«Боже, помоги мне, — подумал Хейм. — Я же хотел пощадить их чувства до завтра».
— Не знаю, — ответил он.
— Черт побери! — Иррибарн резко выпрямился. — Что это вы говорите?
Хейм медленно, словно клещами вытаскивая из себя слова, рассказал о том, что Флот Глубокого Космоса стоит на приколе с зачехленными орудиями, в то время как в Парламенте продолжаются дебаты, и не исключено, что одни лишь пиратские набеги «Лиса» являются преградой для возобновления переговоров, которые для Алерона представляют собой лишь наиболее эффективную разновидность войны.
— Мы… мы… вы… и это астронавты… — Иррибарн с трудом овладел собой, сделал глубокий вдох и тихо сказал:
— Ваш корабль курсирует в системе Авроры. Неужели вам не удалось добыть никаких доказательств того, что мы живы?
— Я пытался, — ответил Хейм. Он ходил из угла в угол, нещадно дымя трубкой, стуча каблуками, заложив ненужные сейчас огромные руки за спину и стиснув их так, что побелели ногти. — Пленников, которые были отправлены на Землю в числе прочих трофеев, возможно, допросили. Сделать это нелегко. У алеронов реакции иные, чем у людей. Но кто-то мог все-таки выудить из них правду! Видимо, никто и не пытался.
Кроме того, я однажды прошел вблизи Новой Европы. Это не так уж трудно, если быть попроворнее. Большинство их защитных спутников все еще не оборудованы, и мы не заметили ни одного боевого корабля, который угрожал бы нам. Поэтому я сделал фотографии, весьма четкие, на которых видно, что разрушен только Сюр д’Иовни, а над Гарансом никакого огненного смерча не было и в помине. Послал эти фотографии на Землю. Думаю, что кое-кого они убедили, но, видимо, все же не тех, кого надо бы. Не забудьте, что сейчас многие политические карьеры связаны с делом мира. Поэтому человек, который мог бы признаться в собственной неправоте и занять верную позицию, если бы дело касалось только его одного, будет испытывать колебание по поводу того, стоит ли тянуть за собой всю партию.
О, я уверен, что настроение общественного мнения на нашей стороне. Это началось еще тогда, кода мы только готовились к экспедиции. Вскоре после того, на Строне, где мы пополняли свои арсеналы, я встретил несколько человек, только что приехавших с Земли. Они сказали, что идея дать отпор элеронам находит все больше сторонников. Но это было четыре месяца назад.
Хейм вынул трубку изо рта, остановился и продолжал более спокойно:
— Я догадываюсь, какой очередной аргумент выдвинула фракция примирения. «Да-да, — вероятно, сказали они, — возможно, новоевропейцы и в самом деле еще живы. Так разве их спасение не является сейчас самым важным? Посредством войны мы этого не добьемся. Алероны смогут уничтожить их, когда им только заблагорассудится. Нам придется отдать Новую Европу в обмен на жизнь находящихся там людей». Вероятно, подобные речи звучали в Парламенте и сегодня вечером.
Иррибарн уронил голову на грудь и что-то пробормотал по-французски. Потом вдруг резко сказал:
— Но они все равно погибнут. Неужели это непонятно? У нас осталось всего несколько недель.
— Что? — взревел Хейм. Его сердце тяжело ухнуло. — Неужели враг собирается выжечь вас?
«Сделать это не составляет никакого труда, — подумал он в ужасе. — Взорвать в один прекрасный день на орбите спутника тысячу или около того мегатонн — и большая часть континента утонет в огне. Мэдилон».
— Нет-нет, — сказал колонист. — Ресурсы планеты нужны им самим для укрепления защитной системы. Континентальная огненная буря или радиоактивное заражение слишком дорого обошлось бы им самим. А вот витамин С — другое дело.
Постепенно картина прояснилась. Ни на секунду не сомневаясь в том, что Земля поспешит им на помощь, жители расположенного на побережье Пейз д’Ж Экспо бежали в глубь материка, в леса и горы Оут Гаранс. Эта фактически неисследованная дикая местность была столь богата дичью и съедобными растениями, сколь богата ими была Северная Америка до появления там белого человека. Имея в своем распоряжении современную технику и не испытывая неудобств перенаселения, люди быстро обустроились. Вряд ли нашелся бы там человек, не имеющий охотничьего, рыбацкого и туристского снаряжения, равно как и флайера, способного летать на любые расстояния. Используя летный камуфляж и соблюдая осторожность, люди без особого труда прятали от элеронов разбросанные повсюду домики и летние коттеджи, и, конечно, обнаружить все пятьдесят тысяч этих строений было просто невозможно. Изредка, когда враги все же натыкались на какие-то жилища, их обитатели могли укрыться в палатке, в пещере или под навесом.
Портативные аккумуляторы, в равной степени способные использовать солнечный свет, ветер или бегущую воду, тоже относились к числу обычного, похожего на дорожное, снаряжения. Стандартные миниатюрные передатчики поддерживали коммуникационную сеть. Подслушивание мало что давало противнику. Алероны располагали переводчиками с французского, но в силу своей собственной окостеневшей культуры, лишенной каких бы то ни было диалектов, не учли, что земляне станут переговариваться, к примеру, на наречии басков или каком-нибудь другом. Наиболее смелые из числа землян периодически делали набеги на врага, остальные просто прятались.
В силу того, что Новая Европа имеет небольшой наклон оси, в ее умеренной зоне преобладает мягкая и дождливая зима, даже на сравнительно больших высотах. Одним словом, люди, казалось бы, могли держаться бесконечно.
Однако они все же были не на Земле. Жизнь возникла и развивалась здесь сама по себе в течение двух или трех миллионов лет. Сходные условия привели к сходной химии. Человек мог получить из местной пищи почти все необходимое. Но сходство — это все же не идентичность. Кое-что на Новой Европе отсутствовало, особенно это касалось витамина С. Беглецы захватили с собой запас пилюль. Теперь этот запас подходил к концу. Алероны удерживали в своих руках фермерские земли, где росли земные растения, и города, где находились необходимые биохимические предприятия.
Цинга убивает медленно, начиная свою разрушительную работу с десен и перебираясь затем на мышцы, пищеварительные органы, кровь и кости. Чаще всего жертва умирает от какой-нибудь другой болезни, которой она уже не в силах сопротивляться. Однако, так или иначе, но человек умирает.
— И они знают об этом, — проскрежетал Иррибарн. — Эти дьяволы, они знают, в чем наша слабость. Им остается только ждать. — Он поднял кулак. — Неужели же мы не сможем пристыдить Землю и заставить ее действовать?
— Не знаю, — уныло отозвался Хейм. — Конечно, можно попробовать. Но… может быть, я шизофреник… но мне все чудятся эти бесконечные споры. «Ничего, кроме переговоров, пока мы не сделаем стимулирующих уступок». Я более чем уверен в том, что окажись «Лис» в Солнечной Системе, ему уже не позволят снова покинуть ее. Закон, видите ли, предусматривает наличие ядерного оружия только на судах армии Мирного Контроля, и это распространяется также на пусковые установки. А у нас есть и то, и другое. Формально сейчас мы владеем этим на законных правах, однако все будет иначе, когда мы окажемся в пространстве, принадлежащем Федерации.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});