Читать интересную книгу О понимании - Бхагаван Раджниш

Конечно, ни буддизм, ни индуизм, ни джайнизм никогда не открывали больниц и школ; они никогда не занимались подобной деятельностью. И это — единственный аргумент. Люди чувствуют себя обязанными, поскольку видят, что ни одна другая религия не помогала им, — и становятся христианами. Это — нечестный способ, это подкуп. Это не обращение в веру, людей просто покупают, потому что они бедны. Из бедности извлекают выгоду.

Буддизм обратил в свою веру миллионы людей, и все благодаря своим интеллектуальным качествам. Обращение начиналось сверху: буддистами становились короли, императоры, знать, великие писатели, поэты и художники. За ними последовали другие, поскольку увидели, что интеллигенция переходит в буддизм. Джайны обращали в свою веру императоров. Они в первую очередь старались убедить сливки общества, высшие его слои, ведь таким образом задача упрощается: простые люди понимают, что если джайнами становятся их властители и интеллигенция, то это означает, что старая религия уже не способна отстаивать свои позиции и свою точку зрения. Появилось нечто лучшее — более высокоорганизованное, более логичное и рациональное.

Но христиане по всему миру обрабатывали самые нижние слои общества. А бедняков всегда хватало; но использование бедности для увеличения приверженцев вашей религии — это просто политика, грязная и отвратительная. Политика — это игра чисел. Сколько христиан в мире — настолько велика ваша власть. Чем больше христиан, тем больше власти в руках христианских священников. Спасение души никого не интересует, им нужно только увеличение населения. Чем постоянно занято христианство? Ватикан рассылает по миру послания против контроля над рождаемостью, где говорится, что использование методов регулирования рождаемости — грех. Аборт, его пропаганда и легализация — это тоже грех.

Думаешь, их заботит судьба нерожденных детей? Нет, им до них нет никакого дела. Они преследуют свои собственные интересы, прекрасно сознавая, что если не будет абортов, если не использовать методы контроля над рождаемостью, то человечество совершит глобальное самоубийство. И нам не так уж далеко от этого самоубийства. В течение ближайших десятилетий численность населения Земли может настолько возрасти, что его выживание будет под большим вопросом. Или начнется третья мировая война... Она может быть более надежным способом решения проблемы. От ядерного оружия люди будут умирать быстрее, легче и с большим комфортом, чем от голода. Голодающий человек может прожить девяносто дней, и все эти девяносто дней будет мучиться. Я знаю, какой был голод в Индии. Матери продавали своих детей за одну рупию. Матери ели своих детей. Ты даже не можешь себе представить, до чего может довести голод.

Но Ватикан продолжает твердить в своих посланиях человечеству: «Аборт — это грех. Контроль над рождаемостью — грех». Но ведь нигде в Библии не сказано, что аборт — это грех. Там нигде не написано, что грешно контролировать рождаемость, потому что такой контроль не требовался. Из десяти детей девять были обречены умереть. Соотношение было именно таким. И в Индии лет трид-цать-сорок назад было нечто подобное: из десяти детей выживал только один. Население не было столь многочисленным и не так интенсивно использовало ресурсы Земли. Но теперь даже в Индии из десяти детей умирает один. Медицина помогает людям выжить, христиане продолжают открывать больницы и раздавать медикаменты, а если ты не будешь использовать противозачаточные средства, тебя похвалит мать Тереза и благословит Папа Римский. В слаборазвитых странах работает несметное количество разных организаций, которые раздают Библии и распространяют дурацкие идеи о том, что контроль над рождаемостью — это грех. Цель заключается в том, чтобы рождалось как можно больше детей, чтобы появлялись новые сироты. Пусть Земля будет перенаселена, пусть будет много бедняков, и тогда христианство сможет стать всемирной религией.

Это было главной целью христиан на протяжении двух тысяч лет. Эту цель нужно разоблачить. Она антигуманна. И если я критикую христианство, то на это есть причины.

Богач, бедняк: взгляд на корни бедности и жадности

Нельзя уничтожить бедность, сказав лишь «Блаженны страждущие, ибо их есть Царство Божие». Иначе за две тысячи лет христианство ликвидировало бы бедность. Но бедность все увеличивается, и растет количество «блаженных». По правде говоря, этих «блаженных» должно быть так много, что если разделить между ними богатства царства Божьего, то они опять окажутся бедняками. Каждому из них достанется не так уж много. И все, кто получил свою долю в царстве Божием, сделают бедняком и самого Бога. Это будет компания обедневших владельцев акций.

Изменило ли христианское учение природу бедности за те две тысячи лет, которые оно существует? Нет. Христианство добилось только одного — оно убило в бедняках революционный дух. Бедность продолжает стремительно распространяться.

К котловану, где работала бригада рабочих, подошел адвокат. Он позвал Тимоти О'Тула.

— Кто там хотел меня видеть? — раздался грубый голос.

— Мистер О'Тул, — сказал адвокат, — вы из Кастлбара, что в графстве Майо?

— Ну да.

— Вашу мать звали Бриджит, а отца — Майкл?

— Точно.

— Тогда мой долг сообщить вам, — сказал адвокат, — что ваша тетушка Мэри из Айовы умерла и оставила вам наследство в 150 тысяч долларов.

Внизу на несколько мгновений воцарилась тишина, потом последовало оживление.

— Вы идете, мистер О'Тул? — позвал адвокат.

— Минуточку, — проревел тот в ответ. — Перед тем как уйти, я поквитаюсь с нашим бригадиром.

О'Тул промотал 150 тысяч за шесть месяцев.

Больше всего он старался насытить свою огромную унаследованную жажду богатства. Потом он вернулся на свою работу. Через некоторое время его там снова отыскал адвокат.

— Мистер О'Тул, теперь я пришел по поводу вашего дяди Патрика, — сказал адвокат. — Он умер в Техасе и оставил вам 80 тысяч долларов.

О'Тул тяжело оперся на свою кирку и устало покачал головой.

— Пожалуй, я не смогу принять их, — сказал он. —

Я не настолько силен, как раньше, и сомневаюсь, что могу переварить такую кучу денег и выжить после этого.

Вот что случилось на Западе. Людям Запада удалось достичь того уровня изобилия, о котором веками мечтало все человечество. Западу удалось разбогатеть с материальной точки зрения, и теперь Запад устал, он изнывает от скуки. Все душевные силы ушли на то, чтобы достичь этой цели. Снаружи доступно все, но контакт с внутренним утрачен. Теперь есть все, что может понадобиться человеку, но нет самого человека. Есть владения, но нет хозяина. Образовался огромный дисбаланс. Есть изобилие, но люди совсем не чувствуют своего богатства, наоборот, они ощущают себя крайне обездоленными и бедными.

Подумай об этом парадоксе: только когда ты богат во внешнем мире, в сравнении с этим достатком к тебе приходит осознание твоей внутренней бедности. Когда ты беден, тебе не придет в голову задуматься о твоей внутренней бедности, поскольку отсутствует контраст. Белым мелом мы пишем на черных досках, а не на белых. Почему? Потому что видно будет только на черной доске. Нужен контраст.

Лишь когда вы богаты внешне, приходит внезапное осознание: «Внутренне-то я бедняк, нищий». Тенью мелькает ощущение безнадежности: «Все, чего хотел, достиг, все фантазии и мечты сбылись — и ничего не произошло, нет ни удовлетворения, ни счастья». Люди зашли в тупик, и у них возникает вопрос: как мы можем снова наладить контакт с самими собой?

Медитация — это не что иное, как возвращение твоих корней обратно в твой внутренний мир. Вот почему люди на Западе все больше интересуются медитацией, ее восточными традициями.

Но нужно помнить следующее: когда Восток был богат, он тоже интересовался медитацией. Вот почему я не против богатства, я не думаю, что в бедности есть какая-то духовность. Я категорически против бедности, поскольку любая страна, которая становится бедной, сразу теряет контакт с любой медитацией и со всеми духовными усилиями. Когда страна становится бедной внешне, она перестает осознавать свою внутреннюю бедность.

Вот почему у бедняков Индии можно увидеть некое довольство жизнью, которое не найдешь на Западе. Это не настоящее удовлетворение, у них отсутствует осознание внутренней бедности. Я видел тысячи бедняков на Востоке — их довольство жизнью не настоящее, но одно верно: они не осознают свою неудовлетворенность, поскольку для того, чтобы ее осознавать, нужно внешнее богатство.