Читать интересную книгу Голос Рыка - Мамаев Сайфулла А.

Милиционеры, вытянувшись в струнку, козырнули и бросились к машине. Еще несколько мгновений – и улица опустела.

– Ну что, пошли? – сказал Тагир и, не дожидаясь ответа, переступил порог магазина.

Темнота для големов помехой не была, так что они сразу увидели царивший в булочной беспорядок, но вот того кто это сделал, заметить пока не удавалось. Что ж, это не новость: трансформеры умели хорошо прятаться. В том, что касалось мимикрии, непокорные были весьма изобретательны. Не все, конечно, но в основной массе самовольщики были просто оглохшими к зову мутантами, хотя порой встречались и такие, с которыми приходилось повозиться. Некоторые в случае опасности умудрялись в деревья превращаться! Или в тумбочки! Вот только теплыми они были… Да и мягкими на ощупь.

– Шугани ультразвуком, – предложил Манчестер. – А я посмотрю, может, что-то дернется.

– Ладно, только закройся, – предупредил напарника Горик.

Тагир молча кивнул и поднял вверх руку, мол, окей, начинай!

Как ни странно, хлыст не подействовал. Кроме стандартной резонансной реакции, других ответов не последовало. Големы с тревогой переглянулись. Самовольщик умеет закрываться? Или… они его упустили? Но когда? Неужели в тот момент, когда демонстрировали свою власть вневедомственникам? Но ведь второй мент должен был следить за входом… А он, скорее всего, следил за ними! Черт, упустили!

Глиняные, не сговариваясь, еще раз ударили ультразвуком. Сила сигнала была такова, что с потолка посыпались осколки лопнувших ламп, а следом за ним закружили хлопья отслоившейся побелки… но и только. Взломщика не было, теперь это можно было утверждать с полной уверенностью.

– Бежим, он не мог далеко уйти! – Не дожидаясь Горика, Манчестер бросился к выходу. – Я налево, ты направо!

Сартов пролетел с полсотни шагов, когда заметил вдалеке бегущую фигурку. Он прибавил ходу, но трансформер, заслышав погоню, побежал еще быстрее. Теперь можно было не таиться и сообщить Калоеву о самовольщике.

– Тагир! – закричал он. – Тагир, я вижу его! Слышишь меня?

– Уверен? – Ультразвук с расстоянием быстро угасал, и Георгий едва различал слова. Да и кричать на бегу – дело не самое легкое. – У меня тоже кто-то есть… И кажется, наш…

– Ладно, берем каждый своего! – крикнул Сартов. Он не был уверен, что напарник его услышит.

Впрочем, это было не важно. Теперь, когда противник понял, что его преследуют и можно было действовать в открытую, все зависело только от того, кто бежит быстрее. Но разве раб, пусть даже и развитый до самовольщика, может соперничать с големом? Расстояние до бегущего впереди быстро сокращалось, и Георгий уже видел длинноногого, длинноволосого трансформера, который не додумался даже до того, чтобы бросить большой полиэтиленовый пакет, в котором наверняка уносил свою добычу. Скорее всего, кто-то из группы ранен, такое количество еды бывает нужно, только когда у кого-то происходит регенерация.

Беглец обернулся. На какое-то мгновение глаза преследуемого и преследователя встретились, и Георгий заметил, что трансформер очень напуган. Это прибавило сил, и Горик сократил отрыв до десяти метров. Он уже успел оценить достаточно крупную фигуру самовольщика и его хорошую физическую подготовку. Для обычного человека, конечно, но не для голема! Еще несколько секунд – и у трансформера будет возможность в этом убедиться.

Неожиданно беглец сделал большой прыжок в сторону и молнией перемахнул через невысокий, метра в полтора, забор. Георгий бросился за ним. Он легко взлетел вверх – и… что-то ударило его по ногам. Голем, едва понимая, что с ним происходит, рухнул вниз, на мгновение потерял сознание, а когда пришел в себя, почувствовал сильную боль в правом плече. Глиняный с трудом поднялся и посмотрел на то, что его сбило в полете. Над забором тускло поблескивала местами разорванная, плохо натянутая колючая проволока. Не современная, страшная и режущая спираль, а старая, традиционная колючка. Видимо, ее протянули еще в те времена, когда правила другая власть, а теперь надобность в ней отпала. Это было понятно по тому, что все три ряда сохранились лишь только в одном месте, как раз в том, где прыгал Сартов. Это же нужно быть таким невезучим, чтобы вот так вляпаться? Вот же рядом одни только столбики кривые и никакой проволоки, а он умудрился прыгнуть там, где проволока цела…

Кряхтя и проклиная все на свете, голем заставил себя продолжать погоню. Сильная боль в плече наводила на мысль о сломанной ключице, но такая мелочь не могла остановить Георгия. Прихрамывая, он кинулся вперед и… застыл как вкопанный. Тот, кого он преследовал, исчез. Самовольщик воспользовался падением глиняного и спрятался. А может, убежал. Судя по тому, как он прыгает и бегает, трансформеру и его сообщникам, если таковые здесь прятались, было вполне под силу за это время миновать пару кварталов.

Тяжело дыша, Георгии огляделся. Позади него был тот самый злосчастный забор, впереди и по сторонам – дома старой, по-видимому хрущевской, застройки и узкая заасфальтированная дорожка между высокими, пышно разросшимися деревьями. Справа от голема высилась стена такого же дома, в слабом свете чудом уцелевшего уличного фонаря видны были желтая от охры стена и темневший выступ крыши.

Сартов от злости едва не завыл. Так опростоволоситься! Да тут столько чердаков и подвалов, что и суток не хватит все обойти! Да притом нет никакой уверенности, что самовольщик прячется тут, а не убежал. Пока Георгий будет шарить по всем этим домам, можно до другого конца Москвы добраться.

Глиняный уныло посмотрел на забор. Даже если возвращаться, теперь он его не перепрыгнет. Нужно искать калитку или выезд. Ворот наверняка давно уже нет, а забор, этот треклятый забор, остался. Какой идиот додумался его построить? Да еще колючкой обнести. Здесь что, лагерь раньше был? Или закрытая зона?

Так или иначе, нужно идти к машине. Там место встречи с Манчестером. Может, хотя бы Калоеву повезло?

Георгий двинулся по асфальтированной дорожке. Без сомнений, она в этом дворе главная, а потому неминуемо выведет его на улицу. Первый же шаг отдался болью в плече. Скорее всего, первичный диагноз подтвердится, уж больно легко стала двигаться правая рука. Конечно, все это мелочи, у големов все заживает как на собаках… только намного быстрее. Единственно, что нужно сделать прямо сейчас, так это зафиксировать руку, а для этого потребуется жесткая повязка…

Глиняный поискал глазами, из чего бы сделать фиксатор. К сожалению, москвички давно уже перестали оставлять на ночь развешанное на веревках белье, а потому рассчитывать на такую удачу не приходилось. Оставалось одно – использовать собственную куртку, но без посторонней помощи он даже этого не осилит! Что ж, придется идти, придерживая правую руку левой.

Сартов прошел мимо длинного, подъездов на семь или восемь, дома и хотел уже повернуть к показавшейся за углом улице, как вдруг в глаза ему ударил свет автомобильных фар. Георгий недовольно поморщился: мало того, что рука болит, а тут еще какой-то придурок иллюминацию устроил! Но водитель, словно бы услышав мысли глиняного, выключил дальний свет и плавно проехал прямо к тому дому, мимо которого только что прошел голем.

Горик с сожалением посмотрел вслед красной «восьмерке». Вот бы сейчас ему такую! Всего в нескольких кварталах отсюда его ждет новенький «лексус», да что от этого толку! Прямо хоть кричи: «Коня, полцарства за коня»! До своей машины еще идти и идти, а «восьмерка» – вот она, совсем рядом. А может, подойти да отобрать? Дать в торец… или, на худой конец, баксов сто в зубы, пусть отвезет!

Сартов увидел, как из автомобиля вышел крупный парень. Его спутницей оказалась стройная девушка с прямыми темными волосами. В темноте сверкнули белизной ее длинные стройные ноги в облегающих стрейчевых брюках, застучали каблучки ее туфель. Судя по тому, как они попрощались, Горик сделал вывод, что молодые люди хорошо знакомы. Это стало понятно по быстрому, но очень откровенному поцелую, которым одарила девушка своего провожатого. Для этого она, несмотря на свой отнюдь не малый рост, вынуждена была встать на цыпочки. Парень был настоящим гигантом. Он легко наклонился к ней, что дало возможность Сартову оценить гибкость его мощной фигуры. Нет, такого он, пожалуй, не одолеет.