Второй корабль вскинул силовое поле – диск диаметром в восемьсот метров, – а долей секунды позже из порта рельсотрона вырвался какой-то цилиндрический объект. Атомные лучи выбивали из поля странные радуги. Через мгновение цилиндр, находившийся уже за силовым полем, сдетонировал, и поле свернулось. Лучи вонзились в корабль, замешкались на миг, наткнувшись на броню – и принялись сверлить обшивку. Но Брокл, похоже, не сдавался. За новым цилиндром воздвиглось новое силовое поле. Тактические дисплеи Сфолка обезумели. Поле начало выгибаться, словно вздуваясь от жара, но теперь атомные лучи его, похоже, не беспокоили. Затем «Высокий замок» резко изменил направление и затормозил. Быстро несшиеся рельсотронные снаряды просто промахнулись.
Внутренняя защита отключилась, и Сфолк обнаружил, что задыхается. Всё тело болело, зато разум заработал лучше.
«Быстро, однако», – понял он. За время их короткого боя Брокл умудрился создать работоспособную копию генераторов Пенни Рояла.
– Зря ты не обращал внимания на тактические дисплеи, Сфолк, – прошептал Пенни Роял. – А теперь уже слишком поздно.
Почему – слишком поздно?
Сфолк вновь попытался применить гравитационно-волновое оружие. Волна прокатилась по разделявшему корабли пространству, и на гравитационной карте системы зарябило пространство-время. Но Сфолк уже понял, что что-то упустил: второй корабль направлялся прямо к черной дыре. Прежде чем волна добралась до него, «Высокий замок» выбросил еще пять цилиндров, каждый тут же сотворил свою часть дуги силового поля – и куски наконец соединились в замкнутую сферу. Впрочем, такая защита вряд ли могла уберечь от гравитационного оружия. Волна ударила – и Сфолк оцепенев, увидел, как силовое поле с застывшим внутри кораблем стало качаться, оседлав волну, то появляясь, то исчезая.
В следующий миг вакуум вокруг окрасился темно-коричневым, потом – ярко-оранжевым, а дисплеи Сфолка сообщили о многочисленных ударах. Они уже вошли в аккреционный диск, и это негативно отразилось на дисплеях. Но у Сфолка оставалось еще оружие, и прадор сделал выбор: можно было создать виток в подпространстве, почти как тогда, когда эшетерское судно накапливало энергию. Но тут он обнаружил, что не может прицелиться, потому что теперь их трепали приливные силы черной дыры и пространство между противниками буквально бурлило от радиации.
Меж тем корабль впереди исчез, оставив лишь дугу фотонов, выбившихся из потока квантовой пены. Исчез он, впрочем, ненадолго, приборы Сфолка почти сразу засекли его выход из У-пространства в ста шестидесяти миллионах километров за черной дырой, над плоскостью диска. Прыжок был рассчитан плохо – корпус корабля покорежило, он истекал огнем. Но мгновением позже «Высокий замок» снова нырнул в У-пространство.
Сердясь на себя за глупую самонадеянность, Сфолк углубился в изучение У-характеристик «Высокого замка». Раньше тот вполне успешно скрывал их, но, получив повреждения после первого прыжка, уже не мог утаить место своего назначения. Брокл направлялся к одной из планетарных систем, увлекаемых в Лейденскую воронку.
– Брось, – сказал Пенни Роял. – Ты усвоил урок.
– Урок? – щелкнул Сфолк.
– Да, урок, – ответил Пенни Роял. – Теперь иди и уничтожь остальные корабли, только на сей раз без глупых игр.
Глава 19
Спир
Нам осталось пройти всего несколько километров – до перевала, обогнуть зазубренный пик и спуститься вниз, к россыпи кратеров, один из которых облюбовал Пенни Роял. Мы шагали в ночи, но ночь эта становилась чем глубже, тем светлее. Зарево над горизонтом лишь обозначало позицию Лейденской воронки, которую летом отсюда видно не было. Всё больше спрутоножек вылезало из своих укрытий, их дротики, как редкие градины, постукивали по нашим скафандрам. А мне время от времени мерещилось, что это обломки бились о корпус моего корабля, сражавшегося там, в ночных небесах…
Государственные войска потеряли здесь более тридцати процентов численности, в то время как прадорский флот лишился только нескольких судов. Как корабельный разум, я оказался в замешательстве, услышав собственные слова: «Ты была права, Сепия», потом воспоминания отступили, и я пришел в себя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– В чем именно? – спросила она.
– Государство понимало, что ему здесь не победить. Оно наверняка приняло вызов, явившись спасать угодивших в ловушку солдат только для того, чтобы причинить вред прадорам. Мы потеряли больше трети кораблей, а прадоры – несколько дредноутов. Однако мы могли возместить потери в считаные дни – усилиями заводов вроде Цеха Сто один, а создание дредноута отнимало у прадоров много недель.
Как Пенни Роял, я ясно видел всю кошмарную схему, но не мог приглушить собственную реакцию на крики погибавших кораблей, моих собратьев, и их экипажей. Я стонал, сражаясь, и тут последовал приказ об отступлении.
– Но не для тебя, – произнес ИИ «Разящего кинжала».
Всё произошло быстро, как бывает у ИИ. Заход для атаки обернулся конвейерной лентой разрушений, государственные истребители и ударные корабли взрывались и горели вокруг меня. Сам космос, казалось, вопил от боли. Наконец штука, которую нам поручили, здоровенная глыбина, отштампованная на поверхности Нептуна, оснащенная тройным ПЗУ и одноразовым термоядерным двигателем, получила свой шанс. Когда мы подошли достаточно близко к дредноуту, наш «валун» запустил двигатель, ускоряясь до тысяч g. Это был ответ Государства прадорской броне из редких сплавов: особый бронебойный снаряд. Но какой ценой его доставили по назначению…
Я плакал, выбираясь из круговерти обломков – всего, что осталось от моих товарищей-кораблей, а мое внутреннее Темное Дитя становилось сильнее, отвергая всё это. Человеческий экипаж сидел в противоперегрузочных креслах, цепляясь за выживание, скафандры отвердели, оберегая тела, но сохранить людям сознание им не удалось. Снаряд врезался в нашу цель – прадорский дредноут действительно пробил считавшуюся несокрушимой оболочку, и встроенное ПЗУ взорвалось внутри. Корабль на миг раздулся, точно воздушный шар, потом из бойниц и прочих отверстий выплеснулся огонь, и погибший дредноут съежился, вернувшись к прежним размерам. А я, включив поврежденную «хамелеонку», резко затормозил, чтобы укрыться за похожим сейчас на вулкан планетоидом, раскаленным и бурлившим от случайных попаданий.
Не для тебя…
Основная часть государственной флотилии находилась теперь в считаных световых минутах от меня, только между нами стояли корабли прадоров.
– Вот твои приказы, – сказал «Разящий кинжал» сквозь шипение статических помех.
Выбора нет – приказам нельзя не повиноваться. Они тоже ужасающи, но они должны быть исполнены уже через минуту. Бой должен быть завершен. Быстро оценив собственные ресурсы, я отмечаю некоторые перемены. Нано- и микроботы на борту, чьи зоны ответственности были строго распределены, подверглись небольшому перепрограммированию: ограничение на размножение оказалось снято, и боты получили доступ к материалам, при помощи которых могли создавать себе подобных. Те же нано- и микроботы меняют и роботов покрупнее, собирая своих больших собратьев расширенными наборами инструментов. А запасные мемохранилища этих роботов использует мое Темное Дитя, пряча там свои самые мятежные мысли.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я, только не человеческими словами.
– Мы делаем так, чтобы нас не получилось извлечь из тела корабля, – отвечает тьма, и я не могу с ней спорить, ведь она заботится о нашем выживании.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но человеческий экипаж?
– У меня есть ответ, – говорит мое Темное Дитя.
Мы должны отправиться к планете Панархия. Избегая всех прадорских судов, я должен добраться до определенного места. Чтобы попасть туда, не сталкиваясь с прадорскими кораблями, потребуются такие ускорения и изменения курса, каких не выдержать ни одному человеку. Знание вопит во мне. Неправильно настроенные эмоции слишком сильны. Меж тем один из людей уже очнулся, отстегнул ремни безопасности и теперь посылает через форс запрос о нашем положении. Я должен действовать.