Читать интересную книгу Мы выбираем звезды - Пол Андерсон

– Извините, – пробормотал покрасневший Рудбек. – Я вовсе не собирался читать вам лекцию.

– Не волнуйся, у меня слишком толстая кожа, чтобы я обращал внимание на такую ерунду. Валяй рассказывай.

– Gracias, сэр. Разрешите, я вкратце изложу наш основной принцип. Вы, безусловно, о нем слышали, поскольку он, как говорится, лежит на поверхности, но математическое обоснование получил совсем недавно. Проверки, которые выполняют роботы, авральные операции, чтобы предотвратить очередную катастрофу или свести к минимуму ее последствия, – дальше так продолжаться не может. Либо жизнь на Деметре исчезнет сама собой, несмотря на все наши усилия, либо уцелеет и станет развиваться. Во втором случае наша техника просто не будет успевать за эволюцией – если, конечно, мы не понаделаем такого количества машин, что они в конце концов вытеснят с планеты все живое.

– Знаю. Между прочим, хотя никто из политиков и весьма немногие из простых людей это понимают, похожая проблема стоит перед любым правительством. Мы не можем дожидаться, пока на планете установится экологический баланс. Перед тобой поставили задачу – выяснить, что можно предпринять. Теперь ты узнал от меня, что у лошади четыре ноги, так, может, объяснишь понятными словами, чего вам удалось добиться?

– Попробую. Роr favor, проходите. Хозяин из меня, конечно…

– Ничего страшного, – успокоила Кира. Модули – не люди, мысленно прибавила она. Рудбек показал им лабораторию, представил сотрудников, продемонстрировал оборудование, вызвал на один из дисплеев данные, на которые, по-видимому, хотел опереться в разговоре.

Организм – единое целое. Его многочисленные функции – пищеварение, поглощение и выделение, восприятие, реакция; органы чувств, метаболизм, электронные потоки, обратная связь, динамика, и так далее, – все служит единственной цели: выжить. Выжить и обеспечить продолжение рода; а для этого нужно одолеть врагов, которых у любого организма вполне достаточно. Получая хотя бы минимум питательных веществ, находясь в сравнительной безопасности от космического вакуума и излучений, он сможет выжить, окрепнет, залечит раны, справится с пораженными болезнью клетками и наверняка попытается расширить территорию, на которой обитает. Пример, который мгновенно приходит на ум, – человек, мозг которого представляет собой одновременно орган обработки информации и принятия решений, важнейшую из желез и источник желаний.

Экология по сути своей – совокупность правил, определяющих поведение живых организмов. Эти правила, которые могут быть сколь угодно сложными, в свою очередь являются результатом тысячелетий борьбы за выживание; в них отражены все изменения, которые претерпели организмы, приноравливаясь к капризам природы. Впрочем, многие так и не смогли приноровиться.

Виды погибают от природных катастроф, от столкновения с другим видом и от иных причин. На Земле исчезло немало великих рас, не говоря уж о менее значимых – с исторической точки зрения – народах. Как уязвима жизнь, тем более – перенесенная с родной планеты на чужие, до того совершенно бесплодные земли! Правда, если экологическая система – организм…

– Отталкивались мы от общеизвестного факта, – сказал Рудбек. – Лично я не удивлюсь, если вдруг выяснится, что о нем заговорили после самой первой экспедиции на Деметру. Можно продолжать, шеф? – Гатри промолчал. – Следовало, прежде всего, создать аналог нервной системы, причем достаточно сложный; не просто понатыкать кругом множество датчиков, которые передавали бы информацию компьютерам, а те отдавали бы приказы роботам. Хотя использовать нечто подобное, естественно, было необходимо. Мы стремились воспроизвести молекулярные структуры-симбионты, которые могли бы существовать в организмах растений и животных, если понадобится, взаимодействуя между собой на каком угодно расстоянии. Словом, хотели создать аналоги мозга и органов чувств. Но как это было сделать? Какими будут побочные эффекты и последствия? Наконец, кто будет принимать решения и выполнять их не раздумывая, как поступает человеческое тело, подчиняясь инстинктам и потребностям?

– Насколько я понял из твоих отчетов, вы ходили вокруг да около, пока не набрели вдруг на новую идею? – проговорил Гатри.

– Можно сказать и так, – ответил Рудбек, пожимая плечами. – Все началось с того, что Фаркуэр вздумалось пересмотреть теорию симбиоза на примере митохондрий и прокариотов.[139] Пользуясь данными, полученными на Деметре, она доказала, что теория, мягко говоря, несостоятельна. Затем Кристоффер формализовал ее выводы и применил тензорное исчисление Ямато… Короче, после доказательства всех гипотез мы принялись осуществлять их на практике.

– Верно, – подтвердил Гатри, линзы которого были нацелены на дисплей, – и вот ваш ребенок.

– Нет, не ребенок – эмбрион, – поправил Рудбек. – Распространяется он крайне медленно, сейчас его территория составляет шестьсот-семьсот квадратных километров. Причем он годится только для здешних климатических условий. Тем не менее, в пределах своих возможностей, он способен на многое – и учится. К примеру, нам сообщили, в тех областях, где холодные ночи, кусты можжевельника, посаженные рядом с побегами осины и ольхи, словно защищают деревья – укрывают их корни от стужи. Bueno, мы заметили, что эти породы и сами стараются расти поблизости друг от друга. А после проверки программ для роботов, которые сажают семена, выяснилось, что параметры в них постоянно изменяются! – В тоне директора явственно прозвучала гордость. – Иными словами, система расширяется самостоятельно. И слава Богу! Порой ей будет требоваться помощь, но, думаю, не слишком часто. Она приспособится к экологии Деметры, я вряд ли доживу до этого времени, но в конце концов на планете возникнет биосфера, нечто вроде гигантского живого организма.

– Обширней и медлительней империй,[140] – произнесла Кира. – Простите? – переспросил Рудбек.

– Строка из старинного стихотворения. Я думала о сигналах, которые будут пересекать континенты и океаны.

– Поймите, их перемещения не ограничиваются скоростью химических процессов. Вы же видели – в системе присутствуют электронные, фотонные, механические элементы. Со временем мы внедрим в нее искусственный интеллект, что, естественно, потребует дальнейшего усложнения системы, но тут я рассчитываю на помощь земных психонетиков.

– Ждать ответа на вопрос придется девять лет, – напомнил Гатри. – А твой ребенок должен расти и развиваться. Если хочешь, чтобы система приняла искусственный интеллект, заранее предусмотри в программе возможность его использования.

– Разумеется, – кивнул Рудбек. – Между прочим, мы готовы хоть сейчас подключить к системе модуль, чтобы проверить, как она работает. А что касается остального – что ж, будем ждать, пока появится настоящий кибермозг.

– Почему?

– Надо отработать все до мелочей, чтобы ни у кого не возникало ненужных опасений.

– Опасений? Значит, существует какой-то риск?

– Вряд ли. Впрочем, точно сказать не могу, поскольку попросту не знаю, чего можно ожидать.

– И не узнаешь, пока не попробуешь. Слушай, подключи меня!

– Вы серьезно, шеф?

– Честно говоря, за этим я к тебе и явился. Поначалу меня одолевали сомнения, но, прослушав твою лекцию и увидев лабораторию, я принял решение. Ну, чего мнешься? Или доброволец не подходит?

– Вы можете пострадать.

– Чепуха! Если бы ты только мог представить, что мне довелось пережить! Эта штуковина всего-навсего позволит мне понять, пускай смутно, зато изнутри, что чувствует твой организм. А разобраться в чем-то новом никогда не помешает.

– Я вас не пущу! – воскликнула Кира. – Давайте лучше поменяемся местами.

– Черт побери! – взревел Гатри. – Что за разговоры, Дэвис? В «Файерболе» не принято рисковать жизнью подчиненных. В конце концов, я – ваш хозяин, будьте любезны слушаться. После стольких лет, – прибавил он негромко, – что-то новое, не кивира, а действительность… Ну, Рудбек?

Гатри пресек возражения, но обсуждение мер предосторожности и подготовка к подключению затянулись до вечера. Наконец сотрудники лаборатории подключили модуль к системе. Миновал час, на протяжении которого тишину нарушал только шепот людей, что не сводили глаз с датчиков; на небе появились звезды. Едва время истекло, Гатри тут же извлекли наружу.

– Я не могу этого описать, – произнес он вполголоса. – Нужен поэт… Если хотите, на какой-то миг мне почудилось, будто я ожил.

Люди явно нуждались в отдыхе, поэтому Кира с Гатри попрощались и двинулись туда, где оставили флайер. Шаги Киры гулко отдавались в ночи.

– Я бы вас не останавливала, если бы вы не уничтожили своего двойника, – проговорила она, глядя на покрытую инеем вершину холма.

– Я его не трогал, – откликнулся Гатри. – Он во мне, со всеми своими воспоминаниями.