Читать интересную книгу Свой дракон - Галина Романова

– Я думаю. – Старый мистик смотрел на юношей под дождем. – У меня нехорошее предчувствие…

– У меня тоже, – согласился сэр Лаймож.

В те дни, к северу отсюда

Сэр Элдон скакал на север. Чем ближе к предгорьям, тем больше встречал он признаков разорения – люди, жившие ближе к горам, настолько привыкли к тому, что их дома разрушают, что не очень-то стремились их восстанавливать. Впрочем, не все. Более светлый раствор, скреплявший камни замков, выдавал места, где были починены разрушенные стены. Рядом со старыми плодовыми деревьями в садах росли молодые. Распахивались пустоши. И животы у некоторых женщин топорщились под передниками. Предыдущий Год Дракона забрал многих мужчин, и следовало как можно скорее нарожать новых людей. В первые годы цикла женщины рожали чуть ли не ежегодно, но сейчас беременных становилось все меньше. И если знатные леди еще могут позволить себе как-то не следовать двенадцатилетнему циклу, то у сервов это что-то вроде закона природы. Чем ближе очередной Год Дракона, тем меньше в деревнях будет новорожденных младенцев. А накануне многие отправят своих домашних подальше на юг, спасая жен и детвору от ужасов войны. Мужчины останутся защищать дома, и рыцари-драконоборцы встанут в первых рядах…

То есть вставали прежде. Ибо, если сэру Элдону и магистру Лайможу удастся задуманное, привычный ход вещей в кои-то веки окажется нарушенным.

Рыцарь-драконоборец верил своему наставнику, ведь именно его когда-то выбрал сэр Лаймож Победитель. Выбрал, несмотря на то, что юноша занял двадцать первое место в турнирной таблице. Шансов тогда было очень мало – предпоследний набор включал почти сотню юношей. И у сэра Лайможа уже был воспитанник – тот, кто в том году стал победителем турнира… Но приор сумел разглядеть что-то в случайно оставшемся за бортом претенденте, и за это Элдон был готов пойти в огонь и воду по первому приказу. Или, применительно к данной ситуации, полезть в горы и спуститься в пещеры.

Дворец

Его величество король Нерит Айнский нервно мерил шагами переднюю в покоях жены. Он не волновался так все предыдущие четыре раза, когда у королевы начинались роды. И когда порог ее опочивальни переступила повитуха, лишь королевское воспитание и привычка контролировать свои эмоции помешали монарху схватить женщину за грудки и начать трясти ее, как грушу.

– Ну что? – только и смог выдавить он.

Впрочем, по его лицу повитуха сама прочла все обуревавшие короля чувства. Широкая улыбка раздвинула ее губы:

– Поздравляю, ваше величество! Ваша благородная супруга, несомненно, беременна!

– А… кто?

– Увы, я не Создатель. – Женщина развела пухлыми руками. – На таком малом сроке еще сложно что-либо определить. Вот когда младенец через три месяца начнет шевелиться, тогда и можно искать ответ на этот вопрос.

– О Создатель! – Король Нерит упал на колени, простирая руки к потолку. – Умоляю тебя, пусть это будет сын!

Его несдержанность и волнение были вполне понятны: не так давно совет лордов дал ему понять, что это для его величества последний шанс обзавестись ребенком именно в этом браке. Если по истечении года королева не произведет на свет сына, Нериту Айнскому придется выбирать – либо разводиться и жениться второй раз, либо отдать корону младшему брату, у которого, как нарочно, был сын, пятилетний мальчишка. Можно было пойти и третьим путем – объявить своей наследницей единственную дочь, что непременно приведет к смене династии. Ибо в этом случае придется либо искать жениха за границей, либо обручить девушку с сыном кого-то из своих советников. А тут, как назло, вариантов было не так уж много – большинство женихов были либо слишком юны, младше десяти лет, либо уже взрослые и даже женатые. На всем континенте лишь один или два не наследных принца крови в соседних странах достигли подходящего возраста – одному было шестнадцать, другому девятнадцать лет. На наследных принцах, старших сыновьях в семьях, женить наследную принцессу было опасно, ибо в этом случае королевство переставало существовать, входя в состав владений жениха, теряя независимость. По этой же причине отпадали все соседние страны… В общем, выбор был невелик и невероятно сложен. А мысль о том, что женщина в состоянии справиться с чем-то без руководящей и направляющей длани мужчины, даже не приходила в голову никому из советников.

– Мы будем молиться за это всей душой, ваше величество. – Повитуха почтительно склонилась перед королем в поклоне и поспешила вернуться к королеве, дабы известить ее о той радости, которую испытал ее супруг при этом известии.

Сам Нерит Айнский, выпрямившись, обернулся к скромно стоявшей в уголке невысокой девушке.

– У тебя скоро родится брат, – промолвил он дрогнувшим голосом.

– Я рада, отец, – произнесла та.

Принцессу Нерию Айнскую можно было назвать привлекательной, симпатичной и даже оригинальной, но красавицей ее звали лишь в том случае, если хотели подольститься к венценосным родителям. Ибо всем известно, что принцессы дурнушками не бывают. По сравнению с какими-нибудь дочками сервов она была, несомненно, красива – но это если тех не причесывать, не умывать и не наряжать накануне соревнования. Все в ней было обыкновенное: прямые брови, серые глаза, прямой нос. Даже ее губы не походили ни на «лепестки роз», ни на «две спелые вишенки», как любят выражаться поэты. Просто губы, которые она время от времени кусала, чтобы к ним прилила кровь. Зная, что ей не придется самой искать жениха, принцесса не умела кокетничать. И, хотя она была далеко не глупа и получила прекрасное образование, ей не перед кем было блистать умом и образованностью – кроме нескольких фрейлин, родителей и пажей, она почти ни с кем не общалась. И даже на официальных приемах, куда ее стали приглашать с десяти лет, девушка все больше молчала, стоя или сидя подле отца.

– Когда младенец родится, мы найдем тебе жениха, – сказал Нерит Айнский, желая как-то подбодрить дочь. – Ты ведь хочешь замуж?

– Да, отец. – Принцесса потупила взор, присев в реверансе. – Воля ваша…

– Не слышу радости в голосе! – воскликнул король, уверенный, что каждая женщина создана лишь для того, чтобы украшать, облегчать или дополнять жизнь своего избранника.

– Я радуюсь, – заметила его дочь, – но девице моего происхождения не следует визжать и прыгать на одной ножке, как какой-нибудь простолюдинке, которой пообещали новые бусы.

– Ты умна, – заметил отец. – Твой супруг будет доволен, получив такую рассудительную жену…

Или, наоборот, проклянет свой брак, если вдруг окажется недостаточно умным для принцессы крови. Впрочем, настоящая женщина никогда не даст мужу понять, что он не настолько умен, как должно. Наоборот – скорее она поглупеет, дабы первенство по-прежнему оставалось за мужчиной.

– Впрочем, ступай к себе. – Нерит Айнский взмахом руки отпустил девушку. Принцесса еще раз поклонилась отцу, подставила лоб для отеческого поцелуя и ушла.

Школа Драконоборцев

Намахавшиеся руками и ногами юноши испустили дружный вздох облегчения, когда незадолго до ужина – тренировка продолжалась почти восемь часов без перерыва – их отпустили немного передохнуть. И не просто передохнуть – им разрешили, натаскав воды, нагреть ее в чанах и искупаться, тем более что каждый как минимум дважды за утро уже падал в грязь, и все были перепачканы с головы до ног.

Баня была устроена в каменной пристройке к кухне – полутемном помещении с низкими сводчатыми потолками и крошечными окошками. Пол был выложен камнем с желобками для стока грязной воды. Вдоль стен на лавках уже были разложены льняные полотенца, куски желтого едко пахнущего мыла, густой травяной настой для мытья волос и смены чистого белья. Тут же стояли корыта, где можно простирнуть грязную одежду. Воду для умаявшихся новичков тоже нагрели заранее, но наполнить ею чаны, чтобы выкупаться, и корыта, чтобы стирать, юноши должны были самостоятельно.

Яунист первым, на ходу стаскивая грязную одежду, прошел к лавке и сел, прислонившись к стене и вытянув ноги.

– Хорошо, – промолвил он. – А вы чего застыли? Живо взялись за ведра и натаскали воды! Первыми моются благородные господа!

Юрат и еще трое молодых лордов присоединились к нему, предоставив остальным таскать воду. Готик заколебался. С одной стороны, он был баронетом и мог с чистой совестью сидеть на лавке в ожидании, пока для его омовения все приготовят. А с другой, юноша уже привык не отлынивать от работы. Тем более что Пасак, который по происхождению тоже не был простолюдином, уже направился за ведрами.

Вообще, несмотря на то, что наставники не делали различий между учениками, в группе само собой сложилось некое разделение на благородных и простолюдинов. Это в первые дни все толпой кидались заправлять постели, подметать плац, стирать, убирать и помогать на кухне. Теперь же все чаще лишь половина юношей занималась делами, а остальные лишь делали вид. И надо сказать, многие братья-драконоборцы, даже если и замечали, смотрели на это сквозь пальцы.