Читать интересную книгу В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945 - Вальтер Варлимонт

23 августа, не дождавшись даже заложенного в «график» последнего срока, Гитлер в нетерпении приказал вермахту начать наступление на Польшу 26 августа; это довело ситуацию почти до критической точки. Задачей оперативного штаба ОКВ в этой связи стало, среди прочего, проинформировать высшее руководство рейха и партии, с тем чтобы они смогли задействовать все средства, предназначенные для поддержки вермахта, защитить население и контролировать общественную жизнь в случае войны. И опять полнейшее игнорирование Гитлером четкого военного порядка действий стало вызывающе очевидным. Под руководством ОКВ, работавшего практически с каждым министерством и «канцелярией» партии, тщательные приготовления к войне, разработанные в течение нескольких лет, в соответствии с обычной военной практикой, были включены в «мобилизационную книгу для гражданских властей». В последний момент все эти меры были отменены, что привело к неразберихе по двум пунктам. По мнению Гитлера, Польская кампания рассматривалась не как война, а как всего лишь «специальное использование сил вермахта», поэтому он потребовал, чтобы впредь до дальнейших приказов не предпринимались никакие шаги, ведущие к длительному нарушению жизни страны. Значительные силы вермахта должны были быть мобилизованы между 26 и 31 августа, но военная промышленность страны и большая часть обрабатывающей промышленности не должны были следовать его примеру до 3 сентября. Это создало различного рода трудности. Больше всех с самого начала пострадала промышленность, поскольку поэтапная мобилизация, идущая вразрез с детально разработанным в течение нескольких лет планом, означала, что следовало освободить от работы мужчин, подлежащих призыву, даже если они были необходимы на рабочих местах. Это рикошетом ударило по вермахту, которому пришлось решать сложную и трудоемкую задачу, кого из специалистов забирать, кого оставлять. Окончательный удар по уже разваливающейся системе был нанесен в тот самый день, когда разразилась война: Геринг уговорил Гитлера лишить ОКВ координирующих функций даже в таких делах. Обязанности, которые до тех пор выполнял «секретариат» оперативного штаба ОКВ, были переданы рейхсканцелярии; комитет обороны рейха был распущен и заменен «правительственным советом по обороне рейха», в котором решающий голос имела партия. Статьи закона об обороне рейха, второй проект которого уже значительно урезал власть военных, были отложены в сторону, и вермахт, таким образом, окончательно лишили какой-либо ответственности за «руководство нацией во время войны». Начальника штаба ОКВ даже не выслушали, хотя он и не высказывал никаких возражений.

Вечером 25 августа Гитлер отменил приказы о наступлении на Польшу по политическим причинам, что является предметом исторических исследований. Поскольку последний срок, указанный в графике, приближался, мы решили немедленно телефонировать всем заинтересованным ведомствам. Вскоре после этого меня срочно вызвали вслед за Кейтелем в рейхсканцелярию. Все, что потребовалось от отдела «Л», гитлеровского военного «бюро», – это одна фраза, письменно подтверждающая приказ. По дороге в канцелярию я испытывал большое облегчение, поскольку решил, что мир удалось сохранить, но, прежде чем мне дали время набросать проект приказа, это чувство уступило место глубокому разочарованию, потому что, когда я вошел, Шмундт встретил меня словами, настолько важными с исторической точки зрения, что заслуживают того, чтобы их процитировать: «Рановато праздновать; это всего лишь отсрочка на несколько дней!»

Картина неразберихи в рейхсканцелярии в тот момент, на взгляд опытного штабного офицера, была и невыносимой, и в определенной степени ужасающей. Я продолжал задавать себе вопрос: неужели, если война действительно на пороге, Верховный главнокомандующий собирается держать свою штаб-квартиру в этой атмосфере лихорадочной активности и беспорядка? Вопрос на тот момент весьма существенный, так как к этому времени, кроме ОКВ, лишь главный штаб ВМФ оставался на своем обычном месте в Берлине. Штабы сухопутных и военно-воздушных сил уже приступили к осуществлению мобилизационного плана и переезжали на заранее подготовленные для военного времени квартиры: ОКХ размещалось в лагере, состоявшем частично из барачных помещений, частично из защищенных бункеров, на краю учебного полигона Цоссен, примерно в 40–50 милях южнее Берлина; штаб ВВС обосновался в кадетском летном училище в Вильдпарке вблизи Потсдама. А для ОКВ до 1 сентября не планировалось никаких перемещений. Да и в любом случае было уже поздно; при таких обстоятельствах не могло быть речи об использовании запасного командного пункта, организованного при Бломберге на виллах в пригороде Берлина Далеме, хотя он был хорошо защищен и обеспечен необходимыми средствами связи, – и никаких других приготовлений не было сделано.

Нельзя сказать определенно, по каким причинам Гитлер отверг все предложения об организации штаб-квартиры ОКВ для военного времени. Когда начальник штаба ОКВ предложил наполовину готовый план размещения в только что отстроенных бараках около Потсдама, Гитлер заявил, что, как главнокомандующий, он не может переместиться из Берлина на запад в то время, когда вермахт движется на восток; для народа это выглядело бы как бегство от опасности! Очевидно, это была не более чем отговорка, чтобы уйти от принятия решения, но на самом деле он скорее понимал, что в тяжелые времена сможет оказывать необходимое влияние только из места расположения правительства, то есть из Берлина, и поэтому ему следует оставаться в столице. Тот факт, что Берлин находится посередине между востоком и западом, возможно, лишь укреплял его решимость, поскольку, оставаясь там, он представлял доказательство своей мнимой уверенности, что западные страны не станут вмешиваться. А то, что, несмотря на это, 3 сентября он принял неожиданное решение покинуть Берлин, было, возможно, еще одним показателем неуравновешенности его характера – рассчитанным действиям он предпочитал импровизацию; или же причиной мог стать эмоциональный порыв быть поближе к войскам; наконец, что почти наверняка, желание извлечь максимальный пропагандистский эффект из своей роли великого военного руководителя, которую он себе приписывал, было каким-то образом связано с принятым решением.

Даже Гитлер едва ли предполагал, что сможет должным образом и по всем военным правилам руководить боевыми действиями из своего поезда, какими бы средствами связи его ни обеспечили. Едва ли он был совсем не в состоянии понять, что для правильно организованной ставки понадобится больше, чем только Кейтель и Йодль, его собственные и их адъютанты, а также офицеры связи сухопутных сил и ВВС, которых срочно вызвали к поезду (еще один абсолютно непредсказуемый шаг, направленный на то, чтобы выдавить ОКВ). Но гораздо важнее для него было не лишиться своего обычного окружения, состоявшего из членов партии и представителей прессы, собственных фотографов и врачей, личных охранников и даже верных поклонниц, которые составляли компанию для беседы и музицирования по вечерам. Во всяком случае, именно таким образом он мотался во время этой «военной прогулки», так приехал в Австрию, через Судетскую область в Прагу. В конце концов, Польская кампания была не более чем «специальным использованием» вермахта[31].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});