Читать интересную книгу Замечательные каникулы - Татьяна Постникова

Для плотоядных зайчиков было устроено классное представление. Иван Дмитриевич подвесил одновременно три портала: за спинами воюющих, где должны были появиться «боги», и один в самом центре поля. В этом портале Лена под прикрытием временнóго кармана, созданного Минутычем, должна была до начала основной операции установить специально запрограммированную лазерную установку.

Светопреставление началось по сигналу Минутыча. Все три портала ослепительно засияли одновременно, и Вадим с Алексеем предстали перед зайцами. Так и не решив, как именно выглядят Колак с Брелаком, миротворцы решили не ограничивать свою фантазию. Вадим появился на поле верхом на огромном льве-Гусаре с крыльями, в которые были вплетены сверкающие ёлочные гирлянды. Такие же гирлянды сияли в пышной рыжей гриве. В сочетании со сверкающими естественным блеском замечательными клыками, всё это выглядело весьма впечатляющим. Сам Вадим не отставал от Гусара, явившись взорам воюющих в виде двухметрового лилово-оранжевого зайчишки со зверской физиономией. Из Алексея тоже получился красавчик. Он был раскрашен в бодрую красно-зелёную полоску, а его мотоцикл обильно рассыпал вокруг себя искры. Одновременно с эффектным появлением миротворцев включилась лазерная установка и принялась выписывать на небе нечто невообразимое и абсолютно нецензурное – в Лене проснулся трудный подросток, и она уж расстаралась выразить своё отношение к зайчикам.

– Ну, Ленка, ты даёшь, – громким шёпотом возмутился дядя Вадим.

– А что тут такого? – заступился за жену Лёша. – Мне, между прочим, эти плотоядные зайчики тоже не понравились.

– Понравились – не понравились! Ладно, мы с тобой взрослые мужики, но здесь же Маша, – сердито прошептал дядя Вадим.

– Да, ладно тебе, Вадька, у Машки же в этой заячьей тусовке клонов нет, и, следовательно, никаких подробностей она видеть не может. Ленка, как оно выглядит через врез?

– Да никак, – обижено отозвалась Лена, – просто светлые пятна на небе. А ты, Вадька – зануда!

– Не отвлекайтесь, – бесстрастно прошелестел Минутыч, – сейчас зайцы придут в себя.

– Да, работаем, – согласился дядя Вадим.

Зайчат проняло. Кто-то в ужасе заметался по полю, кто-то рухнул ниц, кто-то сложил лапки в молитвенном экстазе. А «Колак» и «Брелак», словно не замечая никого вокруг, с идиотскими воплями радости бросились друг к другу.

А я задумалась. Получается, я не могла видеть Лениного хулиганства. А почему же я его видела? Непонятно. Ведь не придумала же я это.

Я чувствовала себя как-то неловко от того, что видела все эти неприличности, как будто случайно в мальчишечий туалет заглянула. И признаться мне в этом было стыдно.

Между тем представление продолжалось. Алексей приготовил зайчикам и небольшой сюрприз от себя лично: неожиданно из магнитофона, установленного на мотоцикле, раздалось:

«В тёмно-синем лесу, где трепещут осины…»[4].

Ой, я узнала эту песню. Я фильм «Бриллиантовая рука» раз пять по телевизору смотрела.

Когда грянул припев, Алексей принялся подпрыгивать и дрыгать ногами. Вадим спрыгнул со «льва» и поспешил присоединиться к Алексею, прихватив за шкирки в каждую руку по зайчику. Алексей тоже поймал пару ушастиков. Попрыгав с зайками в руках несколько мгновений, миротворцы заставили их прыгать самостоятельно, а сами схватили по следующей паре.

Круг танцующих всё расширялся.

«А нам всё равно, а нам всё равно. Пусть боимся мы волка и сову!»

Пушки, ружья, и прочее вооружение хрустело под ногами «богов» или втаптывалось в землю. Зайцы же, не имея возможности растаптывать оружие, просто отбрасывали его со своего пути.

«Храбрым станет тот, кто три раза в год в самый жуткий час косит трын-траву!»

Миротворческая операция превратилась в настоящее безумие. Небеса были вдоль и поперёк исписаны всякими неприличными словами. «А нам всё равно» гремело всё громче, ошалевшие зайцы прыгали вместе с «богами», а лев-Гусар недобрым оскалом и порыкиванием вдохновлял присоединяться к сумасшедшему танцу всё новых и новых участников.

Первой не выдержала заразительного безумства Лена. Подхватив Лёшу, она запрыгала вокруг вреза, распевая во всё горло: «А нам всё равно, а нам всё равно…» После пары кругов Лёша выдрал из кресла Ивана Дмитриевича, а тот, оглядевшись вокруг квадратными от ужаса глазами, как в спасительную соломинку, вцепился в меня. Как вы понимаете, я не могла оставить дядю Вадима в гордом одиночестве. И мы как придурки прыгали по залу, громко и совершенно немузыкально выкрикивая: «А нам всё равно, а нам всё равно…». Гусар, решивший, что это такое специальное развлечение для заскучавших терьеров, с радостным лаем заскакал вокруг нас. А попугайчик Флёрка, чей музыкальный слух был оскорблён всем этим безобразием, сердито верещал. Тётя Катя, привлечённая диким шумом, застыла в дверях главного зала, раскрыв рот.

Музыка неожиданно смолкла, и мы, очнувшись, бросились к врезу. Недавнее поле боя выглядело устрашающе – всё оно, насколько хватало взгляда, было усеяно бездыханными тушками зайчишек. Там и сям были видны опрокинутые пушки, втоптанные в землю ружья и ядра, размолотые в щепу арбалеты. В центре побоища, привалившись друг к другу спинами, сидели «Колак» и «Брелак» и тяжело дышали. Вид у них был совершенно измученный.

Сначала мы решили, что зайчики и впрямь все передохли от безумной пляски. Честно сказать, что особого сожаления мы не испытывали, хотя и понимали, что миссия безнадёжно провалена. Однако минут через пятнадцать зайчики начали слабо шевелиться. Ага, живы ушастые! Ну и славненько.

– Бедные зайцы! После этакого потрясения им вряд ли ещё когда-нибудь захочется воевать, – сказал Иван Дмитриевич.

– Ага, – согласилась Лена, – правда, непонятно, чем, собственно они займутся, так как за тысячу лет войны они разучились делать что-либо мирное.

– Да я тут заглянул в справочник. У этих зайчиков замечательные природные условия. Полно всякой дичи. Будут охотиться потихоньку. А в дальнейшем можно будет постепенно одомашнить некоторые виды и перейти к цивилизованному сельскому хозяйству. И ещё я, точнее Колак, конечно, планирует ликвидировать их тысячелетнюю безграмотность, – задумчиво произнёс дядя Вадим.

– А Брелак, пожалуй, займётся их физической культурой, – добавил Лёша, – будут зайчики по утрам зарядку делать, соревнования по бегу устраивать. И ещё Брелак будет активно пропагандировать среди ушастых вегетарианство. Всё-таки зайцам приличнее есть капусту, чем мясо.

А Гусар ничего не сказал. Он только ухмыльнулся, как умеют ухмыляться только терьеры: ни на что не намекая, но при этом демонстрируя все свои замечательные зубы.

* * *

Я опять увидела любоцвет. Зелёное сердечко долго качалось на своём стебельке в одиночестве. Потом появилось коричневое, они потанцевали некоторое время, но слияния не произошло. Мне стало обидно – получается, что новой любви сегодня зародиться не суждено. Но тут появилось ещё одно коричневое сердечко, и зелёное сразу прильнуло к нему. Сбоку подполз проглот и приготовился разинуть свою пасть-чемодан.

– А ну, брысь! – заорала я.

Проглот вытаращил на меня лимонные глаза, испуганно икнул и поспешил уползти подальше. А алая звёздочка всё росла и становилась ярче и вдруг словно взорвалась, раскрывшись огромным дивным цветком.

– Ух, ты! – я не могла сдержать восторга.

Лена, сидевшая рядом, тоже обрадовалась.

– Ребята, – закричала она, – любоцвет расцвёл!

Дядя Вадим, Иван Дмитриевич и Лёша бросились полюбоваться этим зрелищем.

– Загадывайте желания! – закричал Лёша. – Скорее, он сейчас отцветёт!

– Между прочим, это Маша спасла любоцвет, – объявила Лена.

– Как? – удивился Иван Дмитриевич.

– Я сказала проглоту: «Брысь!», – и он послушненько убрался.

– Машка, ты молодец, – сказал дядя Вадим.

– Интересно, как это Маше удалось пообщаться с другим миром, не отправляя туда своего клона? – задумчиво произнёс Иван Дмитриевич. – Знаешь что, Машенька, пойдём в лабораторию, я тебя посмотрю. А нет ли у тебя каких-то паранормальных способностей?

Мы отправились в лабораторию. Там Иван Дмитриевич усадил меня в кресло и всю утыкал какими-то датчиками, отчего я стала похожа на взъерошенного ёжика. Иван Дмитриевич бродил между приборами, к которым тянулись проводки от датчиков, и бормотал:

– Ничего не понимаю… Ничего не понимаю…

Тут в лабораторию ворвалась тётя Катя.

– Иван, что ты делаешь с Машей? – строго спросила она.

– Видишь ли, Катенька, Маша сумела сделать невозможное, а именно: выйти на связь с иным миром без посредничества клона. Естественно, я предположил наличие у неё каких-то паранормальных способностей. С сожалением должен констатировать, что девочка абсолютно нормальна. Ой, Машенька, встрепенулся Иван Дмитриевич, подвинь, пожалуйста, эту коробочку.