Читать интересную книгу В ответе за всех - Андрей Анатольевич Посняков

ничего не едавших, Ратное смотрелось чем-то навроде Царьграда или, там, Киева, а уж Анна на городскую жизнь насмотрелась. Тем более, в Туров иногда все же наведывалась, навещала младшего братца Никифора, знаменитого купца.

Дома вроде бы все было в порядке. Старшие сестры Миши, двойняшки, Анна и Мария, давно были выданы замуж, младшим же детям – Сеньке и Ельке – едва стукнуло двенадцать, те с утра еще усвистали на сенокос, оставив мать «на хозяйстве». Был еще некий Алексей, сожитель матери, из много чего повидавших «бандитов», кондотьер, немало проливший крови…

– Младшие пусть поосторожней шастают… – уходя, предупредил Михайла.

– Да уж знаю, – мать отмахнулась, сверкнула зелеными глазищами, такими же, как у Миши. Хотела что-то спросить, но не стала, знала – если бы что было, так сын рассказал бы и так. Ну, а раз не рассказал, значит, никаких новых вестей не было.

– Храни тебя Бог, – Анна Павловна проводила сына до самых ворот подворья. Благословила, перекрестив, и никаких старых богов не помянула, только Христа. Потому как городская!

И правильно. Государство сплотить только единобожие может! Только вот здесь, в глуши, с местными богами тоже считаться надобно, да еще не забыть, кто для кого главнее. Для кого-то – громовержец Перун, для иных же – сумрачный скотий Велес, для кого солнцеликий Ярило, Даждьбог, а кое-для кого – мать-земля Мокошь!

Вот к людям Мокоши сотник сейчас и направился. К старой своей подружке лекарке и ведунье Иулии, в просторечии – Юльке, что жила вместе со своей матушкой, лекаркой Настеной.

Неказистый домик их стоял на отшибе, в низине, за деревьями возле реки, за пределами защищающего село тына. Миша знал, что сразу за плетнем начиналась настоящая чащоба. Стволы поваленных ветром деревьев громоздились один на другом, образуя непроходимый завал, заросший молодой порослью. Однако все же пройти было можно – Юлька как-то сама показала путь…

Вновь оставив Ермила ждать, сотник спешился и, поручив «ординарцу» коня, подошел к калитке.

– Ой, кто к нам нынче пожаловал!

Юлька, видать, заметила гостя еще раньше. Выскочила во двор, вся из себя важная. Все такая же – маленькая, худенькая, небогато одетая, со спутанными волосами. Однако хорошо видно, не девчонка уже – женщина… И женщина притягательно-красивая! Увидев ее, Миша все слова забыл…

Заневестилась подружка, чай, пятнадцатое лето пошло. Обычной бы деве – скоро и замуж да деток рожать. Но только не Юльке! Ей замуж не надо – иначе не лекарка будет, не ведунья. Замуж не надо, а муж – нужен! Чтобы дочку родить, ведунью в седьмом поколении! Впрочем, никто их к этому не принуждает, лекарки сами счет родства ведут, сами связи выбирают. Каждая сама знает, кого от кого родила, а все вместе – все про всех. Матушка Настена знает, какая пара Юльке (по-язычески если – Людмиле) нужна, чтобы ее способности еще усилить. Еще и спросит у знакомых лекарок, где такой мужчина есть. Если те не знают, то спросят у других. Рано или поздно найдут. И это очень Мише не нравилось, поскольку в Юльку он…

А, впрочем, только ли он? Сама-то Юлька к малолетней Нинеиной Красаве – и то ревновала. Поди знай, с чего? Да нет, было, было с чего – Красава так на Мишу смотрела, что ого-го! И это все несмотря на весьма юный возраст.

– Знаю зачем пришел, – Юлька взяла гостя за руку, заглянула в глаза. – О супостатах-врагах спросить. Тех, что отроков да отроковиц невинных кровь пролили… а иных свели… Ну, входи, входи, не стой – помощниц я еще с утра к болезным отправила, а мать дома…

Войдя, сотник поклонился, приветствуя лекарку Настену. Та хлопотала у очага, видать, варила какое-то лекарственное зелье из медвяных трав.

– А, Михайла… Гость в дом – добро в дом. Садись вон на лавку… Гуня… Людмила все сделает.

Гуня… так ласково звала мать дочку…

– Садись, садись… Глаза прикрой, ага…

Юлька уселась рядом с Мишей. Немного посидела, закрыв глаза и выравнивая дыхание, пробудила в кончиках пальцев ощущение жара, взяла парня за руки и погнала волны успокаивающего и расслабляющего тепла. Миша быстро расслабился и словно бы провалился в какой-то удивительный волшебный сон…

Словно бы вновь пришел в себя… ТАМ, в своем будущем, в своей прежней – если можно так сказать – жизни… Михаил Ратников особенно-то музыкой не занимался. Не то чтобы не интересовался совсем, популярные шлягеры даже насвистывал-напевал бывало… Но вот так, чтобы в юности собирать пластинки с подпольными записями рок-н-ролла на рентгеновских пленках (так называемые «диски на костях») или, уже в более позднее время, собирать музыкальную аппаратуру и покупать у спекулянтов импортные пластинки каких-нибудь там «Пинк Флойд» за сто рублей – нет, этого не было. Хотя про тот же «Пинк Флойд» и многие другие популярные группы Михаил, конечно же, слышал. Чай, не в глухом колхозе жил! Да и на судне, где когда-то пришлось поработать, радист-«маркони» музыкой увлекался, так что…

Хорошего дорогого проигрывателя, усилителя, колонок – этого не имелось, а вот кассетный магнитофон был. Моно, не стерео. Но все-таки…

И вот привиделось вдруг – четко так привиделось, во всех мельчайших подробностях, – будто купил он в порту кассету – «красную» «соньку» на девяносто минут. Отдал ее «маркони», и тот что-то там записал, принес… Миша вставил кассету в магнитофон, нажал на клавишу…

– Сувенирз фром сувенирс… От сувенира к сувениру…

Знакомая такая мелодия. Очень популярная когда-то песня. Вот только вспомнить бы, кто ее пел. Имя такое… тоже знакомое… Нет, не Джо Дассен. И не Том Джонс. Ну ведь буквально на кончике языка вертится – а не ухватить.

Тут и проснулся…

Настена с Юлькой разом напали:

– Что видал – говори!

Мол, живенько все растолкуем.

Ну, и как им сказать? Про магнитофон, про кассету… Они и понятий таких не знают. Ну, нет просто ничего подобного в мозгу и быть не может.

– Хм… Песню я слушал.

– Песню? Может, псалом какой?

– Да нет. Песню. Не нашу.

– А кто пел? Женщина, мужчина?

– Да вроде мужчина. Голос, правда, тонкий…

– Ну, вспоминай!

Не вспомнил Миша. Как ни пытался. Прочно как-то все прежнее забыл. Да и немудрено – тут, с нынешними каждодневными заботами и ответственностью, не до воспоминаний.

Встав, сотник пожал плечами – откланялся:

– Пойду я, пожалуй… Вспомню – зайду.

Юлька проводила его до калитки. Прощаясь, взяла за руку, молвила горько, с некоей укоризной:

– К Нинее пойдешь? К этой… Красаве…

– Да не нужна мне Красава, сколько раз тебе говорить-то?! – не выдержав, вспылил Михайла. – А к Нинее – да, съезжу. Нынче все средства хороши.

Дорога от городка до Нинеиной веси давно уже была убита копытами и тележными колесами, хотя все же что-то для удобства путников делалось. Кусты и мелкие деревья выкорчеваны, низко свисающие ветви деревьев