем не по-земному, крайне медленно качнулся вперед и назад в растянутом во времени кивке. «Кошмар снайпера! — про себя констатировал Иванов. — Мало того что в масккостюме, так еще устроился в тени, да и двигается слишком плавно. Черт, кто ж его учил?»
Лейтенант крипо Генрих Шимельман с облегчением открыл дверь полуторки и приподнял свое многострадальное седалище с неудобного сиденья проклятой трофейной машины. «Только русские могли додуматься установить в машине с практически отсутствующими рессорами это доисторическое деревянное нечто». Спрыгнув на землю и с наслаждением выгнувшись в явственно хрустнувшей пояснице, Генрих с удивлением принялся рассматривать окружающую местность — хутор, в который они собрались нагрянуть с проверкой на предмет наличия русских партизан, ну и, если честно, дабы захватить парочку поросят и домашнего шнапса, был достигнут, только вот этого самого хутора не было. Разинув от удивления рот, герр Шимельман, как его почтительно называли полицаи из вспомогательного отряда, устремил взгляд на раскинувшуюся перед ним картину: остовы печек и обрывающиеся плетни огородов, следы какого-то явно непонятного воздействия, не похожего на обычный пожар или, например, на следы работы доблестных вермахта или люфтваффе. Впрочем, долго рассматривать раскинувшуюся перед ним картину Генриху не дали, нагнавшая машину пароконная подвода остановилась на расстоянии трех-четырех метров от бампера, и из нее начали выбираться разморенные долгой дорогой полицаи.
Иванов подобрался. Простоватое лицо стало хищным, глаза чуть сузились, верхняя губа приподнялась в оскале.
— Под задний мост, Миша-ань, — почти пропел он. — Фазана — живым. — И чуть нехотя добавил: — По возможности.