Читать интересную книгу Москва: кольца столетий - Михаил Горбаневский

Название Москва утвердилось, по-видимому, лишь в XIV веке. Первоначально город именовался несколько по-иному – Москы. Слово склонялось по типу слов букы – «буква», тыкы – «тыква», свекры – «свекровь» и т. д., без элемента -ва в форме именительного падежа. Корень моск- в древнерусском языке имел значение «вязкий, топкий» или «болото, сырость, влага, жидкость», причем -ск- могло чередоваться со -зг-. В этот ряд встает современное выражение промозглая, мозглая погода «мокрая, дождливая погода». Так считал Г. А. Ильинский.

П. Я. Черных сделал предположение о диалектном характере слова москы еще в раннем историческом периоде языка восточных славян. Ученый считал, что это слово использовали славяне-вятичи. У кривичей в тех же значениях ему соответствовало слово вълга, которое, как считают некоторые ученые, легло в основу названия великой русской реки Волги. То, что слово москы по своему значению связано с понятием «влага», имеет подтверждение в других славянских языках. Это название рек: Mozgawa (или Moskawa) в Польше и Германии; Московка (или Московица) – приток реки Березины; ручей Московец и многочисленные балки Московки на Украине. В словацком языке встречается нарицательное слово moskwa, значащее «влажный хлеб в зерне» или «хлеб, собранный с полей в дождливую погоду». В литовском языке существует глагол mazgoti – «мыть, полоскать», а в латышском языке – глагол moskat, что значит «мыть». Все это говорит о том, что название Москва может быть истолковано как «топкая, болотистая, мокрая». Именно такой могли увидеть реку наши предки, давшие ей название на основании признака, который для них имел существенное значение.

Предполагается, что река получила свое имя в самых верховьях, где до сих пор встречаются заболоченные участки. Вытекает Москва-река из некогда топкого болота, получившего название Московская (Москворецкая) Лужа. В старинном издании с необычным названием – «Книга Большому Чертежу» 1627 года, – поясняющим карту земли Российской, есть такие строки: «А Москва-река вытекла из болота, по Вяземской дороге, за Можайском, верст тридцать и больши».

Некоторые гипотезы о славянском происхождении гидронима Москва находятся на очень низком уровне научного обоснования. Например, З. Доленга-Ходаковский еще в начале XIX века выступил с версией, согласно которой река Москва имеет в основе своего названия слово мостки, то есть это – «мостковая река», иначе говоря – река с большим количеством мостков. Это – несерьезная и противоречащая законам языка, традициям русской топонимии гипотеза. К сожалению, такое заблуждение повторено и в трудах известного историка Москвы И. Е. Забелина.

Существующие народные этимологии названия Москва часто пытаются осмыслить, интерпретировать поэты и писатели, придавая им форму поэтических легенд, сказаний. В книге Дм. Еремина «Кремлевский холм» есть такое былинно-поэтическое объяснение:

...Постаревший и облысевший Илья Муромец, некогда могучий богатырь и гроза ворогов земли русской, возвращается из Киева домой. В пути его настигает смерть. Илью Муромца хоронят в высоком кургане на берегу большой реки. И тут из кургана слышатся слова:

Будто вздох прошел: «надо мощь ковать!»И второй дошел – только «мощь кова...»И третий раз дошел – только «Мос...кова».Так и стала зваться река: Москва.

Существует также легенда о том, что в названии Москвы-реки запечатлелись имена библейского Мосоха, внука Ноя и сына Афета, и его жены Квы – потомками Мосоха якобы были заселены земли от Вислы до самого Белого озера: «Той ибо Мосох по потопе лета 131, шедши от Вавилона с племенем своим, абие во Азии и Европе, над берегами Понтскаго или Черного моря, народи Мосховитов от своего имене и осади: и оттуда умножашуся народу, поступая день от дне в полунощныя страны за Черное море, над Доном и Волгою рекою... И тако от Мосоха праотца Славенороссийского, по последию его, не токмо Москва народ великий, но и вся Русь или Россия вышенареченная призыде...» Самое подробное многостраничное описание деталей этой легенды об имени Москвы-реки, произошедшем от Мосоха, содержится в книге известного русского публициста и историка Петра Паламарчука «Москва, или Третий Рим». Тех, кто увлекается легендами, отсылаю к этой книге.

Мы же вернемся к исследованиям ученых.

У версии о славянском происхождении гидронима Москва есть свои изъяны, свои слабые стороны. Сторонники этой гипотезы подходили и подходят к названию Москва как к обычному слову, не учитывают исторических условий его появления именно в форме названия, не берут в расчет его культурно-историческое значение. Исследователи исходят из предположения, что Москва-река не имела названия до прихода сюда славян. В действительности же могло быть иначе.

Как показывают находки археологов, славянские племена появились в бассейне Москвы-реки не раньше второй половины I тысячелетия н. э. Но эта территория была заселена – и сравнительно плотно! – еще в III—II тысячелетиях до н. э. предками финноугорских племен. В бассейне Москвы-реки археологами обнаружено много памятников и более поздних – фатьяновской и волосовской – культур. По всему этому региону вплоть до середины II тысячелетия до н. э. жили и племена дьяковской культуры, генетически со славянами не связанной.

Славяне, пришедшие на эту территорию, видимо, приняли, несколько переиначив, то название, которое река уже имела (как и множество других названий в бассейне Москвы-реки и соседних с ней крупных рек). Причем усвоили эти гидронимы в устной передаче тех, кто жил здесь до прихода славян. Тут и названия с балтскими корнями, такие, как Руза, Нара, Истра, Горетва, и названия с угрофинскими корнями, такие, как Икша, Воря, Колокша, Пахра.

Сторонники славянской гипотезы в качестве аргументов привлекали, в частности, материалы балтийских языков – литовского и латышского, находя в них много сходного с русским и другими славянскими языками. Это заставило некоторых ученых проанализировать целый ряд географических названий именно с точки зрения существовавшего некогда балтославянского языкового единства – периода особых балтославянских языковых контактов, происходивших до I тысячелетия до н. э. В число таких названий попало и речное имя, гидроним Москва. Гипотезу эту предложил известный российский ученый-лингвист, академик В. Н. Топоров. Он детально обосновал ее с точки зрения языковедения в статье «Baltika» Подмосковья» и дал своей версии новое развитие – уже в историко-культурном аспекте – в статье «Древняя Москва в балтийской перспективе». Обе эти работы адресованы специалистам и широкому читателю известны мало. Поэтому познакомлю вас с основными идеями академика В. Н. Топорова.

Во-первых, ученый полагает, что элемент -ва в названии Москва нельзя рассматривать только как часть нарицательного слова москы, его окончания, появлявшегося при склонении. Этот элемент, по мнению В. Н. Топорова, был составной частью структуры самого названия: его нельзя связывать лишь с финноугорским словом, которое соотносится с термином из языка коми ва, то есть «вода», «река» и т. д. Ученый привлекает внимание других исследователей к тому, что наименования рек с компонентом -ва известны не только далеко к востоку и северо-востоку от Москвы (в частности – у народа коми), но и в самой непосредственной близости от столицы – к западу от нашего города, в Верхнем Поднепровье и в Прибалтике. Название Москвы-реки действительно входит в такой «западный» ареал речных имен. Взглянем на карту. В бассейне Оки, к западу от места впадения в нее Москвы-реки, известны такие гидронимы, оканчивающиеся на -ва, -ава, как Нигва, Коштва (Кожества), Измоства, Протва (Поротва), Хотва, Большая Смедва (Смедведь), Малая Смедва, Шкова (Шкава), Локнава (Большая Локнава) и некоторые другие. Это, согласно мнению академика В. Н. Топорова, дает основание сблизить гидроним Москва именно со словами из балтийских языков.

Во-вторых, в самом славянском корне моск- ученый не только устанавливает его общность с балтийским корнем mask-, но и обнаруживает их более глубокие структурные и смысловые связи. В частности, оказывается, что последний согласный звук этого корня обладает широким набором вариаций – как в балтийских языках, так и в славянских. Например, в русском это – моСК, моЗГ (моЖ), моЩ (моСТ); в балтийских – maSK, maZG, maST, maK. Кроме того, все эти группы вариантов обладают близкой семантикой, то есть сопоставимыми значениями, смыслом слов. И в русском, и в балтийских языках они связаны с понятием «жидкий», «мягкий», «слякотный», «гнилой», а также с понятиями «бежать», «убегать», «идти» плюс «бить», «ударять», «постукивать». (Например, в словаре Владимира Даля есть интересное русское слово москотать – «стучать», «долго все постукивать», мозгонуть – «сильно ударить».) Эти и другие факты позволили академику В. Н. Топорову сделать вывод о том, что речь идет об определенной балтославянской параллели: формально близкие комплексы слов, корней в двух группах языков обладают кругом так или иначе связанных друг с другом приблизительно одинаковых значений.