Социальная эффективность показывает, достигаются ли цели, поставленные законодателем при принятии конкретной уголовно-правовой нормы и уголовного закона в целом, происходят ли фактические позитивные изменения, достигается ли реальный эффект общей и специальной превенции. Если, например, норма активно применяется, но меры уголовной ответственности и наказания таковы, что совершение предусмотренных данной нормой преступлений продолжает оставаться выгодным, то число таких деяний не снижается и следует искать иные уголовно-правовые решения.
Как и любая другая наука, криминология изучает закономерности. Ее специфический предмет – это закономерности преступности во всех ее проявлениях; детерминация и причинность преступности; подверженность преступности различным воздействиям.
Криминология, во-первых, рассматривает преступность как специфическое социальное явление, качественно отличное от иных негативных социальных отклонений; во-вторых, признает ее взаимосвязь с другими отрицательными явлениями (пьянством, наркоманией, проституцией, фиктивной экономикой и т. д.).
Детерминация и причинность преступности – это в целом процесс порождения преступности в обществе (социальная детерминация) и выделение в данном процессе производящих, причинных зависимостей (причинность).
При анализе закономерностей подверженности преступности различным воздействиям преследуется цель выработки наиболее эффективных мер борьбы с преступностью. Одновременно это позволяет полнее выявлять закономерности самой преступности, ее причины и условия.
«Борьба с преступностью» – сложная, многоаспектная деятельность, самостоятельная сфера социального управления, включающая:
1) общую организацию борьбы с преступностью (анализ, прогноз, программирование, правовое регулирование, кадровое обеспечение и т. д.);
2) предупреждение преступности, т. е. воздействие на процессы ее детерминации и причинности (или, как часто говорят, устранение причин и условий преступности);
3) правоохранительную деятельность: а) карающую, т. е. направленную на применение предусмотренных законом мер к лицам, совершившим преступления, б) правовосстановительную – по устранению причиненного преступлением вреда и возмещению ущерба.
Таким образом, применение уголовного закона – это только одна из составляющих сложной системы борьбы с преступностью.
Ранее в учебниках по криминологии, как правило, говорилось о «предупреждении», «контроле», «преодолении» преступности. На первых порах это было вызвано необходимостью подчеркнуть, что только криминологи разрабатывают рекомендации по предупреждению преступности. Однако они обращают внимание общества на моменты, касающиеся, например, совершенствования анализа преступности, программирования борьбы с ней, совершенствования законодательства, правоохранительной деятельности и на другие обстоятельства.
В первых учебниках по криминологии, издававшихся в 60-х годах прошлого столетия, при рассмотрении ее предмета и содержания не упоминалась личность преступника. Позднее личность преступника стали рассматривать наряду с преступностью, ее причинами, мерами предупреждения. Это было сделано с целью показать, что личность требует самостоятельного внимания криминологов. Изучение общественных отношений не может заменять изучение личности, а воздействие на преступность и ее причины – это во взаимодействии оздоровление условий жизнедеятельности человека и коррекция определенных личностных характеристик. Такой подход к определению предмета, содержания криминологии себя оправдал, послужив, например, развитию криминологических исследований личности преступника. Теперь значение таких исследований очевидно. Поэтому можно более строго подойти к определению предмета и содержания криминологии, не отрывая личность отдельно от преступности, ее причин и мер предупреждения.
Развитие криминологических исследований лиц, совершающих преступления, указывало на необходимость более тщательного учета законодателями и правоприменителями данных о характеристиках субъектов преступлений, мотивации преступных деяний. Криминологи активно настаивали на введении института так называемой ограниченной вменяемости. По данным судебно-психиатрических экспертиз, в 80-х годах XX в. примерно 40 % несовершеннолетних, обвинявшихся в убийстве, признавались вменяемыми с одновременной констатацией наличия у них ряда серьезных психических аномалий. В связи с этим вполне обоснованно в УК РФ была введена ст. 22 «Уголовная ответственность лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости».
Если говорить о реальных целях борьбы с преступностью в конкретном обществе и в конкретных пространственно-временных границах, то это – снижение преступности и уменьшение ее общественной опасности, причиняемого вреда как человеку, личности, так и обществу, государству, юридическим лицам. Все это приводит к оздоровлению общества в целом, является одной из предпосылок принятия научно обоснованных решений о социальных преобразованиях.
В то же время криминолог не может и не должен игнорировать явления, которые приводят к снижению преступности, – он обязан иметь в виду не только криминогенные обстоятельства (способные порождать преступление и преступность), но и антикриминогенные (препятствующие такому порождению)[43]. Его информация об антикриминогенных процессах и явлениях поможет развитию действенных мер борьбы с преступностью, в том числе совершенствования уголовного законодательства в направлении развития не только санкций, но и поощрительных норм.
В реальной жизни трудно провести четкую границу между преступностью и иными негативными социальными отклонениями – любое их изолированное рассмотрение будет относительным, искусственным. И здесь возникает вопрос: в какой мере закономерности иных негативных социальных отклонений должны изучаться криминологией? Такая постановка вопроса возможна в условиях, когда действующий закон четко определяет границы преступного. И, казалось бы, закон должен задавать границы криминологического изучения. Однако не надо забывать, что социальные условия и формы поведения людей меняются, а вместе с ними изменяются и представления о преступном и непреступном.
Криминологи вносят свою лепту в вопрос о криминализации определенных деяний (признание их преступными по закону) и декриминализации (исключение соответствующих деяний из числа преступных по закону). Изучая лиц, совершающих преступления, криминологи наблюдают изменение форм их общественно опасного поведения в изменяющихся условиях и то, что с изменением этих форм поведение не только не теряет крайнюю степень общественной опасности, но даже становится порой еще более опасным, а уголовный закон остается прежним.
Подход, согласно которому криминологическое исследование должно быть ограничено только кругом деяний, предусмотренных уже действующим уголовным законом, можно назвать формально-юридическим. Он связан с признанием монополии на изменение уголовного закона только специалистов по уголовному праву. Между тем они не располагают достаточными данными об изменении форм общественно опасного поведения в изменяющихся условиях. Борьба с преступностью в таких случаях ориентирована лишь на те формы преступного поведения, которые уже отражены в действующем уголовном законе. Например, именно криминологи в XX – начале XXI в. поставили вопрос о криминализации фактов создания, руководства крупными преступными формированиями, а также участия в них, торговли людьми, обраще ния людей в рабство и использования их в качестве рабов и ряда других высоко общественно опасных деяний, не совершавшихся ранее.
Практически криминолог всегда оказывается в положении критика, указывающего обществу на его социальные язвы и просчеты в социальном управлении, ибо преступность порождают не достижения человечества и не положительные моменты. Но без его рекомендаций нельзя устранить то отрицательное, что стоит за преступностью и нередко просматривается именно при взгляде на общество «через преступность».
Учет криминологических рекомендаций – важный шаг на пути научно обоснованного, прогрессивного преобразования общественных отношений без крови и катаклизмов.
Изложенное важно иметь в виду, поскольку в СССР был период более чем тридцатилетнего запрета на криминологические исследования. Он длился с начала 30-х годов прошлого столетия, когда произошла реорганизация Государственного института по изучению преступности и преступника, а в ЦСУ был ликвидирован отдел моральной статистики, до 1963 г. – времени создания Всесоюзного института по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности[44]. В этот период проводились отдельные научные разработки проблем преступности, но осуществлялись они в рамках уголовного права, криминалистики и других дисциплин. Практически речь шла о борьбе с отдельными преступлениями, а не о преступности как сложном, системном социальном явлении.