советую прямо сейчас заняться поиском работы.
Вилланд Мердер – бывший токарь пополнил армию безработных и вышел на тропу войны с нищетой и голодом. Он прикинул в уме, что сбережений, ежедневно съедаемые инфляцией, хватит не на долго. В такое время глупо копить большие суммы, но какие-то деньги в семьи однозначно были.
Фантазия, независимо от хозяина стала строить пессимистичный сюжет: Селма, узнав о увольнении бросает его, выгоняет из дома. И Вилл одиноко бредет по обочине жизни. Начинает воровать, пить и, в конце концов…
Не было еще и полудня. Вилл не возвращался домой, а хотел отложить разговор с женой хотя бы до вечера. Он стал бесцельно бродить по улицам, убивая время пока время убивало его. Такой одинокой неспешной прогулки не было, наверное, с самого детства. Ведь оно очень рано раскололось о действительность жизни и осколки эти, застрявшие в самом сердце напоминали о себе острой болью. И ни к чему сейчас были воспоминания, достаточно одной суровой реальности. Но обрывки памяти складывались в мозаику из сотен событий, и все вместе давили тяжелым грузом на и так ослабший дух. Прошлое – гнетущее своей неисправимостью, настоящее – ноющие свежими ранами и будущие – уничтожающее жуткими мыслями о нем. Все вместе, в один момент – слишком много для одного человека. Вилланд присел на бордюр и схватился за голову.
Вилл пришел домой ровно в то время, когда обычно возвращался с работы. Он оглянулся и подошел к комоду спрятать папку с документами. В самую глубь, под вещи и тряпки. Вдруг его обвили сзади руки и нежный голос тихо прошептал:
– Что ты делаешь?
Вилл обернулся. Лицо Селмы сияло улыбкой, а взгляд голубых глаз растопили бы сейчас всё айсберги в мире. Вилланд на мгновенье забыл обо всём. Селли, не дожидаясь ответа, схватила мужа за руку и с неожиданной силой потащила за собой на кухню. Помещение окутали ароматы аппетитных блюд. Но главным украшением стола была бутылка хорошего вина.
– Это в честь твоего выздоровления и выхода на работу! – радостно сказала Селма. Вилл ничего не ответил. Глядя на роскошный стол, он лишь подсчитывал, на сколько меньше они теперь смогут прожить на остатки шаткой валюты.
– Ты не рад? – разочарованно спросила Селли. Вилл встряхнул головой, пытаясь прийти в себя и улыбнулся.
– Всё прекрасно! Спасибо! – сказал он и обнял жену, пряча между объятий неискренность. Они сели за стол.
Весь вечер Вилл лгал. Он придумал историю, что ему временно дали работу полегче, в связи с травмой, а платить пока будут меньше. И так он увлекся, что в какой-то момент сам поверил в свои выдумки и настроение его заметно улучшилось. Селли с упоением слушала, но как только он закончил, она начала рассказывать про малыша. «Мозесу становится лучше» – говорила она, умиляясь одним лишь воспоминанием о ребенке. Вилл поймал себя на мысли, что совсем забыл о подкидыше. Хорошее настроение, плод вечернего самообмана, оказался с гнильцой и упал с древа воображения.
Супруги пошли спать. Сытость нагоняла сонливость, и они без чувства рухнули в кровать. Вилл не знал, что будет делать завтра. А сегодня уже прошло, и он просто заснул, ускользнув от тягостных мыслей.
8.
Привычка оказалась сильнее сна. Вилл проснулся рано, словно ему надо идти на работу. Не дожидаясь жены, он сварганил простой завтрак. Без удовольствия съел и покинул дом взяв документы.
Везде были рады «клиенту Виллу», но не «соискателю работы». Портной немедленно прекращал снимать мерки, а пекарь рассказывать о своих булочках узнав, что Вилл безработный. Некоторым действительно требовались работники, но к разочарованию обоих, Вилл не обладал нужными навыками. Он шел дальше по мощеным улочкам города, не теша себя надеждой.
Третий день Вилланд покидал дом с папкой в руках. От идеи идти на биржу труда, он отказался в первый же день: сотни людей стояли в бессмысленных очередях, надеясь на трудоустройство, а те, кто уже понял эту жизнь, стояли в очередях за супом.
На одной из улиц вопреки окружающей полумертвой обстановке, суетились люди, подъезжали грузовые машины к дому со стеклянными витринами, что-то выгружали.
Распахнув дверь выбежал мужчина и закричал на грузчиков:
– Это оставьте! – Рабочие бросили большую деревянную коробку, и внутри что-то звякнуло. Мужчина схватился за голову и зарычал.
Вилл вошел в помещение. Кругом был немыслимый бардак, однако весь этот хлам был жутко интересный. Предметы старины и современной техники, первый мушкет и пишущая машинка последнего поколения, кресло в колониальном стиле и простой деревянный стул – настоящий символ своего времени. Вилл увлеченно рассматривал вещи, словно был в музее, пока не ощутил на себе пронзительный взгляд. Он обернулся и увидел человека в строгом костюме и седой бородой.
– Мы еще не открылись, но если Вас что-то интересует…
– Нет, нет. Я просто смотрю. Это будет магазин антиквариата?
– Магазин антиквариата и ломбард! – гордо заявил хозяин и раскинул в стороны руки, заключая в объятия свои владения.
– Интересно у вас, особенно это оружие девятнадцатого века, – сказал Вилл и рассказал всё подробностях словно заядлый коллекционер: год выпуска, история, технические характеристики .
– У каждой вещи есть своя история, – сказал антикварщик. – Давно я не встречал человека таких глубоких знаний. Мне понадобился бы у себя такой сотрудник, но наверняка вы уже чем-то занимаетесь, – сказал владелец и Вилл изменился в лице. Это был шанс. Но он не хотел показывать, что сильно заинтересован в работе и, пытаясь как можно спокойнее, сказал:
– Я как раз хотел сменить род деятельности, так что, почему бы и нет.
– Прекрасно! Я хотел устроить сюда своего племянника, но он жутко бестолков. Я найду ему другое дело. Думаю, вы его видели на улице, грузчиками руководит, – сказал антикварщик и рассмеялся. – Кстати, забыл представиться: Ицхак Фаерман – он протянул руку Виллу, но тот побледнел и застыл. «Еврей» – догадался он.
Вилланд в спешке покинул магазин, сославшись на срочные дела. Даже находясь в таком тяжелом положении, он не мог и представить, что будет работать на евреев. «На этих, жадных, ставивших целью лишь обманывать и богатеть на несчастье других!». Он быстрым шагом шел, не думая куда, пока не уткнулся в ворота собственного дома.
Время было около двенадцати. Жена наверняка была дома, и Вилланд, решил во всем ей признаться.
Из кухни доносились звуки. Вилл собрался с мыслями. Но зайдя на кухню, с трудом наведенный порядок в голове рухнул, оставив в недоумении. Спиной к Виллу сидела незнакомая женщина и что-то держала в руках слегка покачивая.
– Что вы… – начал Вилл,