После просмотра нашего фильма о Риме Джонсон в душе стал перед нами навытяжку и взял под козырек.
Его люди сразу же принялись за дело, а работу мы организовали так же, как в первый раз. Однако Кесслер с решительным видом отозвал меня в сторону: - Эд, я намерен любой ценой выяснить, откуда у вас эти киноматериалы.
Я ответил, что когда-нибудь он это узнает.
- А я имею в виду не когда-нибудь, а сегодня, сейчас. Байкой насчет Европы можно отделаться один раз, но не два. Меня не проведешь, да и других тоже. Ну так что?
Я сказал, что должен посоветоваться с компаньоном.
Обсудив назревающий конфликт, мы с Майком решили созвать совещание.
- Кесслер говорит, что у него возникли трудности. Полагаю, всем вам известно, о чем идет речь.
Все были в курсе дела.
- Кстати, Кесслер прав, - заметил Джонсон. - Нас не проведешь. Откуда у вас эти материалы?
Я обернулся к Майку: - Хочешь ответить?
Он мотнул головой: - У тебя лучше получается.
- Ну хорошо.
Кесслер чуть подался вперед, Маррс закурил очередную сигарету.
- Мы не врали и не преувеличивали, утверждая, что снимали фильм сами. Все кадры до единого сняты здесь, в Соединенных Штатах, за последние несколько месяцев. Как это делалось - не говоря уж о том, почему и где, мы в данный момент раскрыть не можем.
Кесслер возмущенно фыркнул.
- Разрешите мне закончить. Мы все отлично знаем, что делаем большие деньги, причем в хорошем темпе. И впереди ждут новые, не менее выгодные дела. У нас задуманы еще пять кинофильмов. Три из них мы намерены сделать совместно с вами, как и предыдущие. Два последних фильма объяснят вам и причины всей этой детской игры в молчанку, как выразился Кесслер, и еще другой мотив, который мы пока держим в тайне. Эти два фильма покажут вам как наши мотивы, так и наши методы: то и другое одинаково важно. Ну как, удовлетворены? Можно продолжать сотрудничать на такой основе?
Кесслер не был удовлетворен: - Для меня все это - пустые слова. Мы что, стадо баранов?
Джонсон прежде всего подумал о своем банковском счете: - Еще пять фильмов. Два, а может, четыре года.
Маррс был настроен скептически: - Кого вы думаете столько времени водить за нос? Где ваша студия? Где ваши актеры? Где вы снимаете натуру? Где достаете костюмы, бутафорию и статистов? В одном-единственном кадре у вас участвуют сорок тысяч человек, и таких кадров немало. Возможно, вы сумеете заткнуть рот мне, но кто ответит на вопросы, которые уже задают такие кинокомпании, как "Метро", "Фокс", "Парамаунт" и "РКО"? Там не дураки сидят, они свое дело знают. Как, по-вашему, я должен организовывать фильму рекламу, если сам ни черта не знаю?
Джонсон велел Маррсу на время заткнуться и не мешать ему думать. Нам с Майком было очень не по себе.
Но что мы могли сделать: сказать правду и кончить свои дни в смирительных рубашках?
- Маррс, - наконец произнес Джонсон, - может, попробуем такой ход? У этих ребят есть, мол, договоренность с Советским правительством, и фильмы они снимают, скажем, где-то в Сибири. Туда так просто не доберешься. Чем заняты русские, никто никогда понятия не имеет...
- Ерунда, - решительно отверг Маррс. - Один намек, что фильмы сняты в России, - и нас всех причислят к красным. Прибыли уменьшатся наполовину.
- Ладно, не в России. - Джонсон уже завелся. - В одной из небольших стран на границе с Сибирью, или с Арменией, или еще где-нибудь в таком роде. И русские вообще не имеют отношения к этим фильмам. На самом деле фильмы сняты немцами и австрийцами, которые оказались в русской зоне оккупации, а после войны переехали в какое-то другое место. Военная истерия теперь улеглась, и люди признают, что у немцев хорошее чувство истории. Сыграем на сочувствии к беженцам, которые вывезли из-под носа у гестапо свою плохонькую аппаратуру и в тяжелых климатических условиях делают сейчас блестящие кинокартины. Вот вам и ответ!
- А если русские заявят, что мы рехнулись и что в их зоне никогда не было таких перемещенных немцев? - усомнился Маррс.
- Кто читает опровержения на последней странице?с ходу парировал Джонсон. - Кто поверит русским на слово? Кого это волнует? Возможно, некоторые даже подумают, что мы говорим правду, и начнут шарить по своим задворкам в поисках того, чего и в помине нет! У вас нет возражений? обратился он ко мне и Майку.
Мы с Майком переглянулись.
- У нас нет.
- А как остальные? Кесслер? Бернстейн?
Все согласились продолжать сотрудничать, пока мы не дадим иной команды, но сделали это неохотно и были далеко не в восторге.
Мы выразили горячую благодарность: - Вы не пожалеете.
У Кесслера на этот счет были серьезные сомнения, но Джонсон ловко выпроводил всех из кабинета - не грех и поработать. Еще один барьер не то взят, не то обойден.
"Рим" был выпущен в прокат в намеченный срок и вызвал столь же благожелательные отклики. "Благожелательные", пожалуй, неподходящее слово для рецензий, после которых очереди в билетные кассы растянулись на несколько кварталов. Маррс хорошо поработал над рекламой. Даже газеты, принадлежащие тресту, который впоследствии с такой злобой обрушился на нас, были заворожены магическим красноречием Маррса и выступили с пространными редакционными статьями, призывая читателей посмотреть "Рим".
В третьей нашей картине - "Пламя над Францией" - мы исправили некоторые ошибочные представления о Великой французской революции и наступили кое-кому на мозоль. К счастью, хотя это отнюдь не входило в наши расчеты, в Париже у власти оказалось либеральное правительство, которое полностью поддержало нас, предоставив необходимые материалы. По нашей просьбе оно опубликовало неизвестные до тех пор документы, удачно затерявшиеся в архивах Национальной библиотеки. Не помню, кто был тогда очередным претендентом на французский трон. После искусной подначки одного из вездесущих рекламных агентов Маррса претендент вчинил нам судебный иск на полную сумму сборов от фильма, требуя компенсации за клевету на Бурбонов. Адвокат, которого для нас отыскал Джонсон, заманил бедолагу в зал суда и там разнес в пух и прах. Самюэле - так звали адвоката - и Маррс получили солидное вознаграждение, а претендент несолоно хлебавши перебрался в Гондурас.
В разгар этих событий тон газетных комментариев стал потихоньку меняться. До сих пор на нас смотрели как на гибрид Шекспира с Барнумом[Ф. Г. Барнум (1810-1891) - известный американский антрепренер, создатель крупнейшего в США цирка. . Но поскольку на свет божий начали выплывать давно забытые факты, двоетрое весьма известных консерваторов угрюмо забубнили себе под нос, что не стоит, мол, ворошить прошлое и что мы, скорей всего, просто назойливые пакостники. Лишь немалые средства, выделенные нами на рекламу, удерживали их от более злобных выпадов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});