Провера прожил в Риме всего несколько дней и должен был возвратиться в Австрию. Цизальпинская республика, пользуясь счастливым случаем овладеть некоторыми провинциями святейшего престола, объявила войну Ватикану. Увидев, какая гроза собирается над ними, расслабленные и безрассудные старцы Римского двора пали на колени и дали Цизальпинской директории все, чего она потребовала.
Если в подобном поведении нельзя найти и следа той древней политики, которая так прославила Ватикан за последние столетия, то это объясняется тем, что римский режим обветшал. Светская власть папы не могла больше держаться; она шла к своему концу так же, как суверенитет князей церкви в империи[84].
V
Неаполитанский двор находился под руководством королевы, женщины умной, но понятия которой были столь же беспорядочны, сколь и страсти, владевшие ее сердцем. Договор, подписанный в Париже в октябре 1796 года, не изменил настроений этого правительства, не перестававшего вооружаться и причинять беспокойство в течение всего 1797 года. Между тем никакой договор не мог быть для него более благоприятным.[85]
Когда Наполеон находился в Комарке, угрожая Риму, князь Пиньятелли-Бельмонте, неаполитанский посланник, следовавший за главной квартирой, передал ему при свидании с глазу на глаз письмо королевы с заявлением, что она готова двинуть 30 000 человек для защиты Рима. «Благодарю вас за это откровенное признание, – отвечал ему главнокомандующий, – и могу вам ответить подобной же откровенностью».
Он позвонил своему секретарю, распорядился принести досье Неаполя и вынул из него депешу, которая была им послана Директории в ноябре 1796 года, до взятия Мантуи. В депеше говорилось: «Затруднения, которые я испытываю с приближением Альвинци, не мешают отправке 6000 ломбардцев и болонцев для наказания Римского двора; но необходимо предвидеть, что неаполитанский король может двинуть 30 000 человек для защиты святейшего престола.
Следовательно, я пойду на Рим только тогда, когда Мантуя сдастся и прибудут подкрепления, которые вы мне обещали, чтобы в случае если Неаполитанский двор нарушит Парижский договор, я мог располагать 25 000 человек для овладения Неаполем и принуждения двора искать убежища в Сицилии». Специальный курьер, которого этот посланник отправил в ту же ночь, без сомнения, имел назначение уведомить королеву, каким образом был встречен ее намек.
Со времени Парижского мира неаполитанские послы при иностранных дворах стали вести себя более враждебно и нагло по отношению к французам, чем это было во время войны. Нередко эти послы позволяли себе говорить вслух, что мир будет непродолжителен и т. д.
Такое безумное поведение не мешало Неаполитанскому кабинету строить воздушные замки. Во время совещаний в Момбелло, в Удине и в Пассарьяно уполномоченный королевы пытался заполучить острова Корфу, Занте, Кефаллинию, Сент-Мор, округа Мачерета, Феррара, Анкона и герцогство Урбино; он зашел настолько далеко, что выразил желание обогатиться за счет наследства папы и Венецианской республики; все эти приобретения королева хотела сделать при содействии Франции, а особенно многого ждала она от вмешательства Наполеона.
Эти претензии были только забавны. Они являлись доказательством безрассудства и развращенности лиц, управлявших самым капризным и самым непоследовательным в Европе кабинетом, в то время как неаполитанская армия была самой худшей из армий Италии. Неаполитанский трон пережил Кампоформийский мир и мог бы существовать спокойно и счастливо среди бурь, потрясавших Европу и Италию, если бы он руководствовался более здравой политикой.
VI
Пришлось уступить мольбам ломбардцев и установить для них республику под названием Транспаданская.
В нее входила вся Ломбардия, то есть вся местность, расположенная на левом берегу По, от Минчио до Тичино.
Циспаданская республика протянулась по правому берегу По – от пармских владений, которые не вошли в ее состав, до Адриатического моря. Ее конституция была установлена декретом Конгресса депутатов, избранных нацией, и передана на всенародное утверждение.
Она собрала громадное большинство голосов и в конце апреля была введена в действие. Дворянство и духовенство сумели добиться избрания своих представителей на все должности. Буржуазия обвиняла их в отсутствии приверженности к новому порядку вещей. Недовольство было всеобщим. Наполеон почувствовал необходимость дать обеим республикам окончательное устройство.
Как только Момбелльская конвенция, содержавшая основы окончательного мира и подписанная маркизом Галло, была отвергнута Венским кабинетом, Наполеон создал Цизальпинскую республику. Он решил образовать ее из двух республик – Циспаданской и Транспаданской. Это объединило бы под единой властью 3 или 4 миллиона жителей и придало бы государству большую силу, способную влиять на дальнейшие события.
Переговоры с властями этих обеих республик, с целью побудить их к добровольному объединению, и подробности устройства Цизальпинской республики составляли часть его работы во время пребывания в Момбелло. Власти Циспаданской республики упорно отказывались от объединения, противоречащего их областническим предубеждениям. Власти Реджио, Модены, Болоньи и Феррары с трудом подчинились необходимости объединения, во главе с единым правительством.
Дух партикуляризма повсюду препятствовал объединению населения обоих берегов По. Вероятно, это не удалось бы произвести с их полного согласия, не возбудив надежды на то, что такое слияние – лишь прелюдия к объединению всех народов полуострова под властью одного правительства. Тайная склонность всех итальянцев к образованию единой великой нации взяла верх над мелкими страстями местных властей.
К этой общей причине присоединились еще два частных обстоятельства: Романья, уступленная папой по Толентинскому договору, объявила себя независимой под названием Эмилия и не пожелала присоединиться к Циспаданской республике из-за антипатии к Болонье. Однако народ Романьи воспринял с энтузиазмом мысль о вхождении в состав Цизальпинской республики и в многочисленных петициях просил о ее образовании.
В то же время Венеция и материковые области, обеспокоенные тайной переговоров о предварительном мире, голосовали в народных собраниях за образование Итальянской республики. Этими двумя обстоятельствами устранялись все препятствия; дух партикуляризма склонился перед государственным разумом и частные интересы стушевались перед общими. Общее соглашение об объединении было достигнуто.
Новая республика была названа Цизальпинской республикой. Милан объявлен ее столицей. Этим были недовольны в Париже, где хотели назвать ее Трансальпийской, но, поскольку мечты итальянцев постоянно стремились к Риму и к объединению всего полуострова в одно государство, слово «Цизальпинская» льстило этим стремлениям, и итальянцы хотели его держаться, не осмеливаясь принять наименование «Итальянская республика».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});