Темпл позвонила снова. Панда полез в карман за носовым платком, чтобы высморкаться, и успел начать разговор первым, прежде чем она напала на него с расспросами о Люси.
— Как идут съемки нового сезона?
— Если не считать того, что продюсеры постоянно орут на меня и Кристи, — сказала она, — все проходит отлично.
— Вы обе потрепали им нервы. Вам вообще повезло, что они не успели заменить вас, иначе обеим пришлось бы искать новую работу.
— Да они бы локти кусали! — возразила Темпл. — Публике надоело старое шоу, им понравится новый подход. В нем есть душа. Кристи все равно придется ходить в красном бикини, зато ей выделили больше эфирного времени, и она прекрасно им распоряжается. — Он услышал, как она чем-то хрустит. Яблоко? Сельдерей? Печенье, которое она позволяет себе изо дня в день? — Теперь тренировки стали куда веселее, — добавила Темпл. — И я на самом деле заплакала сегодня. Самыми настоящими слезами. Рейтинги взлетят до небес.
— Стоит только подумать об этом, и у меня сразу появляется ком в горле, — протянул он и тут же закашлялся, хоть и пытался этот кашель заглушить.
— Нет, правда, — продолжала Темпл — Эта участница… Эбби… в детстве над ней ужасно издевались… До меня… это только дошло. У каждого своя история. Я не знаю, почему у меня не хватало времени слушать их внимательнее раньше.
Он знал почему. Чрезмерное внимание к страхам и волнениям других могло бы заставить ее задуматься над своими собственными проблемами, а Злая королева не была к этому готова.
Она продолжала с набитым ртом:
— Обычно после пары недель съемок я начинаю хрипнуть от того, что кричу на людей, но послушай, что я тебе скажу…
— Лучше мне этого не слышать. — Он хлебнул воды, чтобы подавить очередной приступ кашля.
— Я думала, Люси сошла с ума, когда заговорила о своем подходе к тренировкам под девизом «достаточно хорошо», но что-то в этом есть. Я работаю по долгосрочной программе, которая кажется более реальной. И… как тебе такое? У нас целый раздел программы отведен съемкам скрытой камерой. В этой части мы учим зрителей читать этикетки на продуктах, устраивая потасовки в супермаркетах!
— За это ты точно получишь «Эмми»!
— Уныние тебя не красит, Панда. Смейся сколько хочешь, зато мы наконец можем помочь людям. — А потом добавила, потому что хотела, чтобы он думал, будто она сурова, как никогда: — Перезвони Макс. Она оставила три сообщения на автоответчике, а ты не позвонил ни разу.
— Потому что с ней я тоже не хочу разговаривать, — проворчал он.
— Я вчера звонила Люси. Она до сих пор в твоем доме.
У него завибрировал мобильный, и это дало ему повод отключиться. К несчастью, звонила Кристи.
— У меня нет времени разговаривать, — отрезал Патрик.
Она не обратила внимания на его слова:
— Темпл дала потрясающее интервью. Честное и душевное.
Еще мгновение он пытался понять, имеет ли она в виду ту серию о консультациях, которую только что закончили снимать они с Темпл. Продюсеры намеревались открыть этим выпуском новый сезон, зная, что лесбийские откровения Темпл вызовут приток новых зрителей.
— К концу шоу мы пригласим и Макс, — добавила Кристи, — и, глядя на них обеих, смягчится даже самый черствый человек. Зрителям понравится эта новая Темпл. А мне разрешат надеть платье.
— Готов поспорить, что оно будет обтягивающее.
— Ну, нельзя же получить все и сразу.
— А мне нужно только одно, — прорычал он, — чтобы ты и твоя подруга-чертовка оставили меня в покое.
Короткая пауза.
— Ты мог бы жить более размеренно, Панда, если бы следовал моим советам и перестал срывать злость на других.
— Сейчас я повешу трубку и отправлюсь на поиски окна этажом повыше, откуда было бы удобно выброситься.
Но как бы он ни жаловался на них, иногда казалось, что только их назойливые звонки и держали его на плаву. Эти женщины переживали за него. И они оставались единственной ниточкой, которая связывала его с Люси.
Осень пришла на Черити-Айленд рано. Туристы исчезли, воздух стал прохладным, а на кленах появились первые алые пятна. Написание книги, которое поначалу так изводило Люси, стало ее спасением, и она наконец отправила финальный вариант рукописи отцу.
Следующие несколько дней она провела на острове, гуляя по опустевшим пляжам. Она точно не знала, когда это произошло, но, переживая боль и гнев, она каким-то образом поняла, как именно собирается построить свое будущее.
Больше никакого лоббизма, который она ненавидит. Прислушается к своему сердцу и снова начнет напрямую работать с детьми. Но это не все. Совесть твердила ей, что надо использовать свою «славу секонд-хэнд» для защиты интересов детей в больших масштабах. На этот раз Люси собиралась делать это посредством того, что на самом деле вдохновляло ее, — написание книг и статей.
Когда ее самый жестокий критик — отец и по совместительству журналист — прочитал рукопись и позвонил ей, он подтвердил то, что она уже знала. «Люси, ты настоящий писатель».
Она собиралась написать собственную книгу, не о себе и своей семье, а о реальных детях, которые попали в беду, только не сухим академическим языком. Она планировала включить в этот сборник рассказы детей, их консультантов — все с целью привлечь внимание к проблемам самых беззащитных членов общества. Ее имя на книге должно было привлечь читателей. Это значило, что тысячи людей, быть может, даже сотни тысяч, которые раньше и не думали об обездоленных детях, услышат об их непростых судьбах из первых уст.
Но даже сейчас, составив четкий план действий, Люси не могла обрести спокойствие, к которому стремилась. Как она могла позволить себе влюбиться в Панду? Тяжелый ком огнем жег ее грудь, так что иногда казалось, она вот-вот загорится.
Рукопись была отправлена, приближался октябрь, так что она решила позвонить пресс-секретарю матери, которая свела ее с журналисткой из «Вашингтон пост». В один из последних дней сентября Люси сидела на застекленной веранде, прижав к уху телефон, и давала интервью, которого избегала столько месяцев.
«Это было унизительно… я запаниковала… Тед — один из лучших мужчин, которых я когда-либо знала… последние пару месяцев я работала над книгой моего отца и пыталась разобраться в себе… планирую написать собственную книгу… в защиту прав детей, которые лишены голоса…»
О Панде она не упомянула.
После интервью Люси позвонила Теду, и у них состоялся разговор, который она не могла вынести раньше. Потом она начала собирать вещи.
Бри несколько раз заходила в свой бывший летний дом, с тех пор как Люси вернулась туда. Она пришла и на следующий день после интервью, чтобы помочь Люси собраться. Всего за пару месяцев она, Тоби и Майк прочно обосновались в жизни Люси, и та знала, что будет скучать по ним. Но как бы ни были близки они с Бри, Люси не могла говорить с ней о Панде. Она ни с кем не могла говорить о нем, даже с Мег.