Гаррик засмеялся.
— Весьма распространенное явление, правда? Ну ладно, я надеюсь, мы переждем у маленьких островов, вместо того, чтобы плыть в ночи.
Теноктрис снова коснулась бревна.
— Я и не ожидала, что судно окажется таким старым, — протянула она. — Я бы сказала, оно старше, чем я сама, разумеется, если не принимать во внимание лишнюю тысячу лет.
— Тебе кажется, отправляться на ней небезопасно? — удивился Гаррик. Он купил билет на «Госпожу Милосердную» лишь потому, что она отплывала в Вэллис с вечерним приливом. И выглядела довольно крепкой…
— Ох, добрые боги, ничего я не знаю о кораблях, — ответила Теноктрис. — Разве только то, что сказано про них в книгах. Я просто имела в виду… — она обвела рукой вокруг. — Этим балкам более ста лет… Море накладывает свой отпечаток на вещи, изготовленные руками людей. Я могу себе представить, как это было в гостинице твоего отца, ведь несущие балки здания были сняты с кораблей, потерпевших крушение у ваших берегов.
И тихо-тихо, так, что Гаррик едва сумел разобрать ее слова, Теноктрис добавила:
— Я б скорее подумала о тех портах, в которых побывал наш корабль за время своей жизни, чем о том, что мы собираемся обнаружить в Вэллисе. И о том, с чем мы можем там столкнуться.
Главная мачта «Госпожи Милосердной» находилась точно в центре судна. Шарин сидела на рее, положив босые ноги на свернутый парус из грубой ткани, окрашенной в терракотовый цвет. Отсюда, с высоты в пятьдесят футов над уровнем палубы, она могла видеть весь город.
Эрдин был выстроен в пойме реки, поэтому здания строились не выше двух этажей, максимум — трехэтажные. Для более крупных потребовались бы внушительные сваи. Здесь не было гавани, поэтому лишь рыбацкие суденышки могли нормально пришвартовываться у берега. А море начиналось прямо за окнами гостиницы. Сейчас, сидя высоко, Шарина могла чувствовать знакомый морской запах, перебивавший речной — терпкий, волнующий.
Шарина покинула Барка, потому что посланники короля Валенса сообщили ей, будто она, Шарина, дочь графини Тера, убитой во время резни в Каркозе семнадцать лет назад. Тера были старинным королевским родом на Хафте, потомками Каруса, последнего короля объединенных Островов. И теперь Шарине предназначено, как сказали посланники Валенса, занять место матери во дворце в Вэллисе.
Девушка понимала, что теперь вряд ли будет чувствовать себя счастливой и спокойной, но… Разве можно было вернуть тот день, когда посланники еще не приехали? Кроме того, Теноктрис сказала, что сейчас нарастают силы, готовые вообще разделить Острова и расправиться с ними.
И нельзя сказать, будто те, кто стремились захватить трон Малкара и установить свое господство, относились к злым силам. Добрые тоже не остановились бы ни перед чем. Сейчас, как никогда, все в мире перемешалось.
И Барка не могла устоять против сил, управляющих целым космосом. Шарина знала: для нее лучше будет принять участие в борьбе вместо того, чтобы беспомощно стоять в стороне.
И если день, когда она покинула отчий дом, не принес ей безоблачного счастья… что ж, зато момент триумфа она испытала. А также совершенно неожиданное понимание того, что ее друг Кэшел обладает могучей силой, на которую она всегда может положиться.
Сейчас Кэшел стоял на причале, опираясь на посох, пожевывая травинку, которую сорвал в зарослях вдоль канала. Он казался совершенно безмятежным: ничего не боялся и ни о чем не заботился. Ему доводилось встречаться лицом к лицу с врагами — как из этого мира, так и из потустороннего, и он всегда одерживал верх.
Кэшел прикрыл ладонью глаза от солнца, чтобы можно было посмотреть вверх, на Шарину. И улыбнулся, помахав ей рукой.
Шарина помахала в ответ, ощутив приятное чувство умиротворения и спокойствия. Ей не вернуться к спокойной жизни в Барка Хамлет, но все-таки можно обрести хоть какую-то стабильность в море окружавшего ее хаоса.
Она дотронулась до роговой рукоятки охотничьего ножа. Пьюлский нож и Кэшел — этого, может, и недостаточно, чтобы противостоять грядущей опасности, но пока что этого хватало.
Водная Улица петляла вдоль берегов реки Эрд. Ее широкий тротуар служил как для прохода пешеходов, так и для выгрузки товаров, поступающих в порт. Кэшел наблюдал за оживленным движением вокруг, и это напоминало ему движение облаков в небе, которым он любовался в Барка.
Кэшел и предположить не мог, откуда берется столько товаров и куда они потом деваются. Он прожил семнадцать лет в общине деревни. Осенью Овечья Ярмарка собирала скотопромышленников и торговцев шерстью в Барка для купли-продажи. Весной же Процессия Церковной Десятины приводила туда изможденных жрецов из Каркозы, собирающих дань для Великих Божеств, Госпожи и Пастыря. Вот, собственно, и все.
Рот Кэшела растянулся в усмешке. Он весьма немного знал об окружающем мире, где сейчас находился, но даже в родной деревне не отличался любознательностью. Гаррик и Шарина считали и читали, их родители служили во дворцах великих мира сего, а для Кэшела только Илна с ее ткачеством была тем человеком, кто хоть немного его понимал.
Но Кэшел ор-Кенсет, как никто другой, знал, как справиться с самым сложным заданием, порученным ему, . Этого было достаточно для Барка Хамлет; он надеялся, будет достаточно и здесь тоже.
Старший помощник возвращался на корабль в сопровождении одного из отсутствовавших прежде матросов и полупьяного второго помощника, который еле плелся. Отлив увлекал за собой судно, натягивая канат. Скоро им отплывать, понял Кэшел.
Он не стал снова смотреть на мачту, просто широко улыбнулся еще раз. Сейчас его задача — безопасность Шарины, и он будет охранять эту девушку, пока жив.
— Илна? — окликнула Лиэйн приятельницу. — Ты по-прежнему не хочешь поехать?
Илна скривилась в раздражении. До чего ж это утомительно — выслушивать дураков, пусть даже их намерения самые благородные! Может, эта богачка привыкла иметь дело с людьми, меняющими свое мнение, как только подует другой ветер? Таких вокруг навалом, Госпожа свидетель.
— У меня есть свое собственное дело, — заявила Илна, стараясь не допустить тоскливых ноток в голосе. — Тебе и… и остальным есть чем заняться. Пока вы не отплыли, я хотела бы…
Чего Илна на самом деле хотела, так это извиниться. Но не могла произнести этого вслух, не потому что боялась этих слов, но потому, что Лиэйн не поняла бы ее. Лиэйн вряд ли сумела бы понять, как тяжело может быть другому человеку. Стала бы спорить, а сейчас Илне меньше всего нужны были подобные споры.
Лиэйн сверкнула глазами. Когда прибыли пятеро пассажиров и Илна, «Госпожа Милосердная» возвышалась над причалом — теперь же уровень реки опустился, и палуба судна судно находилось вровень с плитами мостовой. Илне вовсе не хотелось видеть, как Гаррик будет с беспокойством оглядывать их — когда же Лиэйн поднимется на борт.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});