— Обижаете, боз Гарт! Это не тот замок, а просто такой же. И комм не мой и никого из ребят. Мы его спёрли и сегодня же выкинем. Серьёзно, боз, мы всё продумали! Вам нужно только открыть дверь! Для того, кто сервит багнутых мап, это должно быть вообще плёвой задачкой! Мы отвлечём охрану и вытащим Крикса сами.
— Хлось, я не буду тебе объяснять, чем отличается дебагинг от хака, ты просто не поймёшь. Но даже, допустим, я могу хакнуть замок. Просто как предположение. Зачем мне это делать? Если бы у вас были токи на оплату хотя бы дешёвого криворукого низового ломщика, вы бы ко мне не пришли. Моё время, уж поверь, стоит гораздо дороже.
— Да, боз Гарт, нам нечем вам заплатить.
— С этого и надо было начинать, — сказал я, вставая. — Благотворительность не моя стезя.
— Сейчас нечем! Но у нас есть предложение.
— Представляю, какая чушь, — вздохнул я, усаживаясь обратно, — но расскажи уже, давай закончим с этим.
— Вы же знаете, что при ренде можно взять аванс?
Я молча кивнул. Да, десять процентов рендовых выплат можно получить вперёд. Замануха для дурачков, потому что, если ты взял аванс, то деваться тебе некуда и выбирать ренд не дадут. Все это знают, и всё равно многие берут — оторваться напоследок, в натуральном доарендном теле без имплов.
— Мы с ребятами обсудили и решили, что все возьмём авансы и отдадим вам. В корпе нас два десятка, это в сумме как два полных ренда, представьте!
Ну да, для низового пацана огромная куча денег.
— Рад, что ты умеешь считать до двадцати, Хлось. Надеюсь, тебе не пришлось для этого разуваться. И все вы готовы запороть себе ренд и слить авансы ради одного дурака?
— Да, боз, — твёрдо ответил он. — Вы не понимаете, мы все из одного инта, с рождения вместе. Когда решили свалить и стать корпой, то поклялись, что будем друг за друга. Везде и всегда. До самого ренда. И после, если сможем.
— Трогательная история, — кивнул я. — Аж на слезу прошибло.
— Я не надеялся, что вы поймёте, но токи есть токи, верно? Сейчас их нет, но мы все ренданёмся в ближайший год…
— Я не вижу гарантий. Ты самый старший, рендуешься первым, твоя корпа на следующий день разбежится, ловить их поодиночке в низах мне недосуг. А потом ренд всё спишет. В лучшем случае я получу один аванс — твой. Согласись, это совсем другие деньги.
— Они не разбегутся. И они обещали!
— Ну, разумеется. Люди же всегда держат слово. Вот взять, например, Крикса…
— Я понял, боз, не надо. Ты не обязан верить мне на слово, а заплатить вперёд мне нечем. Это не по понятиям, твоя правда. Но я не мог не попробовать, я же прем.
— Вот и прекрасно, — я снова встал со скамейки.
За время нашего разговора обладательница бронелифчика зарубила носителя бронегульфика тремя десятками способов и ни разу не повторилась. Некоторые из них нарушили не только законы физики и здравого смысла, но и посрамили элементарную геометрию. Наверное, интересная игра.
— А если услуга, боз? — сказал Хлось тихо мне в спину.
— Какая ещё услуга? — меня утомил этот бессмысленный торг-без-товара, но бордель не работает и времени полно.
— Любая, боз. Скажи, что тебе нужно, и моя корпа в лепёшку расшибётся.
— И на кой чёрт мне лепёшка из двадцати юных долбодятлов?
— Когда человека разыскивают серьёзные люди… — многозначительно отвёл глаза Хлось.
— Стоп, ты что, пошантажировать меня решил? Серьёзно? Знаешь, что будет, если я сейчас наберу Киралика, — я демонстративно достал комм, — и скажу, что какая-то низовая бестолочь решила подоить его лучшего техна? Вы будете люто завидовать Криксу, вот что. Его хотя бы под наркозом разрежут.
— Что вы, боз! Ни в коем случае! Вы меня неправильно поняли! Я хотел сказать, что вам в любой момент может понадобиться помощь. Мы не так много можем, да, но и это может оказаться не лишним!
— Например, что?
— Мы следим за округой. Слушаем, не расспрашивает ли кто про вас.
— Я вам плачу.
— Мы готовы делать это бесплатно.
— Вы ещё не отработали долг за интика.
— Мы офигенно знаем низы. Как никто.
— Там нет ничего интересного. Только мусор, вонь, туман и ложные надежды.
— А вот и есть! Давайте так, боз: я вам покажу одно место. Просто так. И если вы скажете, что оно не интересное и не представляет никакой ценности, то я от вас отстану. Будем как-то сами пытаться.
— А в другом случае?
— То место ваше. И мы ваши. И процент с ренда ваш. Но вы нам поможете с дверью.
— До рассвета три часа. Уложимся?
— Да, боз! Конечно, боз! Тут недалеко! Совсем рядом!
* * *
Я не люблю низы. Никто не любит. Но девять из десяти жителей города выросли в них. И в них же вернутся, хотя никто себе в этом не признаётся. Средка — висящая в воздухе широкая эстакада, обходящая кругом и охватившая многочисленными разноуровневыми петлями весь центр, — разделила город на низ и верх по границе тумана. Выше суровые башни Домов и сияющие небоскрёбы промов, ниже — всё остальное. Оттуда можно смотреть на её огни и мечтать однажды окунуться в её недешёвые удовольствия. За это многие готовы отдать всё. И отдают.
Между низами и Средкой курсируют поезда воздушной линии, с которых ночами открывается зрелище редкой красоты — как огромный, сияющий неоном променад вырастает из тумана, превращая его в разноцветную пену мечты о коротком счастье. Воздушка бесплатна для соцавансников, они катаются на ней, глядя на живые картины голореклам, и готовятся продать себя в кибы, чтобы однажды двери дорогих заведений распахнулись перед счётом их айдишки.
Но поезд — долгий маршрут для тех, кому нечем заняться, и мы не идём к станции, а ныряем в неприметную дверь технической зоны. Клиентам здесь делать нечего, это пространство труб, кабелей, шин данных, сетевых концентраторов, силовых хабов, климатических теплообменников, мусоросборников, водяных фильтров и прочего. Те, кто гуляет по Средке среди неона и реклам, вряд ли задумываются, что у неё есть не только поверхность, однако то, что внизу, много больше того, что вверху. Толщина конструктива эстакады аж три этажа, потому что красота требует соответствующего обслуживания.
Внутри Средки сумрачно, технические коридоры подсвечены редкими трубками неоновых светильников, здесь царствует ночной туман, не такой плотный, как внизу, у земли, но слегка размывающий перспективу. В последнее время туман стал подниматься даже на саму Средку, хотя раньше она величественно парила на его границе. Подсвеченный неоном рекламных огней, он придал променаду нового призрачного шарма.
В технической зоне нет никого, кроме рендовых техников, обходящих инфраструктуру в порядке, прошитом в их алгоритмах. Их головы украшены массивными наростами зрительных имплов-дефектоскопов, а механические руки снабжены усиленными диэлектрическими кистями, позволяющими без дополнительных инструментов раскручивать соединения труб и коммутировать кабели под напряжением. Других имплантаций им обычно не делают, техники — массовый недорогой низкоимпловый сет, где натуры больше, чем железа. На них держится город, ветшающая инфраструктура которого требует непрерывного облуживания. Изредка с ними можно встретить нерендного техна — интика, которому повезло выбиться и занять одну из малочисленных коммунальных вакансий. Им для работы нужна куча тестеров, приборов, инструментов и прочего, поэтому они таскаются либо со здоровенными сумками, либо в паре с рендовым, используя его как мультитул. Нерендованные техны уступают рендовым во всём, кроме нестандартных задач. Какими бы изощрёнными ни были алгоритмы прошивок, всех возможных комбинаций неисправностей не предусмотришь. Если ситуация по-настоящему нестандартная, вызывают человека с его несовершенными, зато изворотливыми мозгами. Он находит решение, тщательно его документирует, снимая коммом каждый шаг, отправляет в техцентр, получает за это небольшую премию. В общем, пилит сук, на котором сидит, потому что в следующем обновлении прошивки рендованных уже будет новый алгоритм. Так себе работёнка, и платят за неё не так чтобы много, но всё же это одна из штучных возможностей получать блага Средки, не уходя в ренд. Самые дешёвые и редко, но всё же.