– Уэбб, пожалуйста, не надо… – слабо пыталась протестовать Анна, но очередной поцелуй закрыл ей рот, и все остальное перестало иметь значение.
Наконец съемки были закончены, и они ехали обратно в уют и тепло старинного дома, где их уже ждала горячая еда и выпивка. Анна сидела между Ивом и Сарой. Уэбб раздобыл где-то одеяло и укутал ее – точно так же, как много месяцев назад в старом затхлом театрике Дипвуда. Он начал что-то говорить, но она не стала слушать и отвернулась. То, что произошло только что перед камерами, перед всеми этими людьми, было отвратительно. Она ненавидела Уэбба, но больше всего ненавидела саму себя. Как она могла допустить это? Как она могла в очередной раз допустить это? Ей срочно необходимо увидеться с доктором Брайтманом. Он должен помочь ей побороть это слепое желание; должен изгнать демона, сидящего внутри ее.
– Какой ты замечательный актер, Уэбб! Правда, она оказалась тоже неплохой актрисой, – голос Рии был таким же шелковистым, как и ее платье.
– Я ведь могу вернуть комплимент, малышка. Так что помолчи немного, ладно?
Запоздалая ревность Рии раздражала. Особенно сейчас, когда ему необходимо было разобраться в самом себе и многое обдумать.
Она была на съемочной площадке и вместе с ним ехала обратно, используя каждый толчок для того, чтобы посильнее прижаться к нему. Теперь она сидела в кресле, поджав под себя ноги, и исподлобья наблюдала за тем, как он раздевался, собираясь принять душ.
Черт побери, он не должен ничего объяснять Рие! Но есть вещи, которые он должен объяснить самому себе! В частности, его животную реакцию на Анну, когда она, промокшая и дрожащая, оказалась в его объятиях. В тот момент он забыл обо всем, кроме ощущения ее тела, кроме вкуса ее губ. Безумие! Наверное, он действительно сошел с ума.
– Потереть тебе спинку, дорогой?
Уэбб подумал о скрытой камере и вспомнил о том, что Рия еще может ему понадобиться.
– Это было бы просто замечательно. Думаю, что массаж мне бы тоже не повредил.
Итак, все роли были наконец распределены, и игра началась. В конце концов, он же актер, черт возьми! А Рия очень даже сексуальна, так же, как и многие другие женщины, с которыми он занимался любовью без любви. Ни одна из его связей не длилась дольше двух-трех месяцев. Большая же их часть не переживала следующего утра.
Уэбб вошел в ванную и включил душ. Не глядя на вошедшую следом Рию, он знал, что она уже раздета. Рия. Сколько лет он мечтал воскресить ее из мертвых! Но действительность превзошла все его ожидания.
Каждое движение Рии было рассчитанно «естественным». Повернув к нему мокрое смеющееся лицо, она спросила:
– Потереть тебе спинку прямо сейчас, или ты предпочитаешь заняться сначала чем-то другим?
– Она действительно иногда слишком увлекается, тебе не кажется? – хитро поглядывая на Гарриса, Ив Плейдел вполголоса продолжал: – Жаль, что ты не видел сегодняшних съемок. Это было весьма любопытно. Все на контрастах… Жгучая ненависть, притом совершенно искренняя, но только до тех пор, пока он не поцеловал ее… Интересно, что по этому поводу скажет доктор Брайтман? Она помчалась к нему сразу после съемок.
Гаррис не клюнул на эту удочку, хотя просмотр дневных экстр явно не доставлял ему удовольствия. Его голос звучал спокойно и бесстрастно, как всегда:
– Анна очень легковозбудимый и нервный человек, а доктор Брайтман умеет ее успокаивать. Мы ведь для этого его пригласили – приводить в порядок расстроенные нервы и предотвращать срывы.
Камера автоматически фиксировала все, что происходило в комнате у Уэбба Карнагана. Беседа между Анной и Галом Брайтманом тоже никуда от него не уйдет. В этом Гаррис был уверен. Недаром же он предложил Брайтману отдавать ему на хранение все записи бесед с «пациентами».
Он уставился на экран, но почти ничего не видел. В мозгу проносились различные варианты решения проблемы, которую они с Руфом Рэндаллом обсуждали незадолго до этого. В свое время он разберется в своих отношениях с Анной, но ему страстно хотелось продемонстрировать ей, что ее жестоко обманули. Тогда эта странная любовь – ненависть превратится в чистую ненависть. Может быть, Брайтман сможет помочь…
Итак, оставался Карнаган… и Карим, который слишком много болтал и на поверку оказался весьма ненадежным. Эти двое не слишком жаловали друг друга. Гаррис начал задумчиво поглаживать усы, и на его губах появилась едва заметная улыбка. Сценарий… Ну конечно! Решение содержится уже в самом сценарии. Необходимо только четко рассчитать время. Особенно если учесть, что со дня на день могут приехать Кэрол и Маркхем.
Зажегся свет. Оживленно переговариваясь, все начали подниматься со своих мест. Ив обсуждал технические подробности с вечно угрюмым оператором-постановщиком. Карим держался особняком и был мрачнее тучи. Ни Уэбб, ни Анна не пришли на просмотр. К Гаррису подошел Сал Эспиноза.
– Как тебе это понравилось? Сколько огня, сколько страсти!
Его улыбка была, как всегда, загадочной.
– Странно только, что ни он, ни она не пришли на просмотр.
Говоря это, он внимательно наблюдал за Гаррисом, и от него не укрылось странное выражение, промелькнувшее в обычно непроницаемых серых глазах. Но вот что именно это было? Злоба или триумф?
– Анна, наверное, внизу – она сейчас с Галом Брайтманом и Джиной. А что касается Карнагана…
– Анна-Мария мне говорила, что он не в очень хорошем настроении. Кстати, она тоже собирается присоединиться к брайтмановским сеансам медитации. Хотя, кажется, он сам называет их по-другому. Не помню, как именно, но это неважно.
Наконец Гаррис принял окончательное решение и спокойно перебил Эспинозу:
– Скоро ужин, а я хотел бы переговорить с тобой до него. У меня, кажется, возникла идея, как нам разрешить некоторые из наших маленьких проблем.
Анна довольно много выпила за ужином и решила не принимать снотворное, но заснуть не могла. Она заперла дверь. Точнее, обе двери. Если Гаррис захочет войти к ней, то поймет, что сегодня ей хочется побыть одной. Гаррис никогда не давил на нее, он был очень тактичен. С ним Анна чувствовала себя в безопасности, его любовь была постоянной и надежной, но не навязчивой. Ну почему она не могла ответить ему взаимностью? Это многое бы упростило.
И он был честен с ней – до определенного предела. Интересно, где он сейчас? Сидит за монитором и наблюдает за тем, чем занимаются остальные? Хотя какое она имеет право осуждать его? Она сама с трудом поборола желание одеться и подняться в башню. Наблюдать за ничего не подозревающими людьми в их самые интимные моменты, когда они не скрывают своих слабостей, – в этом было какое-то болезненное очарование.