Читать интересную книгу Красный корсар - Джеймс Купер

— Лодка вернулась?

Последовал утвердительный ответ.

— С успехом?

— Генерал у себя, сударь, и может вам ответить лучше меня.

— Ну, пусть генерал придет отдать мне отчет в своей поездке.

Любопытство Уильдера было возбуждено до такой степени, что он сдерживал дыхание, чтобы не потревожить внезапной задумчивости, овладевшей его собеседником. Молчание могло бы продолжаться очень долго, если бы оно не было прервано приходом третьего лица.

Прямое неповоротливое тело медленно показалось, подымаясь по лестнице, подобно призраку на сцене театра. Когда появилась половина этой фигуры и тело перестало подыматься, к капитану повернулось невозмутимое лицо.

— Я жду приказаний, — произнес вновь пришедший глухим голосом, едва шевеля губами.

Уильдер вздрогнул при таком неожиданном появлении.

Это был человек лет пятидесяти. Время скорее закалило, чем изменило его черты. Красное лицо его было покрыто угрями. Голова была лысой, и только около ушей виднелась прядь седоватых волос, покрытых помадою. Эта голова помещалась на длинной, темной шее; плечи, руки и грудь обнаруживали большой рост, и все это было покрыто густыми волосами. Услышав голос, капитан поднял голову и воскликнул:

— А, генерал, вы на своем посту; нашли вы землю?

— Да.

— И место, и человека?

— И то, и другое.

— Что сделали вы?

— Исполнил приказ.

— Отлично! Вы истинное сокровище, генерал, и поэтому я ношу вас в моем сердце. Жаловался негодяй?

— Ему заткнули рот.

— Все чудесно, генерал! Вы заслуживаете, как всегда, моего одобрения.

— Тогда вознаградите меня.

— Чем? Вы уже достигли высшего чина, какой я мог вам дать.

— Ба! Мои люди не в лучшем положении, чем солдаты милиции. Им не хватает одежды.

— Они будут иметь ее. Гвардия короля не будет одета лучше. Генерал, желаю вам доброй ночи!

Фигура исчезла таким же внезапным, неожиданным образом, как и появилась.

— Мой друг, — произнес капитан несколько высокомерно и тоном, показывающим, что он снисходит до объяснений, — мой друг командует здесь теми, которых на регулярных кораблях называют морскими солдатами. Вы могли заметить, что от всей его особы пахнет казармой…

— Больше, чем кораблем, должен признаться в этом. Принято ли, чтобы невольничьи корабли имели такой грозный арсенал? Вы вооружены с ног до головы.

— Вы, без сомнения, желаете поближе узнать нас, прежде чем заключить сделку? — ответил с улыбкой капитан.

Он открыл небольшой ящик, стоявший на столе, вынул из него пергамент и спокойно подал его Уильдеру со словами:

— Вы увидите из этого, что мы имеем охранительные грамоты и уполномочены сражаться, как королевские суда, спокойно обделывая свои делишки.

— Это свидетельство на бриг.

— Правда, правда! Я ошибся бумагою. Вот эту вы, я думаю, найдете более точной.

— Это свидетельство на судно «Семь Сестер», но, конечно, вы несете больше десяти пушек, и притом орудия, находящиеся в вашей каюте, девятидюймовые, а не четырехдюймовые.

— Ах, вы пунктуальны, как адвокат, а я безрассудный моряк. — Затем, поднявшись с кресла, капитан стал шагать взад и вперед по каюте. — Я не имею надобности прибавлять, мистер Уильдер, что наше ремесло имеет свои опасности. Оно, как его называют, незаконно. Но я не очень люблю «духовные споры», и потому оставим этот вопрос. Ведь вы сюда пришли с известными намерениями?

— Я ищу службы.

— Без сомнения, вы обдумали и зрело обсудили шаг, который предприняли. Чтобы не терять времени на слова и установить между нами откровенность, приличествующую двум честным морякам, я вам просто признаюсь, что нуждаюсь в вас. Мужественный и энергичный человек, старше вас, но без больших достоинств, месяц тому назад занимал каюту на бакборте[10]. Но бедный малый послужил пищей рыбам.

— Он утонул?

— Он? Нет. Он умер в сражении с королевским кораблем.

— С королевским кораблем? Вы так буквально придерживаетесь своего свидетельства, что считаете себя в праве сражаться с крейсерами короля?

— Разве только один на свете король Георг II? Может-быть, корабль носил белый флаг или датский. Этот человек мог бы наследовать мне в командовании кораблем, если бы он не родился под несчастной звездой. Я думаю, что умер бы спокойнее, если бы был уверен, что этот прекрасный корабль попадет в руки человека, который воспользуется им должным образом.

— Без сомнения, арматоры[11] судна избрали бы вам наследника, если бы произошло подобное несчастье.

— Мои арматоры — люди очень рассудительные! — возразил капитан с многозначительной улыбкой.

— Они сговорчивы. Я вижу, что они, снаряжая судно, не позабыли снабдить его флагами. Они позволили вам выбрать тот, который больше вам нравится?

В момент, когда был сделан этот вопрос, взгляды моряков встретились.

Капитан вынул флаг из полуоткрытого ящика, в котором Уильдер увидел и другие, и, развернув его во всю ширину, ответил:

— Вот лилии Франции, как вы видите, — эмблема, достойная ваших французов. Вот расчетливый голландец, простой, прочный и недорогой. Этот флаг мало в моем вкусе. Вот ваш хвастливый буржуа из Гамбурга. Вот полумесяц Турции; пусть они наслаждаются отдыхом, им редко удается торжествовать на море. А это — маленькие спутники, витающие вокруг могущественной луны, — ваши берберийцы, из Африки; я мало имел сношений с этими господами, потому что они редко возят ценные грузы. Однако, — прибавил он, бросив взгляд на шелковый диван, возле которого сидел Уильдер, — мы иногда встречались и не отказывались от визита. А вот кого я люблю! Пышный, великолепный испанец! Это желтое поле напоминает богатство его рудников. А эта корона? Она кажется вылитой из золота, — так и хочется протянуть руку, чтобы схватить ее. Взгляните теперь на португальца, более скромного, но все еще великолепного. Вот мужественный и доблестный датчанин; вот неутомимый швед; оставим эту мелюзгу, которая старается иметь собственные армии, как великие державы! Вот ваш изнеженный неаполитанец. А! Вот ключи Неба! Под этим флагом я встретился однажды нос к носу с тяжелым корсаром из Алжира.

— Как! Вы напали на него под знаменем церкви?

— Да! Я рисовал себе удивление врага, когда он увидит, что мы не пускаемся в молитвы. Едва мы послали ему один или два залпа, как он решил, что Аллах судил ему сдаться. Потом мы обменялись некоторыми товарами и расстались. Я оставил его в открытом море курить трубку, с немного накренившимся судном, со сломанной фок-мачтой и с шестью или с семью дырами в его скорлупе, в которые вода хлестала с такою же скоростью, с какой ее выкачивали матросы. Но это, по его понятиям, предопределило небо, — и он, по своей глупости, был доволен этим.

— А это что за флаги, о которых вы не говорили? Они богаты, и их много.

— Это флаги Англии. Смотрите, как они дышат чванством. Вот они для всех рангов, для всех положений, как-будто люди созданы не из одного материала, и как-будто жители одной земли не могут плавать под одинаковым флагом! Вот лорд великий адмирал, вот поле красное и голубое, следующее за начальником, которого дает вам каприз минуты; вот Индия и сам королевский штандарт!

— Королевский штандарт?

— Королевский штандарт, который, кроме того, был выкинут в присутствии адмирала.

— Это требует объяснения! — вскричал молодой моряк.

— Я люблю бравировать перед негодяями, — прервал его капитан с горькой улыбкой. — В этом есть наслаждение. Притом, чтобы делать это, надо быть достаточно сильным.

— Но которым из всех этих флагов вы пользуетесь чаще всего? — спросил Уильдер после глубокого раздумья.

— В обычном плавании я капризнее, чем пятнадцатилетняя девушка в выборе лент. Я меняю их часто, раз по двенадцати в день. Сколько почтенных купеческих кораблей вошли в порт, рассказывая, что встретили: одни — голландское, другие — датское судно; и те, и другие были правы! Но когда готовится сражение, тогдя другое дело. Хотя и в этих случаях я иногда позволяю себе следовать капризу. Но есть знамя, которое я люблю особенно.

— Какое?

Одно мгновение капитан оставался неподвижным, положив руку на лежавший в ящике свернутый флаг, и можно было подумать, что его живой и проницательный взгляд старался прочесть мысли молодого моряка. Потом, взяв флаг, он вдруг развернул его и, показывая красное поле без каймы и украшения, произнес твердо:

— Вот он!

— Это цвет Корсара!

— Да, он красен! Я люблю его больше, чем ваши черные поля с мертвыми головами и прочими глупостями, годными только для того, чтобы пугать детей. Он не угрожает, он только говорит: вот цена, которою можно меня купить! Мистер Уильдер, мы понимаем друг друга. Пора, чтобы каждый из нас плавал под собственным флагом. Мне не надо говорить вам, кто я.