Из ночного леса неслышно выскользнула тень.
— Принца перехватили. Увозят, — еле слышно выдохнула она.
— Отлично, — кивнул сосредоточенный барон. — Я считаю до сотни — а вы удирайте подальше и побыстрее.
Чуть поклонившись, тень исчезла меж деревьев — а молодой чернокнижник повёл свой отсчёт. Вообще, больше всего ему хотелось… хм-м, а чего именно? Махнуть на всё рукой и завалиться наконец спать — или сначала выкурить трубку?
— Хороший вопрос, — пробормотал он по окончании отсчёта. Поднял лицо, даже сквозь закрытые глаза и сосновые кроны чувствуя изливающийся сверху поток лунного серебра. Что ж, пора?
Он с усилием оторвал от лесной подстилки почти доверху наполненную ёмкость. Держа её перед собой и морщась от непередаваемой вони весьма неароматных именно здесь ингредиентов, Valle быстро шагнул из тени на прогалину.
А, Падший вас всех подери!
В самый неподходящий момент нога запнулась о коварно торчащий из земли корень. И последнее, что незадачливый чернокнижник заметил сквозь искры, вспыхнувшие перед глазами от удара головой о неохватный ствол старой сосны — расколовшийся горшок в лунном свете полыхнул призрачным, не дающим дыма огнём…
* * *
Пробуждение оказалось так себе. С одной стороны, приятно всё же проснуться — благо когда чёртов горшок хлопнул Силой, сам валяющийся в отключке некромант находился снаружи, по некому наитию подходя к нужному месту именно оттуда. С другой стороны, руки-ноги, шея и все прочие, могущие быть закованными в кандалы места… в общем, в них и оказались. Причём из препятствующего волшбе сплава.
— Некромансер в себя пришли! — крик по цепочке передавался куда-то далеко, но не от этого поморщился молодой барон.
В ноющей голове гудел целый рой нахально поселившихся там пчёл, во рту стоял самый что ни на есть настоящий, по выражению любителей хмельного, сушняк. И в довершение всех пакостей, глаза отчего-то никак не удавалось закрыть. Да-да — не открыть, а именно закрыть.
Поэкспериментировав немного, Valle обнаружил, что верхние веки притянуты ко лбу липкой лентой. Ах, ну да — судя по этому, где-то поблизости и палачи с допросными должны обретаться. А там и клещи-дыба, и прочие семью семь отнюдь не удовольствий.
Налитыми кровью, слезящимися глазами он кое-как осмотрелся. Судя по всему, старый подвал… ах да, замок ле Мер. Эк неудачно вышло!
Цепей и кандалов в общей сложности на нём обнаружилось как бы не больше его самого по весу. Руки-ноги растянуты в разные стороны на манер креста, да и ошейник прикреплён к массивному, вделанному в грубую кладку пола кольцу. А на стенах по кругу чьи-то заботливые руки расположили… ага, ровно двенадцать заправленных перегнанным земляным маслом светильников — чтоб ни единой тени не оставалось для Избравшего Тьму.
Наивные… Valle легонько пошевелил взглядом пламя. Хоть антимагические обручи и отсекли почти всё привычное едва ли не с детства, но Сила здесь — и никуда не денется. Ну-с, посмотрим, что тут у нас есть…
В дальней каморе с припасами блуждающая неведомая сила наткнулась на здоровенную сорокаведёрную бочку того самого, земляного масла.[4] Да, точно, по инструкции положено — иметь на случай осады, дабы заправлять лампы и не расходовать попусту на освещение силу магиков… Верхняя крышка бадьи тут же вылетела вверх, словно изнутри ей отвесили хорошего пинка, а затем плавно отъехала к стене. Чуть желтоватая, пряно пахнущая жидкость вскипела, невесомой взвесью разлетаясь во все стороны. Перемешиваясь и испаряясь в воздухе, она образовывала ту самую, гремучую смесь, коей подземные рудокопы боятся до икоты — едва ли не больше демонов. С тихим шипением поток отворил дверь, заполняя собой весь нижний ярус, все каморки и кладовые. Кажется, достаточно, как бы замок не обвалился. Хотя, собственно — а чего стесняться? И бочка выкипела досуха.
Ну, сейчас я вас, идиотов непуганных…
Но видимо, слуги Императора оказались не совсем уж пустоголовыми. Тяжеленная дверь в камеру с лязгом распахнулась, и на пороге объявилась с почерневшим от переживаний лицом… её сиятельство Эстрелла. Верно, верно рассчитали неведомые подлецы, что уж кому-кому, а ей чернокнижник вредить не сможет. Вернее, не захочет.
— Вы плачете, друг мой? — печальная красавица бросилась вперёд и склонилась над распятым на полу молодым человеком.
— Уходи… — донья даже нашла в себе силы удивиться, заслышав этот шёпот. Однако тут же её нахмуренное чело разгладилось. — Я уже активизировал заклинание, чтобы вырваться… удерживаю из последних сил. Больно… Никак не рассчитывал, что вы здесь, донья… уходи быстрее, прошу!
У сопровождающего офицера, затянутого в чёрно-зелёный мундир особого егерского полка, оказалось иное мнение насчёт «уходи». Вернее, другие инструкции — ибо он выпрыгнул в коридор с перекошенным от ужаса лицом и с грохотом закрыл за собой массивную, окованную железом дверь. Лязгнул снаружи засов, загремели замки.
— Быстрее!.. — от нестерпимой боли только силой воли удерживаемого заклинания Valle задёргался, не в состоянии сдерживать конвульсии. А, ладно — сделаем вот этак. Вдруг и выйдет?
— Обними меня, Эсти… обними совсем — и ничего не бойся…
Император бушевал. Внешне это почти никак не проявлялось, но от одних только мимолётных признаков монаршьего гнева бледнели мужчины и падали в обморок женщины. А уж дёргающийся в припадочном тике левый глаз повелителя означал нечто много худшее опалы или даже лишения титулов. Тут уж перед мысленным взором всплывала площадь Этуаль, где по старой традиции только и смахивали головы высокопоставленным преступникам. Правда, там давненько ничего такого не происходило… но ведь вспомнили о ней почти все присутствующие — да и недалеко дотуда от Императорского дворца.
— Мне безразлично, ваше величество, что в законах ничего не сказано насчёт того, что вместо смерти телесной чернокнижник подверг участников заговора беспамятству, — доставленный в Большую Залу дворца на носилках граф Вилмар содрогнулся, вспомнив только что увиденный, пустой и бессмысленный взгляд того, кто ещё совсем недавно был его старым другом, графом Ротгатом.
Неведомое заклятье чёрного барона вышибло дух из почти сотни дворян и офицеров, из их слуг и даже лошадей. И теперь с горестными причитаниями родственники получали на руки гугукающих и пускающих слюни великовозрастных младенцев. Проделанное злодеяние ужасало — не только своими масштабами, но и жестокой бесцеремонностью чернокнижника. Правда, ведомым лишь богам да злокозненному некромансеру образом ничуть не пострадала маркиза де Лани. С этой высокородной шлюхой тоже разбираться надо. И наказать примерно за шашни с чернокнижником — уж наверняка продала душу Падшему или как минимум его слугам…