Это была футболка, которую я сделал для неё, темно-фиолетовая с пылающим сердцем, окрашенным в серебро. В одно мгновение я переместился обратно и увидел нас в переполненной, дымной комнате женского общежития. Мы сидели рядом на полу, и я изучал её глаза и видел свою собственную тоску, отраженную в них. Ее поцелуй вывел мой мир из равновесия, и я понял, что с того момента, независимо от того, как сильно она это отрицала, мы были связаны.
Я сжал футболку крепче и вытащил ее. От нее все еще исходил едва уловимый аромат духов Сидни.
– Я возьму это.
Джеки кивнула:
– Пойди, присоединись к своим друзьям. Это займёт меня на некоторое время, чтобы настроиться.
– Вы должны найти ее, – сказал я, схватив её за руку. Я знал, что кажусь сумасшедшим и отчаянным... но, ну, в общем, это отчасти то, чем я являлся на тот момент. – Вы ведь знаете. Если что-то произойдёт с ней... Я не смогу... это...
Слезы блестели в глазах Джеки, и к моему удивлению, она обняла меня.
– Я сделаю всё, что смогу. На данный момент ты должен прийти в себя.
Я не знал, достиг ли я этого к тому времени. Когда я вернулся к Эдди, Маркусу и другим, они все были так заняты собственными заботами, что никто не заметил меня. Эдди увидел, как я приблизился. Его лицо все еще было наполнено горем.
– Я пытался, – прошептал он. – Адриан, я пытался. Я никогда, никогда не оставил бы её, если бы знал. Я остался бы с нею до конца. Я отдал бы свою жизнь и...
Я должен был насильно нажать кнопку паузы на своих собственных чувствах, когда имел дело с его. Эдди потерял другого человека. Не повезло, вот и все. Он – один из самых крутых, способных стражей, но он не мог поверить, что продолжает видеть эти неудачи, лежащие у его ног. Глядя в его глаза, я понял, что его поглощает сильная ненависть к самому себе. Я был хорошо знаком с этим чувством, так как изрядная его доля присутствовала во мне самом.
– Я знаю, что ты пытался, – сказал я. – Но ты не смог бы ничего сделать.
Он покачал головой и посмотрел с потерянным выражением лица:
– Я был идиотом. Я не должен был купиться на заклинание вещи. После того, как я видел ее с огнем, это казалось таким... ну, настоящим. Я ей поверил. Это имело смысл.
Я улыбнулся без тени юмора:
– Потому что это – то, что она делает. Она обучена тому, чтобы заставить людей поверить во что-то. И перехитрить их. У тебя не было шанса.
Она также была готова продать свою жизнью, чтобы спасти своего друга, но никто не подготавливал ее к этому поступку. Это было просто что-то внутри ее.
Эдди не поколебался так легко, и я оставил его со своим горем, как я ютился со своим. Эйнштейн сказал, что даже со стабилизатором настроения плохие вещи будут делать меня грустным, а хорошие – счастливым. Он оказался прав, потому что когда я сидел там со своим полностью разваливающимся на куски миром, я чувствовал, как будто никогда не принимал ни одной из тех таблеток. Темное, удушающее отчаяние, которое, я думал, было изгнано, рухнуло вокруг меня, просачиваясь в каждую часть моего существа. Я ненавидел себя. Я ненавидел свою жизнь, потому что в ней не было Сидни.
Мои страдания кружили вокруг меня, и все было в точности так, как и в старые времена пользования духом, за исключением того, что сейчас дух отсутствовал. Если бы он был у меня, я не был бы ты бесполезен. Мне нечего предложить Сидни. У меня никогда не было ничего особенного.
Но у Джеки было. Если я и не мог вытянуть себя из удушающего отчаяния, то я мог бы найти кого-нибудь еще. Джеки выдержит. Она найдет Сидни, и кто-то, может быть, Маркус со своими вуду или Эдди с кулаками, смогут вытащить ее. Я цеплялся за малейшую искру надежды, раздувая ее в небольшое пламя, которое прогоняло тьму из моего сердца. Облегчая вину и ненависть к самому себе, я говорил себе быть сильным. Ради Сидни. Она верила в меня.
Но когда Джеки вернулась, я мог сказать по ее лицу, что заклинание не сработало.
– Я старалась, – сказала она, её глаза покраснели. – Мне показалось, что я связалась с ней, но не за что было зацепиться. Никаких картинок. Только тьма.
– Она жива? – спросил я, не узнавая собственного голоса.
– Да, – произнесли в один голос Джеки и Маркус. Я всё ещё вопросительно смотрел на них.
– Если бы она умерла, я смогла бы произнести заклинание, – без уточнений сказала Джеки.
– Они не станут убивать ее. Это не в их стиле, – сказал Маркус. – Они слишком ценят своих людей. Они просто заставят её думать по-другому.
– Отправят ее на переобучение, – тихо сказал я.
Он развел руками в беспомощном жесте:
– Ну, они называют это так.
– Насколько они действительно могут ее изменить? – спросил Эдди. – Я имею в виду... это Сидни. Она будет прежней... так? Она сможет дать им отпор.
Маркус долго молчал, прежде чем ответить.
– Конечно. – Он не был таким хорошим лжецом, как Сидни. У меня он спросил: – Она никогда не делала соляную татуировку, не так ли?
Я покачал головой, но по его лицу мог сказать, что он и так знал ответ. Я ничего не сказал о возможной, но недоказанной защите, которую давало Сидни пользование магией. Мы не имели ничего, кроме слова Инес, но Сидни сохраняла оптимизм насчет проведения экспериментов на себе, когда будет время. Которое теперь, очевидно, истекло.
– Однажды все устроится, – говорила она мне. – Тогда у нас будет время.
Я не ложился спать всю ночь, неспособный найти покой. На следующий день наше окружение вызвали на встречу к Кларенсу с алхимиком по имени Маура. Она была в возрасте Сидни с каштановыми волосами, обрезанными в тупом стиле. Она носила униформу Амбервуда
– Я новый алхимик, назначенный на Палм-Спрингс, – сказала она чопорным голосом. – Я буду вашей связью в столкновении с любыми разногласиями мороев, которые могут случиться. Я так понимаю, что Вы главным образом приспособились, Принцесса, и я сомневаюсь, что у нас будет какая-нибудь причина в чрезмерном общении.
Все остальные смотрели мрачно. К настоящему времени все узнали, что Сидни была схвачена, хотя все причины не были широко известны. Те, кто не знал о Сидни и обо мне, полагали, что они схватили ее, потому что она была слишком близка с нами... что, действительно, было не далеко от правды.
Маура вручила нам всем визитные карточки.
– Здесь мой электронный адрес и номер телефона, если вам нужно будет со мной связаться. У вас есть какие-то вопросы?
– Да, – сказал я. – Где Сидни и Зоя Сейдж?
Улыбка Мауры была вежливой, как у политика, но я видел лед алхимика в ее глазах. Я сомневался, что она могла находиться со мной в одной комнате, если бы знала предысторию Сидни, но очевидно, что у Мауры были обычные презрение и недоверие к моей расе.