— Ну не в такой грубой форме, быть может. Злые силы культивировались и другими людьми, в других странах. Среди белого населения — это, как правило, люди умные и зажиточные, желающие получить еще больше власти и богатства. Для них эти силы особенно притягательны. В Париже, в период правления Людовика Четырнадцатого, это все буйно практиковалось, хотя эпоха средневековья к тому времени давно уже кончилась. Знаменитая Соседка-отравительница, ты помнишь? Ведь было доказано, что она работала на имеющего дурную славу аббата Гибура и поставляла ему детей для ритуальных жертвоприношений во время Черных Месс, как выяснилось — более полутора тысяч. Он перерезал им горло, собирал кровь в причащальницу и омывал ею тело вопрошающего, что обнаженным лежал на алтаре. И это все живая история, Рекс. Потом последовал суд, материалы можно взять и почитать, в ходе которого двумстам сорока шести мужчинам и женщинам было предъявлено обвинение в служении адским силам.
— Может быть. Это, конечно, чертовски неприятно. Но ведь это было давно.
— Ну что ж, если ты желаешь более современных свидетельств того, что вокруг нас что-то такое происходит, пожалуйста: доподлинно установленный случай с принцем Боргезе. Как известно, он сдал свой Палаццо в Венеции в долгосрочную аренду. Срок аренды истекал в 1895 году. Жильцы и не подозревали, что аренда закончилась, когда он уведомил их о намерении возобновить владение имением. Они начали протестовать, и тогда люди Боргезе ворвались туда силой. И что же, ты думаешь, они нашли?
— А бог его знает, — Рекс покачал головой.
— А то, что центральный салон был полностью переделан и превращен в Храм Сатаны. Они потратили уйму денег. Тяжелые камковые шторы, от пола до потолка, черные и ярко-красные, закрывали стены и совсем не пропускали свет. В дальнем конце висел гобелен с вытканной на нем колоссальной фигурой Люцифера. Это изображение доминировало над всем остальным. Под ним возвели алтарь со всеми дьявольскими атрибутами: черные свечи, сосуды, требники и так далее. Молитвенные скамейки с подушечками, шикарные кресла, в золотой и малиновой обивке, — все было расставлено как полагается. Электрическое освещение было так причудливо и искусно устроено, что казалось, будто свет исходит из огромного человеческого глаза.
И тут де Ришло с силой ударил по столу кулаком:
— Все это факты, Рекс! Слышишь — факты! Я могу пригласить свидетелей, видевших это собственными глазами, они еще живы. Несмотря на все наши достижения, аэропланы, модный сейчас скептицизм, силы Тьмы — это существующая реальность, которой и поныне служат развращенные нечестивцы в Европе и Америке и которую они используют в своих злобных и порочных целях.
Лицо Рекса заметно побледнело под загаром:
— Ты на самом деле думаешь, что бедняга Саймон связался с такой нечистью?
— Я знаю это! Неужели ты настолько зафлиртовал с той девицей, что больше никого не заметил из всей этой непотребной компании? Этот альбинос, этот человек с заячьей губой, этот евразиец, у кого только одна рука — левая! Все они служат Дьяволу, все!
— Но только не она. Только не Танифь, — воскликнул Рекс, вскакивая на ноги, — не иначе как ее заманили. Как Саймона.
— Возможно. И последнее доказательство лежало в корзине. Они как раз собирались совершить старинное жертвоприношение Хозяину преисподней, точь-в-точь как одержимые духом негры. Пролить кровь черного петуха и белой курицы — что это? — В этот момент де Ришло быстро обернулся в ответ на мягкий стук в дверь.
— Ваше сиятельство, — лакей Макс склонился в дверях, — я подумал, что следует отдать вам вот это. — На открытой ладони лежала усыпанная алмазами свастика.
Герцог точно пантера прыгнул к двери, оттолкнул в сторону Макса и опрометью бросился из комнаты:
— Саймон! — закричал он, несясь по коридору. — Саймон! Я приказываю тебе не двигаться! — Но когда он влетел в спальню, единственными признаками недавнего пребывания там Саймона были смятая постель и разбросанное по полу нижнее белье.
ПРИТИХШИЙ ДОМ
Де Ришло прошел обратно в гостиную. Серые глаза его сверкали, но голос был спокоен. Он взял блестящую свастику с ладони слуги и спросил:
— Как это к тебе попало, Макс?
— Я снял это с шеи мистера Арона, ваше сиятельство.
— Что?
— Он вызвал меня, ваше сиятельство, и попросил принести чашку бульона. Когда я вернулся к нему, он спал, но спал как-то странно, и это меня насторожило. Язык выставлялся между зубов, а лицо почти почернело. Шея у него сильно опухла, я заметил, что вот эта шелковая ленточка врезалась глубоко в тело. Чтобы он не задохнулся, я ее разрезал. Подвеска упала, и я принес ее вам.
— Хорошо, ты можешь идти. Меня ждать не нужно, укладывайся. Я, наверное, задержусь допоздна. — Как только дверь закрылась, герцог обернулся к Рексу. — Скорее всего Саймон пробудился сразу же после ухода Макса. Натянул впопыхах самое необходимое, выскользнул в окно, а дальше — по пожарной лестнице.
— Наверное, так, — согласился Рекс, — сейчас он уже где-нибудь на пути в Сент-Джонс Вуд.
— Собирайся, поедем за ним. Во что бы то ни стало мы должны вырвать его из рук этих нечестивцев. Я не знаю, что за всем этим кроется, но чувствую, что игра идет по-крупному, и игра мерзкая. Вовлечь в это дело Саймона им, очевидно, было нелегко, он они в этом явно преуспели. А такие, как они, никогда бы не стали возиться и посвящать в тайные дела какого-нибудь заурядного дилетанта. Ставки их, на что бы они ни ставили, действительно велики, а Саймон в их игре — просто пешка.
— Как ты думаешь, мы успеем? — спросил Рекс. Они уже сбежали вниз по лестнице и выбежали на Керзон-стрит.
— Вряд ли. Эй, такси! — Де Ришло помахал рукой.
— Но он нас опередил минут на пять, не больше.
— В пятнадцатиминутной погоне этого вполне достаточно, — безнадежным тоном сказал герцог, забираясь в подошедшее такси.
— Может, мы что-то не так сделали?
— Точно сказать не могу, но я уверен в одном: наш бедный Саймон находится полностью под влиянием Мокаты. И уже не первый месяц. В данном случае власть Мокаты над ним оказалась гораздо сильнее моей. Это естественно. Я попытался внушить ему свою волю в первый раз лишь сегодня вечером и то для того, чтобы защитить. Но я боялся, как бы Моката не отменил мои приказания, пусть даже на таком расстоянии, и не заставил Саймона вернуться. Поэтому я и повесил ему на шею символ Света.
— А когда Макс снял его, Моката был тут как тут, да?
— Я думаю, Моката начал действовать раньше. Вероятно, он с помощью хрустального шара смог увидеть все, что произошло, или же через медиума. Далее он употребил все свое влияние на Саймона и, когда тот лег в постель, заставил его шею распухнуть в надежде разорвать ленточку и сбросить чары.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});