Изучая чудовищную паутину хабов, Эмилья наблюдала, как такие же взаимосвязанные паутины расползаются по всему глобусу. Чтобы попасть, скажем, из Окхема, находящегося в сердце Англии, в Атланту штата Джорджия требовался теоретически простой маршрут. Пройти по кольцевому хабу Окхема в сеть графства, связанную с национальной сетью, которая приведет вас в Лондон, откуда есть связь с международной сетью хабов, ведущей, в свою очередь, в американский порт прибытия в Северной Дакоте (сенаторы этого штата проявили завидное проворство, урвав кусок от государственного «справедливого распределения» контрактов по инфраструктуре порталов, чему способствовал заключенный за закрытыми дверями Белого дома пакт с техасскими сенаторами, выбившими для Хьюстона государственную станцию товарного импорта). Оттуда переходишь в межштатную сеть до сети Джорджии, из нее наконец попадаешь в метросеть Атланты — и добро пожаловать в сей солнечный город под небо, похожее на крышку духовки. Максимум восемь порталов. Проще простого. Если бы не множество иных порталов, связанных с другими местами и создающими чертовскую путаницу, особенно в часы пик.
Эмилья оказалась права. Люди были глупы. Избалованные десятилетиями спутниковой навигации и автопилот–автомобилей, они желали, чтоб их взяли за ручку и провели, куда надо, — без хлопот. Им требовалось приложение, которое бы предупреждало, что центральный хаб забит раздраженной толпой, что портальная дверь закрыта на профилактику, что быстрее будет добраться более длинным маршрутом через три лишних хаба. Куда пойти, где свернуть, сколько времени займет проход через портальную дверь, сколько шагов до следующей… зеленая аура м-нета со вспыхивающими в ней схемками гарантировала, что вы не промахнетесь.
К 2078 году в системе Сол проживало двенадцать миллиардов человек. За вычетом не умеющих ходить младенцев, у каждого из них, к ярости антимонопольного законодательства, было установлено созданное Эмильей Юрих приложение «Хабнав». Разумеется, к тому времени приложение обеспечивало пользователей и сведениями о погоде в пункте прибытия, и о политической ситуации, и о самых выгодных торговых заведениях, лучших ресторанах, самых чистых пляжах, самых крутых клубах, самом модном искусстве, самых заводных музыкальных событиях… Длинный, длинный список профильной рекламы, подаваемой в нужный момент. Эмилья несколько уступала богатством Энсли Зангари, но и ее состояния хватило на основание собственных космических поселений с хорватскими названиями Двор и Забок — во исполнение вековой мечты о новом старте в полной независимости от Земли. Ее состояния и филантропических наклонностей хватило и для участия в Первом прогрессивном конгрессе.
Она вместе с Яру Найомом заложила основы утопийского движения.
Кандара догадывалась, что Эмилья возглавляет среди утопийцев партию технологического развития. Она была практиком, приводила в повиновение технику, служила зеркальным отражением философических мечтаний Яру.
— Встреча с вами — честь для меня, — сказала Кандара.
Эмилья в ответ хитровато улыбнулась и села во главе стола из каменной плиты. Сопровождавший ее бледный рыжеволосый мужчина сел от нее по левую руку.
— Каллум Хепберн, — официально представила его Эмилья. — Стратег нашего проекта фон Неймана.
— То есть специалист по разруливанию проблем, — добродушно уточнил Каллум.
— А что, бывали проблемы? — заинтересовалась Кандара.
— Не такого масштаба, как поразившие теломерную промышленность Наимы, — ответил он. — Но на станции Брембл происходит больше обычного неполадок. Конечно, определить обычный уровень тоже непросто. Наша производственная система постоянно развивается, приближаясь к идеальной мономашине фон Неймана. Бывают месяцы, когда все идет гладко, а в другие мы захлебываемся в проблемах. Возможно, нынешние осложнения в пределах нормы, а может быть, и нет. Нам придется провести тщательный аудит своих файлов.
— Я прошу разрешения инсталлировать мониторинговые программы в сеть Ониско и на промышленные станции Брембла, — сказало Тайле.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Если необходимо, — согласилась Эмилья, — устанавливайте.
— А что, если вы найдете следы вмешательства? — спросил Каллум.
— Зависит от того, когда они имели место. Если в далеком прошлом, передадим дело вам. В надежде, что вы сумеете оценить и компенсировать понесенный ущерб. А если свежие… — Тайле оглянулось на Кандару, — мы надеемся проследить их до точки входа.
— И тогда ими займусь я, — добавила Кандара.
Каллум бросил на нее обеспокоенный взгляд.
— Я считаю, предпочтительнее была бы ссылка на Загреус.
— Мы уже обсуждали это в совете старейшин, Каллум, — невозмутимо напомнила Эмилья. — В результате чего и привлекли следователя Мартинес. Полагаю, необходимость в ней еще больше возросла теперь, когда мы в полной мере осознали масштаб саботажа. Именно сюда и должен был нанести удар тот, кто желал бы атаковать утопийское общество: что до серьезности других атак, они могли служить отвлекающим маневром.
— Это дело вашей совести, не моей.
— Благодарю, — холодно ответствовала Эмилья. — Следователь?
— Да?
— Если задержание одного или более членов этих группировок окажется возможным, я бы просила вас так и поступить.
— Поняла.
— Но собой не рискуйте.
— Я никогда не иду на неоправданный риск, слишком часто подобное приводит к срыву задания.
— Прекрасно. Но мне очень любопытно, кто за этим стоит. Меня глубоко тревожит как уровень планирования, так и нацеленность на ущерб всей нашей культуре. Боюсь, что, просто ликвидировав текущую угрозу, вы не решите проблемы.
— Я с вами согласна, — сказала Кандара. — Вы не возьметесь предположить, кто мог это затеять?
— Я полагаю весьма вероятным участие глобальных политических комитетов и даже межзвездных корпораций. У нас были и остались с ними идеологические разногласия. Но такое… нет. Они должны бы понимать, что, едва обнаружив их участие, мы нанесем ответный удар.
— К тому же глобальные политические комитеты не потворствуют физическим столкновениям, — дополнил Каллум. — И даже наоборот. Ссылка на Загреус была в первую очередь их идеей. — Каллум поморщился. — Я это знаю наверняка. Они тяжелой пятой вытаптывают всех, кто прибегает к насилию, особенно в политике. А здесь мы видим именно насилие.
— Сколько времени займет установка ваших программ? — обратилась Эмилья к Тайле.
— Надеюсь уложиться за день, — ответило оне. — Сетей много, особенно на Брембле. Но Бюро выделило мне дополнительные Ген 8 Тьюринги.
— Прекрасно, — сказала Эмилья. — Держите меня в курсе.
Группа расположилась в кабинете на девятом этаже жилого блока Гловет, окна которого смотрели вдоль цилиндра. На столах имелся полный набор узлов доступа в сеть и проекторов, а еще в углу стояли питьевые автоматы, выдававшие отменный горячий шоколад. Кандаре все еще недоставало привычного профессионального настроя, но ей пришлось признать, что здесь лучше, чем за кухонным столом. Получили они и поддержку от маленькой полиции Ониско — к группе прикрепили пять офицеров сетевой безопасности.
Тайле занималось обзором проектов Ониско, проверяло сетевые файлы на предмет обнаруженных прежде несоответствий. Работа заняла пятнадцать часов.
— Кое–что обнаружилось, — сказало оне Кандаре. — В материалах одной научной группы здешней астроинженерной конторы: они разрабатывают космические скафандры. Занимались активными магнитными полимерами, отражающими космическое излучение, — слой такого полимера в скафандре будет весить намного меньше использующихся сейчас карбоновых и металлических слоев.
— Да, понимаю, такое может иметь военное применение, — сказала Кандара.
— Похоже на то, что в ключевые данные внесены изменения. Мы проводим сверку с сохраненными копиями, чтобы установить, сколько их, но общий стиль соответствует.
— А что с точкой входа? — спросила Кандара.
Тайле уверенно улыбнулось.