Читать интересную книгу "Паргелион - Аня Тормент"

было таковым. Они дали нам так много. Может быть, даже вы — результат их влияния. Но теперь они из лекарства превращаются в угрозу. Посмотрите, Медея — все могут погибнуть. Нам придётся уйти, если не взять их под контроль.

— И что тогда? Что, если вы сможете запустить Паргелион?

— Что тогда? Тогда будет возможно всё!

Айвис с жаром, не свойственным ему, продолжил:

— Потом мы сможем уйти туда, где нам будет хорошо. Мы сможем сами создать свой мир или найти подходящий — такой, где каждому отыщется место. Где не будет охоты на сиобов, не будет страха быть пойманными. Мы уйдём туда и наконец будем свободны.

— Но всё ли ты предусмотрел, Айвис? — спросила Медея, неожиданно переходя на "ты". — Уверен ли, что не поведёшь своих людей на верную гибель? Можешь ли ты точно знать, что это не окажется опасным? Ждут ли вас там? И уверен ли ты, что другие магики не преследуют иные цели?

Айвис разом поник, опустил голову. Потом ответил:

— Я не знаю. Я пока не знаю. Но мы можем провести испытания.

— За счёт Дары? Она станет вашим подопытным кроликом?

— Может быть. Ведь именно так и предполагалось. Она и такие, как она, станут спасением. Станут решением. Она будет белой птицей, которая приведёт нас к свободе. Но свободы не бывает без жертв. В этом мире стало невозможно жить, Медея. Нам нужно будущее.

— Она инструмент. Сильный инструмент, и никто до конца не способен предсказать её потенциальных возможностей. Но — решать уж точно не мне. Принудить её, заставить вы не вправе. Пусть выбирает сама. Она живая, Айвис, — повторила М3 с особым выражением. — Она живая, а значит, способна решать за себя.

— Хорошо. Я спрошу. И обещаю, что мы не станем заставлять её.

— Можешь ли ты говорить за всех?

Айвис покачал головой:

— Келер. У него на этот счёт может быть совсем другое мнение. Он помешан на идеале. Найти идеальные образцы — вот его настоящая страсть. И — Паргелион. Ради нашей идеи он сделает многое. Принесёт необходимые жертвы. Но я обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы спасти её, если это понадобится.

— Хорошо.

— Я выяснил, что хотел. Мне пора.

— Постой.

— Да?

— Помни, что феномен может быть отражён в бесконечном числе вселенных. Может быть, у тебя получится.

Ничего не ответив, Айвис скрылся за дверью. Свет в лаборатории немедленно погас, потому что Медее он вовсе не требовался.

* * *

«Дата рождения неизвестна. Дата смерти — восемьсот пятьдесят четвёртый год Новейшей эры. Здесь похоронена Леста из Кайро. Помните её», — прочитала Лиза надпись на надгробном камне, заранее подготовленном к перевозке на старое кладбище Венерсберга.

— И это всё? — Она криво усмехнулась. — Немногословно.

Лиза знала о погребальных традициях Венерсберга не слишком много. И только один раз бывала в хранилище — это было жутко даже для неё. Необъятный подземный тоннель, полный масок умерших, содержащих частицы праха — иными словами, просто ДНК. В самой смерти, конечно, не было ничего неприятного и пугающего. Но в том, что оставалось после её наступления, — было. А в хранилище, герметичном и безопасном, тысячи и тысячи масок взирали на тебя мёртвыми глазами. Хотя в хранилище лежали не все — кто-то не был принят городом, а кто-то попросту не хотел там находиться. Таких сжигали или растворяли тела в специальном составе, а потом соединяли с природой — сливали в озеро или развеивали прах в лесу, а то и в ближайшей долине. Порой кто-то из умерших завещал, чтобы прах развеяли над городом с высоты, поэтому это делали с аэров. Но, как рассказывали старшие жители Кайро, встречались и те, кто не хотел быть приверженцем новых традиций утилизации своего праха, потому для таких существовало скромных размеров кладбище в северо-западной части, где захоранивали в землю. За ним никто не ухаживал после Катастрофы, потому многие могильные камни стёрлись и покосились. Некоторые надписи возможно было прочесть, некоторые были источены частыми дождями. На некоторых было не разобрать имён. Когда-то Лизе нравилось приходить сюда, чтобы побыть одной и почитать надписи на надгробиях. Кругом всё заросло, и почему-то было приятно продираться сквозь растительность и бурелом, находя новые и новые надгробия. Но потом она перестала приходить — слишком много там стало ошиваться всякого сброда. Однажды на неё напали в той роще и чуть не убили — обернись всё не так удачно, она легко могла бы пополнить ряды остальных жителей Кайро, похороненных тут. Которых, кстати, за время её жизни здесь было совсем немного — всего лишь тридцать семь. Леста станет тридцать восьмой сегодня.

Похороны в Кайро были просты — рыли яму, обкладывали её досками с боков, чтобы не осыпалась, опускали туда завёрнутое в простыню тело в позе эмбриона и засыпали землёй. Вот и всё.

— Ну, пора идти. — Аматей положил ей руку на плечо.

Он и ещё пара горожан подняли камень и положили его на повозку. Лиза тоже села в неё.

День был солнечный, радостный и светлый. Кратковременное похолодание позднего лета сменилось хорошей погодой. «Не тот день ты выбрала для похорон, Леста» — подумала Лиза.

Она уже смирилась с тем, что подруга умрёт. Думала только, что не слишком её ценила при жизни. Ничего не было в ней интересного или неординарного, может, разве что, способность к перевоплощению, умение зеркалить другого, да так, что при разговоре с ней любому казалось, будто он говорит с самим собой — или с кем-то очень похожим на себя. Это сразу делало беседу комфортной. Лиза ни разу не задавалась вопросом, какая же она есть сама по себе, Леста. Но что, если это и было её сутью — отражать?

Она видела тело ещё вчера — оно ссохлось и сморщилось, весило килограмм тридцать, если не меньше. Леста почти ничего не ела, часто отказывалась пить, так что приходилось кормить и поить её насильно. И смерть от истощения, если не от других причин, была только вопросом времени.

Но больше всего выводило из себя то, что…

Их повозка встроилась в длинную процессию и чуть накренилась влево. К счастью, с Лизой никто не разговаривал. Она надвинула на лоб широкополую шляпу.

… что так и не понятно, зачем Леста отправилась туда. Ну скажите, зачем, зачем ей понадобилось идти в Пустыню? Хотя… Лиза вдруг вспомнила, почему-то в первый раз за всё время, что подруга упоминала о мучивших её кошмарах. Но о чем они были, Лиза уже не могла сказать. Наверное, просто не слушала,