сознания, был уже мертв — поэтому я не имею никаких воспоминаний от него.
А еще, благодаря выбору данного объекта — Кукла говорила, что я оказался очень принципиальным типом, и не захотел никого убивать вселением — мне пришлось слить все запасы энергии на регенерацию нового тела. Как следствие, некоторое время я не смогу вернуться к тому статусу, в котором находился раньше.
Вкратце, так. Но это уже что-то. Не та клокочущая пустота в голове, когда я даже понимания некоторых слов не знал. С этим можно жить. И даже как-то встраиваться в то общество, в котором оказался. Для начала — о нем следует, как можно больше узнать. А то тут многое изменилось. Ведь, когда я улетал, никаких дворян не было и в помине. И Козырей тоже.
К счастью, имея отправные данные, это оказалось сделать не так уж и сложно. В комнате Дениса оказался планшет с доступом к интернету. С его помощью я и начал свое просвещение.
Первым запросом, которое я вбил в поисковик, было: «Какой сейчас год?» Раз уж удалось разобраться с тем, кто я и где, осталось понять — когда. Оказалось — в будущем. Сейчас на календаре было 23 августа 2099 года. А отбыл я с Земли, согласно заверениям Куклы, в 2020-м.
Семьдесят девять лет прошло. Без малого — век. Охренеть просто! Нормально так слетал до планеты Иерархии! И ведь я там что-то делал, не просто промотал время в анабиозе. Выходит, мне сейчас уже больше ста лет! Еще раз — а-хре-неть!
Большая часть тех, кто знал меня прежнего, как Ляха, умерли. Хотя… Новусы же живут дольше людей. Сотня лет для них еще не старость. Это надо учесть, чтобы не проколоться. Существует ненулевая вероятность столкнуться с тем, кто знал меня раньше. Ведь мы не друзья.
Далее. Россия, к счастью, оказалась на месте. Вот только в 2024 году сменила государственный строй. С Российской Федерации превратилась в Российскую Империю. Что забавно — федеративную. То есть, часть территорий обладали достаточно большой автономией, имели своего правителя, бюджет, гимн и флаг, но подчинялись государю.
Которым был Кирилл Владимирович Стрельницкий, он же император российский Кирилл Первый. Когда я прочитал эту фамилию, внутри что-то дрогнуло. Уже научившись узнавать это состояние, я понял, что это отреагировала память. Тогда, в прошлой жизни я был с ним знаком.
Медленно, боясь упустить нить, я потянул за нее. В голове тут же заиграли образы, но неясные. Черепушка отозвалась болью — ей не нравилось такое обращение. Ах, да, я же, как говорила Кукла, истощен. Надо подкрепиться, восстановить потраченную энергию, которую советница потратила на свое присутствие.
Пришлось вставать, выходить из комнаты и тащиться на кухню. Где меня перехватила Анна Алексеевна — мать Дениса, видимо, услышала, как открылась дверь в комнате сына.
— Все в порядке? — взгляд серых глаз выражал беспокойство. — Ты себя хорошо чувствуешь?
— Да, нормально. — вяло отмахнулся я рукой, осознав, что меня действительно покачивает. — Я бы поел. Можно?
— Господи, ты еще в собственном доме разрешения не спрашивал! — притворно возмутилась женщина. — Дуй мыть руки, я быстренько накрою на стол.
«Дворяне, а прислуги нет. — отметил я. — Почему? Нет денег? Не принято? Надо уточнить этот момент».
Ванную комнату я нашел без труда. Начал мыть руки и вдруг обнаружил, что ужасно хочу пить. Нет, не так! От звука бегущей из крана воды меня накрыло такой лютой жаждой, что я тут же подставил рот под струю и заглотил, наверное, целый литр сразу. Видимо, энергия восполнялось и водой, поскольку после этого мне стало чуточку легче, даже мысли заворочались как-то свободнее.
А уж когда я вернулся на кухню и увидел там тарелку с двумя тефтелями, миску с салатом из помидоров и огурцов, в меня словно демон вселился. Желудок рыкнул, даже слегка испугав маму, сам же я, забыв о всяких приличиях, уселся и набросился на еду.
Какая-то часть разума успела настоять на том, чтобы я не закидывал в топку куски, так что пришлось сосредоточиться на процессе жевания. Тем не менее, даже с таким подходом, все приготовленное я смел за каких-то три-четыре минуты. В смысле, все что положили, а потом еще и добавку.
— Оголодал? — Анна Алексеевна смотрела на меня со странным выражением на лице. Видать, не могла решить, как ей на такой аппетит реагировать — плакать или смеяться.
— Ага. — отозвался я. — Большое спасибо. Очень вкусно.
Повинуясь неясному импульсу, я вдруг спросил.
— Мам, ты сама готовишь?
— Почему ты спрашиваешь? — напряглась женщина.
— Я ведь не помню ничего… Понимаю, что мы дворяне, но не могу вспомнить, как у нас с деньгами.
— Ты должен кому-то денег? — во взгляде Анны Алексеевны появился страх. Она по своему поняла мой вопрос. А заодно ответила и на мой — свободных средств в семье не водилось. Значит, верное я сделал наблюдение, когда вошел в квартиру.
— Если и был, то не помню. — с улыбкой ответил я. — Нет, я не потому спрашиваю. Просто… Хотелось бы понять. Знаешь, довольно неприятно чувствовать себя чужаком в своем доме, который не знает элементарных вещей. Память возвращаться не спешит.
Женщина кивнула. Помолчала некоторое время, потом с отчетливой горечью улыбнулась.
— Знаешь, до сегодняшнего дня ты этим не интересовался. Совсем. И все мои попытки ввести тебя в курс семейных дел воспринимал в штыки. Я рада, если это изменилось.
— Ага. Хорошо ему досталось. Может черепушка треснула и через трещину в голову попало немного мозгов? — услышал я голос старшей сестры у себя за спиной. Обернулся и встретился взглядами с Алиной. — Что? Я не подслушивала. Просто зашла налить воды.
Как бы это доказывая, девушка прошла к небольшому крану, налила полный стакан, и больше не говоря ни слова, покинула кухню. Мы с Анной Алексеевной — надо уже перестать заниматься фигней, и называть ее мамой — проводили ее взглядами. После чего посмотрели уже друг на друга.
— Мы не голодаем, сын. — произнесла она, отвечая на мой вопрос. — Но и не жируем. Давай мы продолжим этот разговор позже, когда тебе станет получше. Хорошо?
А из этого прямо-таки вытекал вывод, что дела у семьи Пичуга не просто так себе, а гораздо хуже. Но я не стал спорить — не все сразу. Хмыкнув что-то вроде «ну вот, а сама говорила, что хотела ввести меня в курс семейных дел», я еще раз поблагодарил маму за еду и вернулся в свою комнату. После перекуса стало отчетливо легче, и я решил посвятить время изучению этого общества будущего.
Итак, мы остановились на Стрельницком, нашем государе-императоре. Теперь уже сытый, я снова сосредоточился на его имени, и из памяти полезли подробности. В прежние времена он был не правителем, а Лидером-новусом. Одним из тех, кто сплотили свои кланы, чтобы дать отпор функциям. Мы действительно с ним встречались — даже ругались. Он хотел как-то управлять мной, но ничего у него не вышло.
И ничего о том, как он из просто богатого человека стал главой государства. Которым правит бессменно уже семьдесят с хвостиком лет.
«Ладно, позже разберемся». — подумал я.
«Чего там разбираться! — видимо, решив, что я загрузил достаточно топлива для функционирования двух разумов на базе одной нейронной сети, проснулась Кукла. — Кирилл Владимирович желал реставрации монархии еще тогда, когда был обычным олигархом и миллиардером. И многое сделал для того, чтобы это стало реальностью. Ты не помнишь, но он и твоих пшеков в проект втянул, и тебя хотел!»
«Пшеков? Какой проект?»
«Пшеки — это твой неслучившийся клан. Но ты эту тему протренькал, так что забудь. А вот проект… Возрождения аристократии. Точнее, новой аристократии. Из новусов. Все, кто получил свои способности от функций или своих измененных предков, становились дворянами. А люди обычные — простецами. Тебя я помню дико это бесило. Ты обещал всю эту лавочку с избранными прикрыть».
По мере того, как она говорила, в голове возникали образы. Сперва мутные, будто я смотрел на них через грязное стекло, но со временем, все более и более четкие. Я увидел лицо Стрельницкого, услышал его голос во время того самого разговора, где он утверждал, что мир изменился, и теперь венцом эволюции является не «хомо сапиенс», а «хомо новус» — новый человек.
И что именно ему принадлежит будущее. И власть.
Эпизод 6. Сестры
В душе вдруг поднялась такая злость! Я едва сдержался, чтобы не хватить планшетом по краю стола. Одновременно с этим понял, что мои чувства к новусам, особенно к отдельным их представителям, не утихли со временем. Что было