– Мое имя – Никто! – ответил герой.
– Тогда я в награду съем тебя последним! – загоготал киклоп и, изрядно захмелевший, свалился на землю и захрапел.
Ослепление Полифема
Нужно было как-то спасаться. Одиссей заострил и поджег на углях конец бревна, валявшегося тут же в пещере, затем все разом подняли его и воткнули изобретенное «оружие» в глаз великану. Заревел он от боли, стал слепо шарить руками по стенам пещеры и звать на помощь других киклопов. Когда те сбежались, людоед стал кричать, что его погубил Никто. Не поняв в чем дело, киклопы удалились, а один из них с укором проговорил:
– Если тебя никто не губит, зачем так реветь!
Утром овцы стали проявлять беспокойство и блеять. Киклоп начал их выпускать, тщательно ощупывая. Но не догадывался он, что Одиссей успел соединить животных по трое, привязав своих спутников под брюхом каждой средней овцы, а сам уцепился за шерсть самого большого барана. Благодаря этой хитрости Одиссей и его спутники не только спаслись, но взяли на корабль все стадо людоеда.
Остров Эола
После долгих блужданий корабли прибыли к острову, обнесенному медной стеной. Принадлежал он любимцу богов Эолу, властителю ветров. Был Эол гостеприимным хозяином. Целый месяц он угощал мореходов, жадно слушая их рассказы о битвах под Троей. За столом, кроме хозяина и гостей, было шестеро его сыновей. Что касается шестерых дочерей, бывших женами своих братьев, то они были заняты хозяйством. На прощание Эол вручил Одиссею мех с подвластными ему ветрами. Это обеспечило бы возвращение на Итаку, если бы его спутники, позарившись на богатства героя, не развязали мех. С диким свистом пленные ветры вырвались и понесли корабли к своему становью, к острову Эола. На этот раз владыка ветров прогнал Одиссея, молившего о помощи, ибо убедился, что боги враждебны сыну Лаэрта.
В отчаянии мореходы сели на корабли и подняли якоря. Через шесть дней они подплыли к берегу, о котором на всех морях шла дурная слава. Там жили лестригоны [327], занимавшиеся разбоем и людоедством. К их городу Ламосу, находившемуся в глубине бухты, вел узкий проход. Оставив возле него свой корабль, Одиссей приказал остальные корабли вытащить на песок. Вскоре показались лестригоны. Выламывая огромные утесы, они закидали ими корабли и погубили всех, кто высадился на берег. Одиссею удалось уйти в открытое море на единственном уцелевшем судне.
Остров Кирки
Впереди был берег. По мере приближения к нему становилось ясно, что он недоступен из-за крутости и множества прибрежных камней. Но вот словно некий благосклонный бог показал бухту, поначалу скрытую от глаз. Вода была так тиха и прозрачна, что можно было видеть песчаное дно и проплывающих рыбок. Но не доверяя этому спокойствию, Одиссей оставил корабль на якорных камнях, команде же разрешил спуститься на берег. Он не знал, где восток и запад, но догадывался, что где-то здесь поблизости от острова Гелиоса должны находиться владения его дочери Кирки [328]. Предположения подтвердились. С высоты холма герой увидел, что находится на острове, плавающем на волнах, подобно венку, и что большая его часть занята лесом. Узрел он также поднимавшийся в самом центре острова дым.
Возвратившись к спутникам, Одиссей предупредил, что их ожидает опасность, не уступающая тем, какие им пришлось пережить, и предложил разделиться на два отряда. Став во главе одного из них, второй он поручил храброму Эврилоху.
Прошло немало времени в ожидании ушедших. Наконец, явился Эврилох, бледный, перепуганный, единственный, кто не последовал приглашению Кирки сесть за стол и поэтому сохранивший человеческий облик. Остальные были превращены волшебницей в стадо свиней.
И отправился Одиссей один на выручку друзей. Неведомо, чем бы это кончилось, если бы на опушке леса ему не перерезал дорогу юноша божественного облика, в котором нетрудно было угадать Гермеса. Гонец Олимпа на глазах у Одиссея вырвал из земли черный корень и передал его, объяснив, что с ним ему не угрожают чары Кирки.
Вскоре Одиссей оказался в доме приветливо встретившей его Кирки и за ее столом. Когда он отхлебнул из одного кубка, волшебница крикнула:
– Теперь ты – свинья! Остальные свиньи ждут тебя в хлеве.
Но Одиссей выхватил меч и сделал вид, что собирается убить волшебницу.
И вспомнила Кирка о данном ей прорицании, что ее обманет хитроумный Одиссей, явившийся из-под Трои. Тотчас она предложила ему разделить с ней ложе.
Не отказался Одиссей от близости с богиней, но первоначально потребовал от нее клятвы, что она не причинит ему зла, а спутникам вернет человеческий облик.
Кирка тотчас же вывела из хлева стадо суетливо хрюкающих свиней, поочередно помазала каждого снадобьем, и разом с их тел спала щетина, и они не только приняли свой прежний вид, но стали моложе, крепче и прекраснее. Дом и все окрестности огласились радостными возгласами. Проникшись нежностью к Одиссею, Кирка разрешила ему поднять на берег корабль и привести в дом остальных спутников.
Покидая остров Кирки, чтобы встретиться с душой Тиресия, Одиссей оставил волшебнице сына Телегона, а может быть, двух сыновей – Телегона и Навсифая. Телегон (греч. «рожденный вдали от отца») станет впоследствии невольным убийцей Одиссея.
В аиде
Много странного и удивительного пришлось пережить Одиссею и его спутникам на Западе. Но ведь Запад в представлении греков, этрусков, египтян и других народов ойкумены – страна смерти. Ее нельзя избежать. Посещение аида в общем повествовании «Одиссеи» кажется незначительным эпизодом, но без него поэма странствий теряет мифологический смысл.
Подобно тому как высадке Одиссея и ахейцев на земле Трои предшествовала гибель юного Протесилая, такой же жертвой, правда, без злого умысла Одиссея, стала гибель его спутника Элпенора, упавшего с кровли дворца Кирки. Его душа, как предвещала Кирка, должна была указать путь кораблю в страну мертвых.
Борей ударил в паруса, и осталась позади Океан-река. Моряки причалили к мглистому берегу, покрытому ивами и черными тополями. Открылись взору реки аида, но обошлось без челна Харона. Следуя совету Кирки, Одиссей и его спутники выкопали глубокую яму, совершили над ней три возлияния – медом, вином и водой, зарезали над ямой черную овцу и барана, после чего призвали души умерших. Те мгновенно слетелись на запах крови. Одиссей же стоял с обнаженным мечом, преграждая им путь к кровавому напитку.
Одиссей сидит у ворот в аид. Перед ним появляется Элпинор, сзади стоит Гермес
Первой появилась душа Элпенора. Одиссей обещал призраку похоронить его тело, воздвигнуть погребальный холм и воткнуть в него весло, чтобы было видно издали, что под холмом лежит мореход. Едва в воздухе растворился призрак Элпенора, место его заняла другая тень. Одиссей залился слезами, узнав в ней свою мать Антиклею, которую, отправляясь в Трою, оставил живой. Призрак Антиклеи рвался к крови, но и его Одиссей не допустил, поскольку помнил наставление Кирки, что первой должна напиться душа Тиресия. Напившись крови, душа Тиресия раскрыла Одиссею все, что ему предстоит пережить, прежде чем он завершит свой жизненный путь.
Лишь после Тиресия дал Одиссей приблизиться к кровавому источнику душе своей матери. Она успокоила сына, сообщив, что живы отец Лаэрт, Пенелопа и юный Телемах. Захотел Одиссей обнять мать, но легкая тень ускользнула. Побеседовал также герой с душой Агамемнона. Она, уверенная в том, что все жены похожи на Клитемнестру, советовала остерегаться Пенелопы. Ахиллу Одиссей рассказал о подвигах его сына Неоптолема. Это обрадовало душу, хотя она и сетовала на жизнь в подземном царстве. Хотел Одиссей помириться и с душой Аякса, но она, смертельно обиженная, не пожелала на него даже взглянуть.
Снова Кирка
Покинув мрачное царство Аида, скитальцы вернулись на остров, последним провожающий зарю. Одиссей послал мореходов за телом того, чья душа страстно ждала погребения. Раздался стук топоров, и вот уже все готово к обряду сожжения. Над прахом воздвигнут курган, вознеслось весло, которым греб Элпенор, пока его не выбрала жертвой судьба. Одиссей облегченно вздохнул, выполнив долг перед мертвым. Между тем Кирка прислала служанок и с ними все то, что требуется для жизни: сочное мясо, молодое вино, одежды на смену тем, что сохранили дыхание смерти. И сама владычица Эйи явилась на пир в белом одеянии, чтобы поднять ласковым словом дух тех, кому было дано узреть дважды то, что другим дается однажды.
Пир продолжался до темноты, и когда мореходы предались сну, Кирка, взяв Одиссея за руку, отвела его в сторону и под бормотание волн открыла тайны, которые ей самой доверили боги.
Сирены
Вслед за златотронной зарей мореходы спустили корабль в родную ему стихию и сели за весла. Опершись о мачту, Одиссей обратился к команде: