Эш задумался, брови выгнулись еще изящнее, лицо смягчилось и стало очень похожим на то, каким Юрий впервые увидел его: лицо спокойного, большого, нежного человека, возможно более человечное, чем любое, которое он когда-либо знал.
Внезапно у Юрия возникла весьма привлекательная мысль, что Эш, живущий вечно, стал более сострадательным. Но это была неправда. Это создание могло отнимать жизнь, и он убил бы Гордона не задумываясь, если бы Роуан каким-то образом не заставила сердце Стюарта остановиться навсегда. Это создание могло сделать все возможное, чтобы добраться до Моны, Моны-ведьмы, которая могла воспроизвести другого Талтоса. Как, во имя Божие, мог он защитить Мону?
Внезапно все показалось спутанным, смешанным, непреодолимым. Разумеется, он мог взять Тессу с собой; он мог позвонить им и умолять их приехать, и они согласились бы, а он снова оказался бы дома и встретился со старшинами еще раз, и они стали бы его хранителями и друзьями. Они помогли бы ему понять, что делать. Они сняли бы бремя решений с его плеч.
– И я стану защищать Мону, – спокойно сказала Роуан.
Он был потрясен. Проницательная ведьма читала его мысли. Сколько всего она могла прочесть в их сердцах и душах? Как мог Талтос обманывать ее и пытаться одурачить?
– Я не враг Моне Мэйфейр, – сказал Эш, очевидно с легкостью уловивший его мысль. – Вы ошибались по этому поводу с самого начала. Я никогда не буду угрожать жизни ребенка. Я никогда не стану принуждать женщину к чему бы то ни было. У вас и так много поводов для беспокойства. Оставьте Мону Мэйфейр на попечение этих двух ведьм, которые ее любят и будут заботиться о ней. Предоставьте им заботы о семье. Несомненно, то же самое скажут вам старшины, когда вы встретитесь с ними. Пусть семья сама занимается своими делами. И пусть орден очистится сам.
Юрий хотел ответить. Но не знал, что сказать. «Я хотел бы, чтобы все это оказалось правдой»?
Неожиданно к Юрию приблизился Эш и покрыл его лицо нежными поцелуями. Юрий взглянул вверх, преисполненный любви, а потом, обхватив Эша за шею, поцеловал гиганта в губы.
Поцелуй был крепким и целомудренным.
Где-то в глубине мозга промелькнули легкомысленные слова Сэмюэля о том, что он влюбился в Эша. Его это не задело. Это был вопрос о полном доверии. Доверие доставляет такое облегчение человеку, такое чарующее чувство связи, что ты становишься беспечным и тебя могут уничтожить.
– Я заберу тело, – сказал Эш. – И захороню там, где люди вряд ли когда-нибудь его найдут.
– Нет, – сказал Юрий. Он глядел прямо в большие, спокойные глаза Эша. – Я уже упоминал о том, что говорил по этому поводу с Обителью. Когда вы будете в нескольких милях отсюда, позвоните им. Я сообщу вам номер. Попросите их приехать сюда. Мы позаботимся о теле Стюарта Гордона и обо всем прочем.
Он двинулся прочь от Эша и встал в ногах распростертого тела. Каким тщедушным выглядел Гордон в смерти. Гордон! Ученый, вызывавший всеобщее восхищение, друг Эрона, наставник молодежи. Юрий наклонился, стараясь никак не потревожить тело, просунул руку во внутренний карман пиджака Гордона и нашел там пачку маленьких белых карточек.
– Вот здесь, это номер Обители, – сказал он Эшу, выпрямляясь, и вложил одну карточку тому в руку.
Он снова оглянулся на тело.
– Здесь не осталось ничего, что бы связывало кого-нибудь с умершим человеком, – сказал он.
И, осознав внезапно удивительную истину этих слов, Юрий чуть не рассмеялся.
– Как удивительно, – объявил он. – Он просто мертв – и ни единого следа насилия. Позвоните по этому телефону, и они приедут. Они заберут нас всех домой.
Он повернулся и посмотрел на Роуан и Майкла.
– Я вскоре свяжусь с вами.
Лицо Роуан было печально и непроницаемо. Майкл выглядел явно обеспокоенным.
– А если вы не позвоните, – сказал Майкл, – мы будем знать, что ошибались.
Юрий усмехнулся и покачал головой.
– Я понимаю теперь, как это могло произойти; я вижу слабость и очарование.
Он оглядел комнату, испытывая при этом смешанные чувства. Часть его ненавидела ее так сильно; часть его видела ее как святилище гибельного романтизма; часть его не могла вынести мысль об ожидании ради спасения. Но он действительно слишком устал, чтобы думать о чем-то еще или делать это как-нибудь по-другому.
– Я поговорю с Тессой, – сказала Роуан. – Я объясню ей, что Стюарт очень серьезно болен и что вы собираетесь остаться с ней, пока не придет помощь.
– Ох, это было бы очень мило с вашей стороны, – сказал Юрий и только теперь впервые почувствовал, как неизмеримо устал.
Он сел на стул возле стола.
Его взгляд упал на книгу свода законов, как Стюарт назвал ее – справедливо или нет, судить трудно. Юрий не был уверен, какое название было бы подходящим.
Он увидел длинные пальцы рук Эша, сомкнутые на обеих сторонах книги, поднятой им и прижатой к груди.
– Как я смогу связаться с вами? – спросил его Юрий.
– Вы не сможете, – ответил Эш. – Но в один из ближайших дней, обещаю, я сам свяжусь с вами.
– Пожалуйста, не забудьте своего обещания, – попросил его Юрий утомленным голосом.
– Я должен буду предостеречь вас кое о чем, – мягко, задумчиво сказал Эш, держа книгу, словно это был своего рода священный щит. – В грядущие месяцы и годы, – продолжил он, – вы можете увидеть то здесь, то там нечто похожее на меня. Это может случиться в любой момент, при любых обстоятельствах. Даже не пытайтесь подойти ко мне, окликнуть меня. Я нахожусь под такой особой охраной, какая вам не может и присниться. Вам не удастся последовать за мной, чтобы меня догнать. Скажите то же самое членам вашего ордена. Я никогда не признаю и никогда не подтвержу ничего из того, что рассказал вам. И ради бога, пожалуйста, предупредите их, чтобы они не ходили в долину. Маленький народ вымирает, но до тех пор, пока он существует, маленькие люди могут оказаться в высшей степени опасны. Предостерегите их всех: сторонитесь долины.
– Значит ли это, что я могу рассказать им все, что видел?
– Да, вы должны сделать это, вы должны быть совершенно искренни с ними. Иначе вам не следовало бы возвращаться домой.
Юрий взглянул на Роуан, а затем на Майкла. Они подошли ближе и встали по обе стороны от него. Он почувствовал, как рука Роуан коснулась его лица, когда она поцеловала его. Он почувствовал руку Майкла у себя на плече.
Он не мог сказать ничего. У него не осталось слов. Возможно, и слез у него тоже не осталось.
Душевный подъем, охвативший Юрия, был настолько чужд его ожиданиям, его радость была столь удивительна, что он мечтал рассказать им, дать им знать о своих чувствах. Люди из ордена приедут забрать его. С чудовищным предательством было покончено. Они едут сюда, его братья и сестры, и он сможет раскрыть им свою душу, рассказывая об ужасах и чудесах, которые видел.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});