Глазам предстала страшная картина. На земле лежал Трюггви. Его будто облили ведром крови. Лужа алой кляксой растекалась по улице. Над телом склонился стражник. Распрямившись, он обернулся к Мариэль.
— Он мертв. — прохрипел он, открывая ей полную картину.
Только что приобретённые глаза вновь были выколоты. А в руке шут сжимал собственный оторванный язык. И все вокруг в крови.
***
Все было зря! Все старания напрасны. Бессмысленны.
Шок все еще не прошел. Мариэль сидела на кровати и ее била крупная дрожь. Она смотрела на свои трясущиеся пальцы, но видела мертвого Трюггви.
Фаолин нежно расчесывал ее волосы. Это ее успокаивало, он точно знал. Во всяком случае это срабатывало раньше, когда она нервничала, но не так сильно. Сейчас нужно просто чуть больше времени.
Он сильно удивился, когда страж привел Мариэль к нему в таком состоянии. Она даже говорить не могла. Из объяснений солдата он понял лишь, что человек, с которым она пришла ко дворцу, умер той же загадочной смертью, какие сейчас часто случаются.
Прояснила ситуацию Дэйли. Только дочь знала куда и зачем ходила мать.(Из-за очередного глупого совета, Фаолин снова не мог находиться рядом с Мариэль) Выстроив логическую цепочку, Дэйелис с точностью описала произошедшее. Она была с мамой целый час, успокаивая ее. Потом Фаолин отправил дочку спать и сам принялся ухаживать за Мариэль.
У нее в тот момент началась самая настоящая истерика. Мариэль зарыдала и вцепилась пальцами в волосы. Сквозь слезы она лепетала что-то про бессмысленность и глупость.
И правда, глупышка, зачем она только пошла туда.
Обняв любимую, Фаолин прижал ее к своей груди. Очень редко ему доводилось видеть ее такой. Последний раз такое состояние у нее было, когда ей приснился кошмар. И то она быстро пришла в себя, а потом о нем и не вспоминала. А до того и вовсе подобного небыло. Странно было видеть всегда веселую, ну или хотя бы сдержанную жену — такой. Да, и у нее случались минуты грусти, но не истерики.
Очень долго они стояли в обнимку. Фаолин бережно поглаживал ее по голове. Когда она наконец отпрянула, слезы больше не струились по ее лицу. Зато его рубашка была насквозь мокрой в том месте, куда щекой прижалась Мариэль.
Теперь она сидела к нему спиной, а он расчесывал ее длинные шелковистые волосы. Оба молчали. Тишина царствовала так долго, что Фаолин успел заплести Мариэль косички. Красиво получилось. Вот если она еще и улыбнется…
— Я думала, что смогу подарить ему жизнь… — прошептала она. Тихо без эмоционально. Слова текли, как ручей. — Я думала, что он будет счастлив.
— Он был счастлив. — Так же тихо прошептал Фаолин. — На те несколько часов ты подарила ему счастье. Он умер бы в любом случае. Сегодня ли — от рук злоумышленника, или завтра — от голода. Если его судьба такова, то ничего нельзя поделать. Можно лишь помочь ему прожить последние минуты с улыбкой на лице. И ты это сделала.
Легче от слов мужа Мариэль не стало. Но в них была истина, Мариэль ее видела, но она не успокаивала. Мариэль была благодарна любимому за поддержку.
Прижав подбородок к груди, она в последний рас всхлипнула. Обернулась к Фаолину уже с улыбкой.
— Так тот лучше. — Фаолин обхватил ее лицо руками, поцеловал в лоб. — А теперь ложись спать. Время позднее.
Глава 6. Приют Третьего Солнца
— Мне придется здесь задержаться. — С сожалением произнес Фаолин. — А вот тебе не стоит сидеть целыми днями в этом городе, дожидаясь меня.
— Что ты предлагаешь? — Мариэль уже знала к чему вел Фаолин. Ей очень не хотелось уезжать домой одной. Ведь Дэйли наверняка захочет остаться здесь. Все же она не виделась с друзьями несколько месяцев. И забирать дочь домой только потому что одной скучно, Мариэль не хотела. Но оказывается, Фаолин не совсем то имел в виду.
— Когда ты последний раз навещала школу? Поезжай туда. Это не далеко и там тебе точно будет чем заняться. Отец выделит тебе эскорт. Я приеду как только смогу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мариэль послушалась мужа. В тот же день собрала вещи и выехала. Заботливый — наверное, даже слишком — Фаолин под "эскортом" подразумевал целый отряд охраников с лекарем и поваром. Ей показалось это излишне. Тем более ехать тут было чуть больше суток. Честно, она и сама добралась бы. Если уж он так беспокоится, то хватило бы и одного провожатого, а не двадцать.
Но Мариэль не стала спорить. Если любимому так спокойнее, то пусть.
А ехала она, собственно, в школу, которую в народе прозвали Приютом Третьего Солнца. Третьим Солнцем окрестили Мариэль за ее "сияние". Но сама Мариэль не любила называть это место приютом. Предпочитала говорить о нем как о пансионе или о школе.
Мариэль основала его в тот же год, когда вышла замуж за Фаолина. Отреставрировала старую заброшенную крепость и собрала там всех сирот войны. Множество детей осталось без родителей и она хотела хоть как-то облегчить им жизнь, заботясь о них. Там она не просто кормила их и одевала, а еще и учила разным наукам и ремеслам. Те что были постарше помогали ей приглядывать за младшими, готовить, убирать, заниматься ремонтом. Прознав о деятельности Мариэль короли тоже внесли свой вклад в обеспечивание приюта.
В той же крепости Мариэль давала уроки игры на фортепиано, за что богатые ученики ей хорошо платили. А неимущие были очень благодарны. Все те деньги уходили на улучшение обустройства пансиона и зарплаты работникам. Да, люди не равнодушные к сиротам предлогали свою помощь. Со временем приют стал дворцом, где дети были царями. Территория крепости застроилась домиками учителей, поваров, горничных, лекарей и стражей. При школе выросли сады, появилась ферма и даже мельница, а также большое пшеничное поле, через которое протекала Джует. Даже появилась кузня и мастерская. В общем образовался целый город.
Дети выростали. Кто-то уходил, найдя свой жизненный путь и призвание. Кто-то оставался, посвящая себя тому месту, которое их выростило и дало второй шанс на счастливую жизнь.
Об охране Мариэль позаботилась в первую очередь. Вся эта территория была обнесена крепкой и высокой стеной. И защищена магическим куполом неприкосновенности, каким эльфы Вакрохалла оберегают свои города.
К счастью, пока что все эти меры предосторожности были ни к чему, но пренебрегать этим было бы опрометчиво. Тем более во время основания приюта еще была опасность, что враг просто затаился и набирает силы. Поэтому пансион стал самой настоящей неприступной крепостью.
Через пару десятков лет, когда больше не требовалось обучать людей игре на фортепиано (потому что появились новые, продолжающие ее дело) Мариэль могла заняться чем-то другим. Она назначила смотрительницей одну из ее подросших подобечных, которой больше других доверяла. Наделив ее всеми полномочиями, Мариэль стала навещать школу раз в год-два.
Но в этот раз она не появлялась там целых три года. И она очень боялась, что работники разленились, что они присваивают все деньги, присылаемые Мариэль, что дети бегают в рванине и работают вместо взрослых. А то и вообще поле и огороды заросли сорняками, сады заброшены, и замок разграблен.
Ее встретила смотрительница Урсула — пожилая строгая женщина. У нее у самой двое взрослых детей. Дочка вышла замуж несколько лет назад и теперь живет в деревеньке у холмов Смараг-Моунд. А сын стал кузнецом при пансионе и во всем помогал матери. Муж Урсулы работал на мельнице.
Едва войдя во врата школы, все страхи Мариэль развеялись. Все-таки не зря она доверяла Урсуле.
Детки — сироты, к сожелению, бывают даже в мирные времена, — носились чистенькие, опрятные, сытые и потому счастливые. За ребятишками приглядывли добрые улыбчивые нянечки. Тоже опрятные, не в самых худших одеждах и обуви. Стражники, вальяжно развалившись на лавках, беззаботно болтали. Но были готовы чуть что — тут же поднять свои зады и помчаться на зов трубы. Их оружие было сложено у стены в идеальном порядке, что бы в любой момент подбежать и выхватить. Но оно явно давно не вынималось из подставок. Только для того чтобы почистить.