остыл, но Кузю это совсем не смутило: он бросился на кухню и захлопал дверцей холодильника.
Аверин поднял салфетки и вздохнул. Печально потыкал вилкой котлеты и застывшее картофельное пюре. Котлету можно съесть и холодной, конечно…
Из кухни высунулся Кузя. В руках он сжимал внушительных размеров бутерброд.
– Может, вам погреть? – спросил он.
– Э… а ты умеешь?
– Ага. Тетушка Маргарита меня научила. Это очень просто, но займет немного времени.
– Отлично, тогда держи.
Аверин протянул диву тарелку с пюре и котлетой.
Кузя забрал ее и опять захлопал шкафами и чем-то загремел. Аверину стало интересно, и он заглянул на кухню.
В руках у дива оказалась сковородка. Он подошел к плите, включил газ и выпустил изо рта тоненькую струйку огня.
– Надеюсь, при Маргарите ты так не делал.
– Не-а. У нее спички в фартуке лежат обычно. – Кузя улыбнулся, поставил сковороду на огонь, налил масла из бутылки и, взяв длинную плоскую деревянную лопатку, подцепил ею сначала пюре, потом и котлету и сложил в сковороду. Накрыл крышкой, подождал немного и выключил плиту.
– Сейчас нагреется.
– Хорошо. Я тогда в гостиной подожду. А чай? Ты умеешь делать чай?
– Конечно. Что там делать? Насыпал в чайник и кипятком залил.
– Тогда сделай.
– Ага. – Кузя зажег соседнюю конфорку и, взяв чайник, направился к раковине.
Через пару минут он вернулся с тарелкой. Аверин посмотрел на нее – еда была навалена как попало, но пригоревшей не выглядела.
– Ну… это лучше, чем было, – усмехнулся Аверин.
Вскоре Кузя снова появился, на этот раз с чашкой чая. Аверин поднес ее ко рту и пробовал. И тут же скривился.
– Ты в тюрьме не сидел, случайно? – поинтересовался он.
– Не-а.
– Тогда унеси это, вылей примерно две трети, а остальное разбавь водой.
Кузя выхватил чашку и метнулся на кухню. Аверин проводил дива взглядом. Было заметно, как Кузя старается угодить. Показать, какой он полезный и послушный. Хорошо бы, чтоб урок пошел ему впрок. Проверку див прошел блестяще. Можно начинать учить его по-настоящему серьезным вещам. Вот бы еще как-то решить вопрос с его классом… Аверин так и не придумал, что делать с этой проблемой. Он был готов даже пойти на работу в Управление, но тогда он получит Кузю всего на год. И только через несколько лет сможет заново подать на него запрос.
Появился Кузя с чашкой. На этот раз чай оказался вполне приемлемым.
Кузя поставил чашку, сел на стул задом наперед, обхватил спинку руками и положил на нее подбородок.
Аверин принялся за сырники.
– Почему вы просто не наказали меня? – спросил наконец Кузя. – Вы же могли меня избить, а я не смог бы сопротивляться.
– Я не хочу тебя бить, Кузя. И ломать не хочу. Ты жизнерадостный, азартный, умный, сильный и хитрый. И я хочу развивать твои таланты и использовать их себе во благо, а не во вред. Если бы я тебя избил, разве ты бы сдался? Нет. Ты бы стал действовать против меня еще умнее и хитрее.
– Ага. – Див задумался, а потом спросил: – Но я все равно не понимаю, зачем нужны все эти правила. Хорошо, надели вы на меня ошейник. Я больше не могу убивать. Почему мне не пойти учиться, не стать сыщиком или журналистом? Я купил бы дом и жил как человек. Почему я должен служить колдуну?
– А скажи, Кузя. Вот работаешь ты сыщиком и встретил плохого человека, очень плохого. Убить ты его не сможешь, но наказать – запросто. Накажешь ты его?
– Наверное… – Кузя пожал плечами. – А может, посажу в тюрьму.
– Потому что ты, Кузя, пацифист. Ты совсем не агрессивный. А подумай о других дивах. Вы прекрасно умеете трактовать приказы, расставлять приоритеты и обходить правила. Как быстро див без контроля начнет нападать? Ведь слабые люди – его пища.
– Но люди тоже нападают…
– Да, но остановить человека намного проще. И те, кого остановили, тоже лишены свободы. Смотри, даже ты постоянно проверяешь границы и нарушаешь приказы. Поэтому колдуны устанавливают правила. Правила – это не что иное, как способ контролировать и управлять дивом. У каждого дива должен быть колдун, который отвечает за его поведение перед обществом.
– Понятно. – Кузя замолчал и некоторое время просто наблюдал за Авериным, а потом внезапно спросил: – Гермес Аркадьевич, а что такое «оргия»?
– Чего?! – Аверин отложил вилку. – Какая еще оргия?
– Ну, Белка некоторых приглашала на оргию. Меня тоже звали.
– А, ясно. Оргия – это когда собираются несколько человек и предаются друг с другом любовным утехам. Знаешь, что это?
Кузя кивнул и замолчал.
– А научите меня любовным утехам, пожалуйста, – чуть позже попросил он.
– Что?! – Аверин чуть не поперхнулся чаем.
– Ну, я только видел, как это делают. Причем издалека, меня Сомовы всегда из спальни выставляли. Из памяти еще кое-что знаю. Но не очень понимаю, что именно надо делать. Что вообще возбуждает людей? Голое тело?
– Так, Кузя. Давай обойдемся без «любовных утех». Ни на какую оргию ты не пойдешь. Кроме прочего, там еще и много пьют и употребляют наркотики. Хотя…
Он замолчал, задумавшись.
– Вот что. Эта «оргия» может проходить в доме Ушкова. Если он жив, конечно, а не сожран вместе с товарищем. Пойди туда, но как только узнаешь адрес, сразу уходи. Придумай что-нибудь.
– Ага. Скажу, что пойду за алкоголем. А потом скажу, что меня повязали и поэтому я не вернулся.
– Да, подойдет. Но будь осторожен. Там может быть логово демона. Если почуешь его – уходи оттуда немедленно.
– Ага. А… еще: можно я завтра с утра к Анастасии сбегаю? Хочу с ней на одну важную тему поговорить.
– Конечно. Завтра я дома, можешь меня не охранять, с этим справится Владимир, не зря же он все время здесь шастает, – Аверин криво усмехнулся. – Кстати, а что возбуждает дивов? Ну, кроме еды, разумеется.
– Сила колдуна. Демонстрация этой силы.
– И что хочется диву, когда он это чувствует?
– Напасть, сразиться, подчиниться. В зависимости от того, насколько силен колдун.
– Говорят, колдун Влад Цепеш был настолько силен, что дивы сами склонялись перед ним. Такое возможно?
Кузя кивнул:
– Думаю, да. Такой колдун вполне может быть. Ну или это очень слабые и трусливые дивы.
Он рассмеялся.
Глава 10
Ушел Кузя не с утра, а ближе к обеду. Все утро он вертелся вокруг Маргариты, помогая и заодно задавая вопросы про приготовление еды, заваривание чая и прочие кухонные премудрости. Успокоился только после того, как сварил под ее руководством какао.
Аверин же, обложившись газетами, принялся изучать