Читать интересную книгу Холодный дом (главы I-XXX) - Чарльз Диккенс

Тем не менее Фил безропотно покоряется горькой своей судьбе и, вполне довольный, просит разрешения налить себе еще чашечку кофе. Попивая кофе, он продолжает:

- После этого самого взрыва, - когда я гильзы для фейерверка набивал, мы с вами и познакомились, командир. Помните?

- Помню, Фил. Ты тогда брел куда-то на солнцепеке.

- Ковылял, начальник, вдоль стенки...

- Правильно, Фил, - плечом ее задевал...

- В ночном колпаке! - возбужденно восклицает Фил.

- В ночном колпаке...

- Плелся на костылях! - кричит Фил еще более возбужденно.

- На костылях. И вот...

- И вот вы остановились, - кричит Фил, ставя чашку с блюдцем на стол и торопливо убирая тарелку с колен, - и говорите мне: "Эй, товарищ! Ты, сдается мне, был на войне!" Я тогда не нашелся что ответить, командир; меня прямо ошарашило, - гляжу, сильный такой человек, здоровый, смелый, и вдруг остановился, заговорил со мной: а что я тогда был - калека, кожа да кости. А вы со мной разговариваете, и слова у вас прямо от сердца идут, так что мне это словно стаканчик хмельного, и вы говорите: "Отчего это у тебя? Несчастный случай, что ли? Ты, как видно, был опасно ранен. Что у тебя болит, старина? Приободрись-ка да расскажи мне!" Приободрись! Да я уже приободрился. Ну, тут я вам что-то сказал, а вы тоже мне что-то сказали, а я вам еще, а вы мне еще - дальше - больше, и вот я здесь, командир. Я здесь, командир! - кричит Фил, вскочив со стула, и, сам того не замечая, принимается ковылять вдоль стены. - И если нужна мишень или если от этого будет польза вашему заведению, - пускай клиенты целятся в меня. Моей красоты им все равно не испортить. Кто-кто, а я выдержу! Пускай! Если им нужен человек для бокса, пускай колотят меня. Пусть себе дубасят меня по башке, сколько душе угодно. Кому как, а мне хоть бы что. Если им нужен легковес для борьбы, хоть корнуэллской, хоть девонширской, хоть ланкаширской, хоть на какой хочешь манер, пусть себе швыряют меня на обе лопатки. Кому-кому, а мне это не повредит. Меня жизнь швыряла на всякие манеры!

Произнеся эту неожиданную речь с большой страстностью и сопроводив ее наглядными примерами из всех видов спорта, о которых в ней упоминалось, Фил Сквод ковыляет вдоль трех сторон галереи, задевая плечом за стену, потом вдруг отрывается от нее и, ринувшись на своего командира, бодает его головой, чтобы выразить свою преданность. Потом он убирает со стола остатки завтрака.

Мистер Джордж, весело рассмеявшись и похлопав его по плечу, помогает ему убрать посуду и привести в порядок заведение к предстоящему рабочему дню. Покончив с этим, он делает гимнастику с гирями, а затем, взвесившись на весах и заметив, что "слишком я раздобрел", с величайшей серьезностью начинает в одиночку упражняться в фехтовании. Между тем Фил принимается за работу у своего стола - что-то привинчивает и отвинчивает, подчищает и подпиливает, продувает крошечные дырочки, покрывается еще более толстым слоем грязи и, кажется, проделывает все операции, какие только можно проделать с ружьем.

Но занятия хозяина и служителя неожиданно прерываются шумом шагов в коридоре, - необычным шумом, возвещающим о приходе необычных посетителей. Шаги эти, приближаясь к галерее, слышны все отчетливей, и вот появляются люди, которых на первый взгляд можно принять за участников потешного шествия, отмечающих пятого ноября годовщину Порохового заговора *.

Два носильщика несут в кресле расслабленного, безобразного старика, а при нем состоит тощая девица, с похожей на маску физиономией, у которой "щека щеку ест", и если бы не ее крепко и вызывающе сжатые губы, могло бы показаться, что эта девица сейчас примется декламировать популярные вирши про те времена, когда заговорщики покушались взорвать Старую Англию. Но вот кресло опускают на пол, а старик в кресле охает:

- Ох, боже мой! Ох ты, господи! Меня всего растрясло! - и добавляет: Как поживаете, любезный друг, как поживаете?

Тут мистер Джордж узнает в старике почтенного мистера Смоллуида, который выехал проветриться, захватив с собой свою внучку Джуди в качестве телохранительницы.

- Мистер Джордж, любезный друг мой, как поживаете? - говорит дедушка Смоллуид, разжимая правую руку, которой он по дороге стиснул шею одного из носильщиков, да так, что чуть было его не задушил. - Вас не удивляет мой приезд, любезный друг мой?

- Вряд ли я удивился бы больше, появись здесь ваш "друг в Сити", отвечает _мистер Джордж.

- Я очень редко выезжаю из дому, - говорит мистер Смоллуид, тяжело дыша. - Вот уже много месяцев как не выезжал. Хлопотливо это... да и дорого. Но мне так хотелось видеть вас, дорогой мистер Джордж. Как поживаете, сэр?

- Не плохо, - отвечает мистер Джордж. - Надеюсь, и вы тоже.

- Вы должны жить лучше, чем "не плохо", любезный друг, - говорит мистер Смоллуид, хватая его за обе руки. - Я привез свою внучку Джуди. Не мог от нее отвязаться. Ей прямо не терпелось повидаться с вами.

- Хм! Что-то непохоже! - бормочет мистер Джордж.

- И вот мы наняли карету и поставили в нее кресло, а тут у вас за углом меня вынули и перенесли сюда, чтобы я мог повидаться со своим любезным другом в его собственном заведении! Этот вот, - говорит дедушка Смоллуид, указывая на носильщика, который чуть было не погиб от удушения, а теперь уходит, отхаркиваясь, - Этот привез нас сюда. Ему ничего лишнего не полагается. Плата за переноску входит в плату за проезд, - так мы договорились. А этого молодца, - он показывает на другого носильщика, - мы наняли на улице за пинту пива. Она стоит два пенса. Джуди, уплати этому молодцу два пенса. Я не знал наверное, что у вас есть свой служитель, любезный друг; а знал бы, ни за что бы не стал нанимать этого молодца.

Упомянув о Филе, дедушка Смоллуид бросает на него взгляд, исполненный ужаса, и глухо бормочет: "Ох ты, господи! О боже мой!" Впрочем, если судить поверхностно, опасения его имеют некоторые основания, ибо Фил, впервые в жизни увидев это пугало в черной бархатной ермолке, замер на месте с ружьем в руках, и вид у него такой, словно он - меткий стрелок, вознамерившийся подстрелить мистера Смоллуида, как безобразную старую птицу вороньей породы.

- Джуди, - говорит дедушка Смоллуид, - уплати, деточка, этому молодцу два пенса. Дорого берет за такой пустяк.

Упомянутый "молодец", один из тех диковинных экземпляров человеческой плесени, которые внезапно вырастают - в поношенных красных куртках - на западных улицах Лондона и охотно берутся подержать лошадей или сбегать за каретой, - упомянутый молодец без особого восторга получает свои два пенса, подбрасывает монеты в воздух, ловит их и удаляется.

- Дорогой мистер Джордж, - говорит дедушка Смоллуид, - будьте так любезны, помогите Джуди придвинуть меня к огоньку. Я привык сидеть у огонька, - человек я старый, все зябну да мерзну... Ох, боже мой!

Это восклицание неожиданно вырывается у почтенного джентльмена, потому что мистер Сквод, словно нечистый дух из сказки, хватает его вместе с креслом и придвигает вплотную к камину.

- Ох ты, господи! - задыхается мистер Смоллуид. - Ох, боже мой! Ох, злосчастная моя доля! Любезный друг мой, служитель у вас чересчур сильный... чересчур расторопный. Ох, боже мой, до чего расторопный! Джуди, отодвинь меня немножко. А то у меня ноги поджариваются, - в чем убеждаются и носы всех присутствующих, ощущающие запах паленых шерстяных чулок.

Немного отодвинув дедушку от огня, кроткая Джуди встряхивает его, как обычно, и приподнимает черную бархатную ермолку как абажур, закрывшую ему один глаз, после чего мистер Смоллуид повторяет: "Ох, боже мой! Ох ты, господи!", озирается и, встретив взгляд мистера Джорджа, снова протягивает ему обе руки.

- Любезный друг! До чего я счастлив вас видеть! Значит, это и есть ваше заведение? Восхитительный уголок! Прямо картинка! А не случается у вас, чтобы какая-нибудь из этих штук сама собой выстрелила, а, любезный друг? вопрошает дедушка Смоллуид, очень обеспокоенный.

- Нет, нет. Не бойтесь.

- А ваш служитель? Он... боже мой!., не случается ему нечаянно стрельнуть, ведь нет, любезный друг мой?

- Он в жизни никого пальцем не тронул, только сам себя искалечил, - с улыбкой отвечает мистер Джордж.

- Но все может случиться, знаете ли. Он, как видно, немало навредил самому себе, значит может и другого поранить, - возражает старик. Нечаянно... а может быть, и нарочно, почем знать? Мистер Джордж, прикажите ему, пожалуйста, бросить свое дьявольское огнестрельное оружие и отойти подальше.

Повинуясь кивку кавалериста, Фил с пустыми руками отходит в дальний конец галереи. Мистер Смоллуид, успокоенный, принимается растирать себе ноги.

- Значит, ваши дела идут хорошо, мистер Джордж? - обращается он к кавалеристу, который стоит прямо против него, расставив ноги и с палашом в руках. - Преуспеваете, благодарение богу?

Мистер Джордж холодно кивает и говорит:

- Продолжайте. Не затем вы сюда явились, чтобы сказать мне это; знаю я вас.

- Ну и шутник же вы, мистер Джордж, - отзывается почтенный дедушка. - С вами не соскучишься!